Облавка — маленькое село в Западно-Казахстанской области на берегу реки Урал. В этом районе прямо по речному руслу проходит государственная граница, разделяющая Казахстан и Россию, поэтому территория вокруг села считается приграничной. Чтобы пойти в лес или на рыбалку, местные жители должны получить специальный пропуск. Берег Урала в этой местности особенно извилистый, поэтому на крутых поворотах бурная река нередко подмывала его то со стороны Казахстана, то со стороны России. В 2014 году власти начали большую работу по берегоукреплению, чтобы сохранить село, дорогу и территорию Казахстана.
Облавка — очередной населённый пункт в рамках авторского спецпроекта журналиста Петра Троценко «Пограничное состояние». Это серия репортажей о том, как живут люди в приграничных городах и сёлах Казахстана.
В 2007 году бурное течение Урала начало подмывать берег в районе Облавки настолько сильно, что под вопросом было само существование посёлка, который мог уйти под воду за какой-нибудь десяток лет. Менялась и государственная граница, проведённая по руслу реки: в одном месте неспокойный Урал отнимал территорию у Казахстана в пользу России, в другом наоборот — участки российской земли переходили в состав Казахстана. Однако, в районе Облавки ситуация грозила обернуться катастрофой: после каждого весеннего половодья Урал подмывал берег настолько сильно, что под угрозой оказалось не только село, но и дорога межгосударственного значения, соединяющая казахстанский Уральск с российским городом Илек.
В итоге власти приняли решение укрепить полтора километра прибрежной территории, и в 2014-м году началось небывалое для этих мест строительство, на которое из республиканского бюджета выделили 1,2 миллиарда тенге (около шести миллионов долларов по курсу того времени).
Впервые я побывал в Облавке в ноябре 2014 года, когда работа по укреплению берега была в самом разгаре. За стройкой наблюдали и сельчане. Они собрались на окраине посёлка, чтобы поговорить с журналистами. «Лучше на эти деньги переселили людей в город, где есть работа и хоть какие-то условия», — сказала мне тогда одна из местных жительниц.
Облавка поздней осенью действительно казалась довольно мрачным местом: холодный ветер разносил по безлюдным улицам мелкий мусор, грунтовая дорога была разбитой и очень грязной, в селе не ловила даже мобильная связь.
С тех пор прошло девять лет. Опасный берег укрепили, Урал не угрожает ни селу, ни трассе, а в Облавке продолжают жить люди. Согласно данным последней переписи, здесь проживает около 300 человек. Маленькое село считается неперспективным, но за последние десять лет местным жителям удалось добиться, чтобы в Облавке провели водопровод, поставили уличное освещение, наладили телефонную связь и мобильный интернет.
— Раньше у нас вообще связи не было, — вспоминает Татьяна, хозяйка и продавец единственного в Облавке продуктового магазинчика. — Потом нам подключили Beeline, поставили вышку с антенной, но связь всё равно работала очень плохо. Приезжали специалисты, поковырялись в оборудовании, ничего не сделали, зато потом объяснили, что в посёлке у всех жителей плохие телефоны, дешёвые, поэтому и связи нет. Мы начали ругаться, обратились в акимат, там снова подняли эту проблему и выяснилось, что это на вышке были какие-то технические неполадки. В итоге сейчас ловит и связь, и интернет.
Магазинчик Татьяны представляет собой одну-единственную комнату со скромным перечнем товаров, аккуратно расставленных на выкрашенных в синюю краску полках: хлеб, консервы, макароны, растительное масло, крупы, какие-то сладости. Татьяна просит не фотографировать ни её, ни магазинчик, но от разговора не отказывается.
— В Облавке нет ничего, даже сельского акимата, но жить можно: есть газ, два года назад водопровод провели, плюс у каждого во дворе пробит колодец, — перечисляет Татьяна плюсы своей малой родины. — Рядом нефть и газ добывают, много кто на нефтянке работает. Но всё равно молодёжь разъезжается, одни пенсионеры остались. На экологию мы не жалуемся, всё-таки рядом лес и река, но когда на месторождениях происходят выбросы, то дышать нечем. Но уже мы привыкли, нам нормально.
В нескольких десятках километров от Облавки расположено нефтегазоконденсатное месторождение Карачаганак, одно из крупнейших в Казахстане, но местные говорят, что влияние добычи углеводородов на экологию села никто не изучал.
Спрашиваю Татьяну про её продуктовый бизнес. Она смеётся и машет рукой: «О каком бизнесе может идти речь, если в селе одни пенсионеры? Выручка — от пенсии до пенсии. Ждём, когда сами на пенсию выйдем».
— А когда выйдете на пенсию, уедете из Облавки?
— Нет, что ты! — искренне удивляется Татьяна. — Муж сказал, останемся здесь. Да и ехать некуда. Где нас ждут, пенсионеров? Дети в Аксае живут, это почти рядом. Но в Аксай мы точно не хотим, здесь хотя бы есть чем дышать. Я на свою жизнь не жалуюсь, можно огород выращивать, можно скотину разводить, только работай, не ленись. Лишь бы здоровье позволяло.
