Национальная карта

Формальным поводом послужило истечение срока договора о разграничении предметов ведения между Татарстаном и Россией летом этого года. Фактический контекст, конечно, сложнее. Он затрагивает и возросшие аппетиты крупных федеральных бизнес-структур, охотящихся за привлекательными региональными активами, и предвыборный президентский год, ознаменовавшийся массовыми отставками губернаторов и, как следствие, сменами политических элит. Так или иначе, возникли экономические и политические предпосылки для разыгрывания национальной карты, апогеем чего стал клинч вокруг обучения в школах татарскому языку, где уже сломано немало копий.

Всплеск татарского национального самосознания пришелся на начало 90-х годов и во многом был связан с второсортностью автономных республик в течение всего времени существования Советского Союза. Распад СССР вытащил наружу национальные вопросы по всей его бывшей территории от Прибалтики до Средней Азии и Кавказа. Именно тогда, в начале 90-х возникли татарские национальные и националистические движения, такие как Всетатарский общественный центр (ВТОЦ) и его набережночелнинское отделение, партия "Иттифак", молодежное движение "Азатлык".

Тогда же появились лидеры татарских националистов, среди которых наиболее известны Фаузия Байрамова, братья Рафис и Нафис Кашаповы. При этом важно отличать татарских националистов от исламских радикалов. Они никак не смешаны. Первые – про татар, а не ислам, про национальную идентичность, а не про религиозную принадлежность. Затем первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев, как известно, политически очень грамотно впервые разыграл националистическую карту во взаимоотношениях с Москвой, конвертировав ее в экономический и политический суверенитет республики со всеми его плюсами и минусами.

Татарских националистов задвинули на задний план. Постепенно они растеряли социальную поддержку и политическое влияние, однако не ушли со сцены вовсе. Спустя десять лет они на ней вновь появились – уже как объекты начинавшейся государственной кампании по борьбе с экстремизмом.

Первое уголовное дело Рафиса Кашапова по 282-й статье было возбуждено еще в 2003 году – задолго до того, как это стало модным. Кашапова обвинили в распространении во время митинга в поддержку Ирака листовок, которые якобы содержали призывы к разжиганию межнациональной розни. Мудрости властей тогда оказалось достаточно, чтобы не включать Татарстан в перечень регионов, практикующих политически мотивированные приговоры. Кашапова суд полностью оправдал, а прокуратура принесла ему официальные извинения.

Тем временем, по мере того, как он становился, пожалуй, самым заметным татарским националистом, произошел раскол между челнинским отделением ТОЦ и ВТОЦ именно по линии большей или меньшей радикальности взглядов. На фоне резкого усиления борьбы с экстремизмом на всей территории страны с 2006–2007 годов, когда федеральный центр сделал ставку на это направление во внутренней политике, и учитывая, что силовикам в Татарстане надо было тоже чем-то отчитываться, вопрос о том, когда придут за Кашаповым, стал лишь вопросом времени.

Второе уголовное дело об экстремизме завершилось обвинительным приговором в 2009 году. Кашапова обвинили в публикации в блоге шести материалов, включая текст "Нет христианизации". Уже по формировавшейся к тому времени судебной практике суд ограничился условным наказанием в полтора года. Кашапов стал в числе первых в стране, осужденных по 282-й статье УК. Тогда еще это было довольно редким явлением, но четкий тренд уже наметился. В сентябре этого года жалобу Кашапова на первый приговор коммуницировал Европейский суд, а первое решение по статье 282 в Страсбурге суд вынес 3 октября по делу нижегородского правозащитника Станислава Дмитриевского.

