ОДИН ШАГ
17-летняя Даяна Абдрахманова в одну из ноябрьских ночей 2018 года шагнула из окна квартиры на девятом этаже. На тот момент о самоубийстве девушка не просто думала — она знала, что пойдет на отчаянную меру, и делала это, как тогда ей казалось, осознанно.
— Я очень сильно устала. В тот вечер я дождалась, когда все уснут, легла и начала писать всем письма, и всё. Получилось всё как-то быстро, был вначале небольшой страх, но потом я поняла, что так жить для меня слишком больно и, если я сделаю шаг вперед, мне станет намного легче. И я этот шаг сделала, — вспоминает события той ночи Даяна.
Полет длился несколько секунд, и при падении девушка даже не потеряла сознание, а только закрыла глаза. Когда снова их открыла, ощутила боль и холод. Даяна получила серьезные травмы, переломы, она надолго попала в больницу.
На шаг из окна Даяна решилась после долгого пути и «подготовки». Первые мысли о самоубийстве у девушки появились в подростковом возрасте, лет в 13. Во время переходного возраста Даяна вспомнила, что в детстве подвергалась насилию: растлевал 10-летнюю девочку отчим.
Первая попытка суицида произошла тогда же, в пубертате. Даяна выпила неизвестные таблетки из домашней аптечки, но только отравилась. Ничего серьезного, вопреки ее ожиданиям, не произошло.
— Потом начались панические атаки. В период с 14 до 17 лет я всё это в себе держала, никому не говорила, это всё накапливалось, накапливалось, в голове сидела эта мысль: «Я не хочу так жить, я хочу, чтобы это всё закончилось». Панические атаки не прошли, даже когда я переехала в другой город, стала учиться в колледже, — рассказывает Даяна.
Чтобы справиться с атаками, девушка начала резать себе руки. Отвлекаясь на боль, она переставала задыхаться и могла вернуться в привычное состояние.
— Так продолжалось как круговорот. Я резала себя не потому, что я хотела себя порезать — на самом деле это больно, — это не оттого, что мне нравилось, а оттого, что мне так приходилось себя в чувство приводить. Я не знала, как справляться с таким состоянием, — вспоминает девушка.
Даяна вспоминает, что мысль о самоубийстве ее не покидала. Со временем она настолько устала бояться и жить в боли, что стала говорить прямо, что не хочет жить. Иного выхода для себя не видела. Такое состояние в психологии называется туннельным, ему часто подвержены люди, задумавшиеся о самоубийстве, говорят психологи. Туннельное мышление не позволяет человеку самостоятельно увидеть выход из ситуации, и единственным выходом он видит суицид.
ОТ ДЛИТЕЛЬНОЙ ДЕПРЕССИИ — К ПОПЫТКЕ СВЕСТИ СЧЕТЫ С ЖИЗНЬЮ
Виталия Кузнецова к попытке суицида привела долгая клиническая депрессия. Желание умереть и «не быть», рассказывает мужчина, появилось еще в детстве. Сначала это было просто любопытство, а затем и откровенный интерес, изучение всех процессов. Точного повода такого состояния Виталий, сейчас практикующий врач и психолог-суицидолог, назвать не может. Скорее, это комплекс факторов, сложившихся вместе.
— Я отличался от других детей еще с детского сада. Мне было неинтересно играть в подвижные игры, я мог часами сидеть на пенечке в детском саду и размышлять, наблюдая за окружающим миром. Это обострилось в школьные годы и стало поводом для буллинга. Впервые я осознал, что не хочу жить, в подростковом возрасте, тогда я исписал целый листок фразой «Я хочу умереть», — вспоминает Виталий.
Однако попытка самоубийства случилась гораздо позже, в момент обострения депрессии, которую на тот момент уже состоявшийся врач долгие годы лечил медикаментами. «В какой-то момент я понял, что больше не могу находиться в этом состоянии боли и полном опустошении внутри, и решил, что пора».
— Я знал на тот момент все способы самоубийства и какие будут самыми эффективными. Собрал всё необходимое и дождался, чтобы никого не было дома. Но доводить до конца начатое не стал. Я знал, где остановиться. На тот момент я думал, что навязчивая мысль о смерти отступит, если я попробую, — вспоминает затяжную тяжелую депрессию Виталий.
Почти потеряв сознание, рассказывает мужчина, он ослабил натяжение петли. Но мысли о самоубийстве не прошли, и через какое-то время попытка снова повторилась. И снова по тому же сценарию.
— Интерес ко всему, что связано со смертью, наверное, и стал частично причиной того, что я выбрал профессию врача и позже получил образование психолога-суицидолога. Суицидология — наука мультидисциплинарная: здесь и психология, и политика, и культура, и социология. Всё это формирует человека и влияет на него, в том числе и на принятие решения, — говорит Виталий Кузнецов.
«БИОПСИХОСОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА» И ОБЩЕСТВО «НА СТЫКЕ КУЛЬТУР»
Причиной суицидов психологи-суицидологи называют ментальное здоровье человека. При этом поводов для самоубийства может быть масса.
— Поводом может быть конфликт с родителями, конфликт в школе, несчастная любовь. Эти события случаются со многими детьми, но не все заканчивают жизнь самоубийством, и тут очень важно ментальное здоровье, психологическое состояние ребенка — справится ли он с вызовами внешней среды или не справится. Если таких событий много, если это накопленное, если это на фоне давнего длительного стресса, если ресурсы справляться [с этим] истощены, — тогда человеку становится всё тяжелее и тяжелее справляться, — рассказывает Светлана Богатырева.
Проблема суицидов — комплексная и складывается из нескольких факторов одновременно. Психологи называют суицид «биопсихосоциальной проблемой».
— Есть вклад биологии — состояние нервной системы, насколько она крепкая или истощенная, ресурсная или есть какие-то в анамнезе заболевания или отягчающие обстоятельства. Психологическая [составляющая] — это, какой сейчас уровень ментального здоровья и состояния. Социальная: насколько окружение гармоничное или рисковое, тревожное, насколько события туда добавляют свой вклад, — говорит Светлана Богатырева.
Назвать причины, по которым Казахстан занимает лидирующие позиции в рейтингах по суицидам, специалисты не берутся. Играет роль, уверенно говорят эксперты, социальный уровень развития, культура, политическая обстановка в стране, менталитет. Но масштабных исследований и анализа проведено не было, отмечает Богатырева.
— Для себя отвечаю так: мы на стыке двух культур, у нас уже нет восточной общинной поддержки, когда семья в любом случае будет поддерживать, помогать, решать проблемы ребенка, есть вроде бы западный индивидуализм — каждый сам за себя, семья сама, но в то же время нет развитой западной системы помощи, когда психологическая помощь вшита в медстраховку, когда это всё доступно, качественно. Мы как будто бы и оттуда уже ушли и туда еще не пришли, и люди предоставлены сами себе и как могут вот так и решают свои личные проблемы. Плюс особенности нашей системы здравоохранения и образования тоже, опять же, приводят к таким показателям, — говорит психолог.
КАЗАХСТАНСКАЯ СТАТИСТИКА И ЕЕ ПОДВОДНЫЕ КАМНИ
Официальная статистика, которую ведет прокуратура, показывает, что за последние пять лет количество самоубийств в Казахстане остается на одном уровне. В год фиксируют от трех с половиной тысяч почти до четырех тысяч суицидов. Количество попыток самоубийств за эти годы так же примерно одинаково — от 4,2 до 4,8 тысячи в год. При этом официально положение Казахстана в общемировом рейтинге улучшается. Эксперты говорят, что на деле не всё так однозначно.
— Почему выровнялась ситуация по суицидам, точнее, псевдо улучшилась? Потому что произошла подмена понятий на уровне распоряжений. Формулировка диагноза «суицидальная попытка» меняется: мы называем это теперь «демонстративно-шантажное поведение». Если суицидальное поведение — это суицид, то демонстративно-шантажное поведение относится к эмоциональному расстройству и не идет в статистику по суицидам никак и не учитывается нигде. В категорию суицидов попадают только случаи тяжелые, когда приходилось откачивать человека и буквально возвращать человека с того света. Ситуация [с суицидами] не только не улучшилась, она, скорее, ухудшилась, — говорит Виталий Кузнецов.
Для уменьшения количества суицидов на самом деле необходимо признать, что проблема есть, и показать ее в полном масштабе, говорит суицидолог. Признать высокий уровень суицидов должны на правительственном уровне, тогда проблема будет решаться.
— Но это невозможно, нереально, потому что все эти сферы зависимы от государства, а у государства цель всегда одна — «войти в десятку лидирующих стран мира». Для этого должен быть низкий уровень суицидов в числе других показателей. Показатели суицидов занижены, мы уже пустили пыль в глаза, и если мы признаем, то мы откатимся далеко назад [в рейтингах], тогда мы лишимся инвестиций, мы не выживем. Мы ходим по замкнутому кругу, — уверен Виталий Кузнецов.
Попытки внедрять программу для решения проблемы высокой смертности от суицидов в Казахстане были, говорит Светлана Богатырева. Была разработана программа. Но на деле, отмечает специалист, нет даже достаточного количества суицидологов, чтобы они могли работать с людьми.
— Постоянно пишутся какие-то дорожные карты по суициду, локальные проекты, но пока нет какой-то единой стратегии в этом вопросе. Сейчас, насколько я знаю, работает рабочая группа по этому вопросу, которая пытается эту стратегию разработать, — говорит Светлана Богатырева.
КОММЕНТАРИИ