«МОРЕ ОГНЯ С ОБЕИХ СТОРОН». ДЕНЬ ШТУРМА
Айдархан Даулбаев рассказывает, что 27 декабря 1979 года он находился на дежурстве в кабульском дворце Тадж-Бек — новой, хорошо укрепленной резиденции Хафизуллы Амина. В Афганистан выходец из Алматинской области Казахстана попал за три недели до этой даты. После срочной службы в спортивной роте Среднеазиатского военного округа — Даулбаев с юных лет увлекался боксом, был мастером спорта Советского Союза — он окончил в Подмосковье специальные курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС) КГБ. Затем его прикомандировали к «мусульманскому батальону» — отряду специального назначения, в который набирали узбеков, туркменов и таджиков и которым командовал майор Хабибджан Холбаев. В личный состав этого отряда, переброшенного в декабре 1979 года в Кабул, Даулбаев не входил.
— Я там был как инструктор — обучал охрану президента Амина рукопашному бою. Не всех сразу, а индивидуально, — рассказывает Айдархан Даулбаев о своем пребывании во дворце Тадж-бек. Огнестрельного оружия при нем не было. Только резиновая дубинка.
Как говорит Даулбаев, в тот день он должен был охранять полковника Григория Бояринова, который ранее возглавлял КУОС, а накануне прибыл в Кабул и появился во дворце вечером 27 декабря, за несколько минут до штурма.
— Я до последнего не знал, что именно в этот день начнется штурм дворца. Узнал только от полковника Бояринова. Он сказал: «Сейчас будет жарко». Только потом я узнал, что в 19 часов 15 минут наши взорвали колодец, в котором сходилась вся правительственная связь в Кабуле. И точно — наши пошли на штурм дворца. 27 декабря была пятница, к тому же люди ушли на вечерний намаз. С другой стороны, в последние три дня наши бронемашины ездили кругами вокруг дворца, ночью запускали осветительные ракеты, а днем стреляли холостыми, шумели, гремели под видом учений — и охрана Амина привыкла к этому. Простой народ тоже к этому привык. Штурм продлился около 45 минут, и жители Кабула не поняли, что именно произошло, — говорит Айдархан Даулбаев.
Находясь во дворце, Даулбаев еще до начала операции, получившей название «Шторм-333», почувствовал, что происходит что-то неладное. Амина пытались отравить в обеденное время, но попытка не удалась. Вечером начался штурм. Что-то пошло не так, рассказывает Даулбаев, поскольку, как потом он узнал, дворец должны были взять спецотряды КГБ, а подразделения ГРУ, в том числе «мусульманский батальон» и отряд десантников, были стянуты для поддержки атакующих чекистов.
— Спецотряд КГБ понес потери, первая атака захлебнулась. Мы же во дворце оказались под огнем наступающих своих и обороняющейся афганской охраны, общая численность которой насчитывала около двух с половиной тысяч человек. Было страшно. Море огня с обеих сторон. Но очень помогли скорострельные «Шилки» (зенитные самоходные установки). Били прямой наводкой по дворцу: когда они стреляли по первому этажу, охрана Амина уходила на второй этаж; когда «Шилки» туда переносили огонь, они спускались вниз, — и так несколько раз. Потом со второго этажа никто не спустился — дело довершили наши десантники, которые сверху спустились на башню. Многие из них погибли, но задача была выполнена, — продолжает повествование Айдархан Даулбаев.
Со штурма резиденции Хафизуллы Амина де-факто началось вторжение советских войск в Афганистан. Многие участники событий 1979 года позже выскажутся, что во время ввода «ограниченного контингента» у советского руководства было смутное понимание задач и практически отсутствовало представление о том, как долго военные будут находиться в этой стране.
Перед заступившим вечером 26 декабря на дежурство Даулбаевым поставили задачу — разведать систему охраны узла радиостанции, которая находилась в подвальном помещении, на три яруса ниже первого этажа. К узлу вела винтовая лестница — на каждом ярусе находилась охрана. Он смог дойти только до второго яруса — дальше его не пустили, — но запомнил, где находится охрана, в каком количестве, и немедленно доложил по команде. Эти сведения не пригодились, поскольку во дворце во время штурма погас свет, и в кромешной тьме с обеих сторон велся непрерывный огонь.
Как говорит Даулбаев, он тоже стрелял — из автомата немецкого производства, который он снял с раненого охранника президента.
Убитого Хафизуллу Амина он не видел. Заметил лишь, как выносили ковер, в который было завернуто тело.
Полковника Бояринова после завершения штурма он обнаружил мертвым. По словам Даулбаева, именно этот человек руководил во время штурма дворца действиями спецотрядов КГБ, чья атака провалилась, и в итоге пришлось подключать дополнительные силы.
— Я думаю, что он покончил с собой, потому что пулевое отверстие было в правом виске. Если бы это сделал снайпер, то рана была бы сзади или спереди. И еще. До этого, когда спецотряд КГБ понес потери и штурм начал захлебываться, я слышал, как в переговорах по рации полковника Бояринова с его начальником из КГБ генералом Дроздовым тот кричал на него: «Ты провалил операцию! Ответишь за это!» Я подошел к убитому Бояринову примерно на два-три шага и видел отчетливо, что он лежит на спине, пистолет в правой руке, а голова слегка наклонена вправо. Пластиковое забрало шлема поднято до уровня глаз. Ближе я не подходил. Нашими убитыми занимались следователи и криминалисты КГБ. Я боялся, что меня могут судить за то, что я не обеспечил безопасность Бояринова. Однако следователи КГБ нас всех опросили и больше не задавали вопросов, — говорит Даулбаев.