Если у кого-то из сельчан начинаются проблемы со здоровьем, в Облавке работает сельский медпункт, в котором больных принимает медсестра. По всем остальным вопросам сельчане ездят в районный центр — город Аксай, до которого 55 километров плохой дороги. Ещё в Облавке есть школа-девятилетка и Дом культуры, который почти всё время закрыт на замок.
— А как вам живётся по соседству с Россией? — спрашиваю я Татьяну перед тем, как попрощаться.
— Может, за продуктами туда ездите?
— Ты что, там сейчас такие цены высокие, что это не мы, а они оттуда едут, скупают нашу тушёнку и кильку, — смеётся Татьяна. — В прошлом году начали прокладывать дорогу до таможни, правда, мы не знаем, закончат они её когда-нибудь или нет. Мы в Казахстане живём, а на том берегу уже Россия, там много родственников, когда пандемия закончилась стали хоть чаще видеться.
77-летний Владимир Денисенко родился и вырос в Облавке. В советские годы он возглавлял крупный совхоз «Хлебороб» на юге Западно-Казахстанской области. Когда вышел на пенсию, вернулся в родное село и начал заниматься его благоустройством: наносил визиты в районный акимат, звонил депутатам, заваливал письмами министерства. Эта активность дала свои результаты: в Облавку провели водопровод, установили уличное освещение. А ещё Денисенко был первым, кто заметил, что Урал начал подмывать берег и подбираться к посёлку.
— Раньше вдоль берега стояло две улицы, и каждый год Урал смывал по несколько метров земли, — рассказывает Денисенко. — В результате снесло домов 20, если не больше. Сейчас эта земля уже на той стороне, ушла России в прибыток. Однажды я поехал на рыбалку и заметил, что Урал начал подмывать кладбище. Вернулся домой, взял рулетку и поехал измерять, сколько осталось до дороги. Замерил — осталось 53 метра. Я примерно прикинул: три хороших года и Урал дорогу порвёт. Тут как раз в Облавку приехал районный аким, поехали мы с ним на Урал, я показал свои замеры и буквально через неделю на вертолёте прилетел начальник областного ЧС, посмотрел, оценил, вызвал команду топографов и началась великая стройка по укреплению берега.
Денисенко вспоминает, что поначалу даже собирались перенести посёлок в другое место — так было бы дешевле, — но от этой идеи пришлось отказаться, поскольку в любом случае нужно было остановить Урал. В результате сохранили и Облавку, и дорогу, и территорию Казахстана. Не удалось спасти только кладбище. Какую-то его часть всё же смыло рекой, а остальное перенесли в другое место, подальше от берега. Гробы во многих могилах уже истлели и кости просто складывали в пакеты.
Владимир Денисенко живёт на Беларуской улице, названной в честь многочисленных переселенцев из Беларуси, переехавших в Облавку во 1960-е годы, во время освоения целины. Сейчас на этой улице продолжают жить их потомки. Сам Владимир Григорьевич — этнический украинец, его отец родился в Харьковской области, во время Второй мировой войны познакомился со своей будущей женой и переехал к ней в Казахстан.
— Украинцев здесь раньше тоже много было, из тех, кто переехал во время освоения целинных земель, — рассказывает Денисенко. — Когда совхозы-колхозы распались, многие вернулись на родину, а многие остались здесь, в Облавке, для них это место уже стало родным.
Денисенко говорит, что у посёлка огромный потенциал: плодородная земля, много воды, рядом лес и большая река, но власти не проявляют никакого интереса к развитию посёлка, считая его неперспективным.
— Раньше в Облавке был колхоз имени Эрнста Тельмана, немецкого коммуниста, — продолжает Владимир Денисенко. — Когда Союз развалился, распались и колхозы. Облавке в этом плане не повезло, не нашлось инициативного человека, который сумел бы сколотить крепкое крестьянское хозяйство. Конечно, здесь пробовали открывать фермы, но они быстро разваливались. А сейчас молодёжь уезжает кто на добычу газа, кто на нефтяные проекты. Все хотят меньше работать и больше получать. Да и вообще народ какой-то инертный стал, я уже не хочу ничем заниматься, ничего продвигать, от людей всё равно никакой поддержки. А, может, просто возраст берёт своё. Последнее, что хочу сделать — доску с именами жителей Облавки, которые на фронте погибли.
Облавка считается приграничной территорией. Чтобы пойти на рыбалку или в лес, местным жителям необходимо получить в акимате специальный годовой пропуск, который всегда должен быть при себе, иначе — штраф за незаконное пребывание в пограничной полосе. Раньше за пропуском люди ездили на погранзаставу, затем процедуру упростили и разрешения выдают в сельском акимате.
Купаться в Урале, кстати, тоже нельзя, но это мало кого останавливает: на маленьком диком пляже с шумом и визгом плескалась группа сельских подростков, прыгая в воду с высокого бетонного берега.
— Вас не ругают за то, что вы здесь купаетесь?
— Ругают, — отвечает один из мальчишек перед тем, как снова нырнуть. — Но мы всё равно купаемся. И Урал переплываем. Я сегодня уже два раза в России побывал. А пограничников мы тут редко встречаем, они обычно по вечерам катаются, когда мы уже дома.