В начале 2016 года ЕСПЧ, наконец, обратил внимание на многочисленные жалобы осужденных за экстремизм из России и принял к рассмотрению уже несколько десятков уголовных дел, которые пылились на полках с 2007–2010 годов. Накануне 2015 года Рафиса Кашапова задержали сотрудники Центра "Э", в отношении него возбудили третье уголовное дело об экстремизме вместе с первым в России уголовным делом о призывах к сепаратизму статья (280.1.УК РФ). На этот раз поводом стали опубликованные в соцсетях материалы Кашапова о ситуации в Крыму. Суд его арестовал, а впоследствии, несмотря на всю активную правовую защиту, признал виновным и назначил три года колонии общего режима, где он находится до сих пор. За все эти три года Кашапов не получил ни малейшего смягчения, ни облегчения режима. При этом было выдворение на строгие условия в единое помещение камерного типа, лишение свиданий, выдворение в ШИЗО, отказ в УДО. Рафис Кашапов должен выйти на свободу перед 2018 годом.

В 2014 году свой приговор за разжигание межнациональной розни получила Фаузия Байрамова. Ее осудили на год условно за два опубликованных поста в Facebook. Было понятно, что как только приговор Кашапову устоит, полиция, Следственный комитет, прокуратура и суды пройдутся косой по всем татарским националистам. Так и произошло. С 2003 года в Татарстане было порядка десяти уголовных дел в отношении националистов, три из них у Кашапова. Семь из общего числа случились за последние три года.

В 2016 году уголовному преследованию подвергся лидер Татарского патриотического фронта "Алтын Урда" Данис Сафаргали. 31 августа этого года суд отправил его на три года в колонию за 15 постов во "ВКонтакте". Гражданский активист Айрат Шакиров также связывал свое уголовное дело именно с причастностью к татарскому национальному движению.

Даже безобидные высказывания и намеки стали предметом уголовного дела. Мансура Мусина и Ильдара Камалова за граффити в стиле "Лена, зачем ты крестила наших детей. Твой Ильфатик" и записи в социальных сетях заподозрили в создании целой экстремистской организованной преступной группы.

День в день после вступления в силу приговора Рафису Кашапову было возбуждено уголовное дело в отношении известного татарского писателя Айдара Халима. Он выступил на митинге в День памяти и скорби татарского народа по случаю взятия Казани Иваном Грозным и стал обвиняемым в возбуждении ненависти и вражды. Это было очень тяжелое дело с точки зрения адвокатской защиты. Оно долго тянулось, особенно учитывая положение и значимость для татарской культуры Айдара Халима, который причисляется к современным живым классикам татарской литературы.

Получается, его отдали на откуп без какой бы то ни было защиты и участия самого радикального татарского националиста Рафиса Кашапова, от освещения процесса над которым открещивались республиканские СМИ. Ни один политик Татарстана не выступал публично в его защиту. Наоборот, они кулуарно и даже публично поддерживали его уголовное преследование. И это была серьезная ошибка, поскольку с приговором Кашапову открылся сезон охоты за любым татарским просветителем, писателем, татарским публицистом. Вслед за осуждением Кашапова ТОЦ был включен в перечень экстремистских организаций, и в августе этого года было возбуждено уголовное дело в отношении его условно "умеренных" (по сравнению с Кашаповым) руководителей.

Маргинализировав и криминализировав татарских националистов, власти фактически сами создали условия для кризиса национальной идентичности, который сейчас разразился. В общественно-политическом спектре должны быть игроки разной степени радикальности, и нужно подчеркнуть, что никто из осужденных не призывал к насилию, объективно их высказывания полностью укладывались в обычные правила полемики. Каждого из них осудили лишь за то, что они придерживаются взглядов, более радикальных, чем государственная политика.

Но, устранив из спектра их, самыми радикальными автоматически становятся власти Республики Татарстан. И теперь уже любые разговоры о необходимости изучения татарского языка, звучащие из уст представителей власти, отдают неким радикализмом, а разговоры о необходимости продления договора, об особом статусе Татарстана в рамках Федерации граничат с призывами к сепаратизму.

Автор опубликованной на сайте Радио Свобода статьи - Павел Чиков, руководитель Международной правозащитной группы "Агора".