В постсоветской военной историографии об обстоятельствах гибели полковника Бояринова конкретной информации нет. Известно, что весной 1980 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
«ОБИДНО И СТЫДНО». РАЗМЫШЛЕНИЯ ЧЕРЕЗ 40 ЛЕТ ПОСЛЕ ШТУРМА
Спустя четыре десятилетия после штурма дворца Амина Айдархан Даулбаев говорит, что Советский Союз, по сути, «предал» доверявший ему Афганистан.
— Сегодня, особенно в связи с 40-летием штурма дворца Амина — с чего началась десятилетняя война в Афганистане, — только и можно слышать, что это была идеально проведенная операция. С точки зрения вероломства — да, — считает Даулбаев.
1979 год, Афганистан, убийство Амина. Как это было:
Советский Союз, по словам Даулбаева, «предал» и своих граждан, в частности личный состав «мусульманского батальона».
— Дело в том, что «мусульманского батальона» официально не существовало. «Батальон», которым командовал майор Хабибджан Холбаев, не был отдельной частью. Он вошел в Афганистан в начале декабря 1979 года, а вышел оттуда уже 2 февраля 1980 года, и в Афганистане официально и открыто не воевал, в том числе 27 декабря 1979 года, когда брал штурмом дворец Амина. Это была совершенно секретная операция, — отмечает он.
В результате, по словам Даулбаева, получилось, что советская власть «кинула» солдат срочной службы «мусульманского батальона». Им не присвоили статус участников боевых действий, они не получают пособие.
— Единственное, что получили выжившие, — это досрочную демобилизацию из армии по возвращении батальона в Союз. Это как условно-досрочное освобождение для зэка. Обидно и стыдно. Обидно за них и стыдно за государство, которое их предало, — говорит Даулбаев.
Айдархан Даулбаев не числился в составе «мусульманского батальона», а был одним из четырех прикомандированных к этому подразделению выпускников КУОС при КГБ, которым по окончании курсов обещали блестящие перспективы. Даулбаев говорит, что один из выпускников погиб во время штурма кабульской резиденции Амина, другой получил ранение, которое сказалось на его здоровье — его не стало в 1986 году.
— Остались я и узбек по имени Рустем. Он потом уехал в Германию, где получил убежище. Я его не только понимаю, но и поддерживаю. Что же касается меня, то никакой карьеры в КГБ у меня не случилось. Если раньше мне обещали перспективу, то после участия во взятии дворца Амина обо мне забыли, — отмечает Даулбаев.
Айдархану Даулбаеву помогло то, что его фамилия сохранилась в архивах КГБ СССР, которые после развала перешли к ФСБ России. Последнее, правда, порождало проблемы технического характера, так как после распада Советского Союза Даулбаев стал для России иностранцем. Однако благодаря соглашениям между спецслужбами Казахстана и России Даулбаеву удалось получить статус участника конфликта в Афганистане. Он оформил пособие в Казахстане, а также получает небольшую надбавку, выплачиваемую российской стороной.
Даулбаев вспоминает, что в суровом «афганском периоде» было место и романтическим отношениям. Он рассказывает, что встретил в Кабуле свою любовь. И до сих пор сожалеет, что вернуться домой ему пришлось без нее.
— Во дворец Амина вместе с женой начальника его охраны приходила и ее младшая сестра, которая мне очень понравилась, и я ей тоже. Я сказал командиру об этом. Он сказал: «Не вздумай трогать — пристрелят как собаку». Я сказал, что хочу по-серьёзному, то есть жениться. Он одобрил. С ее стороны тоже одобрили. Свадьбы не было. Мы сходили к мулле — он провел обряд никах, и всё. Так я стал казахским зятем для афганской семьи. Она, между делом, рассказывала, о своем зяте — начальнике охраны президента. Я передавал эти сведения своему руководству. После окончания «командировки» я хотел забрать ее с собой в Союз, но начальство не разрешило. Когда я понял, что разведка лишь попользовалась ею через меня, то страшно разозлился. У меня потом было несколько женщин, но ни одну из них я не любил, как ее. До сих пор помню ее большие черные глаза и как она мне доверяла, а я, получается, предал ее, — с горечью говорит Даулбаев, пояснив, что после возвращения на родину никогда не был в Афганистане и не собирается туда.
Вернувшись в СССР в 1980 году, он пять лет проработал тренером по боксу. Жил некоторое время в России. Потом ушел в бизнес. У него есть семья, сын и дочь.
Возвращаясь мысленно к событиям 40-летней давности, Даулбаев говорит, что именно со штурма дворца Амина начался обратный отсчет для СССР. В десятилетней войне Советский Союз потерял более 15 тысяч человек. Через два года после вывода своих войск из Афганистана государство, занимавшее одну шестую часть суши, исчезло с карты мира.
КОММЕНТАРИИ