Жизнь в Облавке проходит настолько тихо, что иногда кажется: посёлок вымер окончательно. По обезлюдевшим улицам бродят коровы, лениво объедая придорожные кусты. Густые заросли травы усыпаны мусором: пластиковые пакеты, пустые бутылки, обрывки газет.
Зато в центре посёлка, рядом с продуктовым магазином и автобусной остановкой, красуется необычная для глубинки конструкция: место для раздельной сортировки мусора. Точнее, металлический каркас, обтянутый сеткой-рабицей. Контейнеров для мусора в этом месте нет.
— Когда-то здесь стояла мусорка, но её убрал акимат, — объясняет жительница Облавки Елена Кравчук. — Причина простая: люди приносят мусор, а его никто не вывозит. В итоге урны переполнены, а отходы разлетаются по всему посёлку.
Елена Кравчук одна из самых активных жительниц села. Говорит, что постоянно обращается в акимат с просьбами: нужно вывезти мусор, отремонтировать дороги, поставить забор вокруг кладбища. Но, по словам женщины, от местных властей нет почти никакой помощи.
— Когда осень, весна или чуть дождь пройдёт, дорога превращается в кашу, — говорит Елена Кравчук. — Но засыпать дорогу обещают уже два года. Акиму всё равно, он живёт в Бумаколе, а в Облавке бывает редко. Видимо, поэтому в Бумаколе есть асфальт, а у нас нет. Но мы об асфальте даже не мечтаем, пусть хоть подлатают ту дорогу, которая есть, чтобы грязи было меньше. Аким нам вообще ничем не помогает: за эти два-три года только деревянную горку детям поставил. Я ему в глаза говорю: ты ни рыба ни мясо, ничего для деревни не сделал, даже траву по обочинам акимат скосить не может.
Мне удалось дозвониться до Нарынбека Каймулдинова, акима Бумакольского сельского округа. Он был в дороге, связь ловила плохо. Тем не менее, удалось узнать, что Облавка больше не считается бесперспективным селом.
— По последнему подсчёту, который мы производили в июле, в Облавке проживает 265 человек, — аким пытался громко и чётко выговаривать слова, чтобы прорваться через телефонные помехи. — Мы сейчас по области ищем многодетные семьи, кому нужна крыша над головой, приглашаем в село, чтобы люди оставались, чтобы школу не закрыли, можем обеспечить жильём и работой. В прошлом году два служебных дома купили, в этом году — ещё два. Там уже люди живут, работают.
В Облавке, по словам акима, делается ещё много чего: на 2024 год запланирован долгожданный ремонт дороги, её должны залатать щебёночно-гравийной смесью. Этой осенью в Облавке собираются установить видеонаблюдение, а ближе к зиме на въезде в посёлок поставят снегозадерживающие щиты, чтобы дорогу не завалило сугробами.
— Кроме того, у нас по плану стоит строительство школы на 60 мест, этот проект финансирует нефтяной консорциум Karachaganak Petroleum Operating B.V. (оператор нефтегазового месторождения Карачаганак в Западно-Казахстанской области). А ещё мы собираемся строить новый медицинский пункт, место под него уже определено, документация сделана, ждём финансирование, — продолжал Нарымбек Каймулдинов.
Аким рассказал, что пока я писал репортаж, траву вдоль дорог уже скосили, а так называемые «биржевики» (люди, которые состоят на учёте в бирже труда, и сельский акимат время от времени подбрасывает им работу), держат обочины в чистоте и исправно убирают мусор. Под занавес нашей беседы Нарынбек Каймулдинов попытался узнать, кто именно из сельчан жаловался на плохую дорогу и траву вдоль обочин, а потом вроде бы собирался рассказать ещё о каких-то планах, связанных с благоустройством Облавки, но связь была настолько плохая, что звонок сорвался, а другие попытки дозвониться до акима успехом не увенчались.
Среди обшитых серым шифером приземистых сельских избушек выделяется домик на самом краю Облавки. Здесь живёт старейший житель села 90-летний Андрей Стрельченко, художник-любитель, который несколько лет назад, когда ещё позволяло здоровье, разукрасил свой дом бирюзовыми и красными цветами. Краска местами выцвела, цвета потускнели, но всё равно производят впечатление.
Андрей Стрельченко живёт один. Супруга умерла, дети и внуки давно переехали в Россию и теперь навещают деда от случая к случаю. Стрельченко помогает социальная работница от сельского акимата: прибирается в доме, покупает продукты, приносит лекарства.
— Раньше село было хорошее, много людей, большая школа, в клубе концерты для нас устраивали, а потом все уехали за лучшей жизнью и в Облавке не осталось почти никого, — вспоминает пенсионер. — Наверное, так сейчас везде, не только у нас. Дети, конечно, к себе зовут, но я уезжать никуда не собираюсь, это моя родная земля, здесь я и останусь. Жаль, что молодёжь нынче так не думает. Иначе бы в Облавке кипела жизнь.
КОММЕНТАРИИ