Возле нашего дома снесли забор. Приехали рабочие на грузовиках и быстро разобрали добротную металлическую конструкцию, за которую несколько лет назад каждая квартира заплатила порядка 150 долларов по старому курсу. Сносу предшествовали переговоры с акиматом: жильцы сопротивлялись, отстаивая свое право и объясняя невозможность безопасной и комфортной жизни без ограды, но проиграли. Против лома нет приема, с горечью сказала председатель КСК. Под бульдозер, к счастью, никто не бросился. Но чувствуется в людях глубокая затаенная обида – гораздо глубже, чем заслуживает обыкновенный забор.
Я не первый раз пишу про свой дом – старый кирпичный дом в центре Алматы. Так уж развиваются в нем события, что для меня он стал маленьким прообразом моей страны. Когда я переехала, дом был неухоженный, и жили в нем скупые, сварливые люди, не желавшие ни за что платить и нести ответственность. Миллионные долги перед коммунальными службами, ссоры из-за уборки подъезда и счетов за общее электричество, состояние войны с соседними домами и КСК, распивающие во дворе пиво молодчики – всё было похоже на жизнь в каком-нибудь умирающем депрессивном поселке, где закрылось градообразующее предприятие, а не в историческом центре самого дорогого города страны. Некоторые сцены заслуживали сценария бытовой комедии: например, наш дом всерьез и надолго поссорился с соседним из-за мусорных баков, а КСК в своих написанных от руки объявлениях обзывал жильцов «свиньями».
А потом председателя КСК свергли, пришла новая власть, и обстановка постепенно начала меняться. Я с изумлением подмечала эти перемены. Те самые люди, которые еще вчера отказывались платить сто тенге в месяц за мытье подъезда, оплатили его капитальный ремонт, перекрыли чердак и повесили лампочки на входе; скинувшись по 25 тысяч тенге, поставили металлическую ограду с узорным кружевом, наняли дворника, купили саженцы и разбили клумбы с цветами.
У моих соседей появилось чувство собственников, хозяев. Забор четко очертил и зафиксировал его границы.
Со временем, глядя на то, как женщины летом поливают цветы и кустарники, а мужчины зимой чистят снег, я поняла, в чем дело: у моих соседей появилось чувство собственников, хозяев. Забор четко очертил и зафиксировал его границы. Четыре стены дома сдвинулись дальше порога квартиры – домом стали и подъезд, и двор, и тротуарная дорожка. Как звери в лесу, мы тщательно оберегали свою помеченную территорию.
Столкновение личных и общественных интересов не внове. Часто конфликт проходит как раз по городской территории. Сегодня все любят и восхищаются Парижем, но его знаменитый современный облик с широкими наполненными воздухом проспектами и бульварами, ансамблем парков, мостов и площадей появился на месте снесенных домов, узких улочек и целых районов. Префект Жорж Осман с легкой руки Наполеона III перекраивал Париж жестко и методично, за что был ненавидим и чернью, и буржуа, и интеллигенцией, и аристократией. Компенсации в Париже еще не слишком толерантного XIX века в отличие от Алматы века XXI превышали рыночную стоимость зданий, однако пресса всё равно была беспощадна к императорскому градостроителю, а Виктор Гюго собирал оппозиционные петиции. Ценой всему этому стал тот Париж, который мы знаем.
Казахстанская власть, как правило, действует избирательно и делит собственников на жертв и тех, кого не надо трогать, по размеру их кошельков.
Станет ли Алматы великим памятником акиму Байбеку, которому президент, как когда-то Наполеон барону Осману, поручил придать городу благопристойный вид? Отдельные жители точно проиграют, но выиграет ли что-то город? У меня на этот счет большие сомнения. Байбек – не Осман, так же как казахстанский аким – не французский префект. Барон Осман сносил и менял всё, что вставало на пути его представлений о прекрасном. Казахстанская власть, как правило, действует избирательно и делит собственников на жертв и тех, кого не надо трогать, по размеру их кошельков.
Бульдозер акимата Алматы решительно проезжает только там, где живут простые люди, и тормозит, когда чувствуется влияние больших денег и власти. Буквально через дорогу от нашего дома стоит пятизвездочный отель с точно такой же металлической оградой, какая была у нас. Только, в силу внушительных размеров отеля, опоясывающая его металлическая решетка выглядит куда более нелепо и уродливо. К тому же отель находится на важной стратегической магистрали и сильно влияет на облик города, а наш дом вообще незаметен для постороннего глаза. Все пятизвездочные отели в Алматы, дорогие бизнес- и торгово-развлекательные центры огорожены по периметру заборами, что портит город и вносит некий смысловой оксюморон – такие заведения не должны отделяться от города и собственных возможных гостей.
Я сама, признаться, ненавижу заборы в городе – неизменный признак стран третьего мира, граждане которых строят между собой непроницаемые берлинские стены. В центре нормальных городов вы не встретите забор возле жилого дома – тут местная власть права, – но также вы не увидите его возле отеля, бизнес-центра или ТРЦ, будь там хоть все шесть звезд. Four Seasons на Елисейских полях, Bristol в двух шагах от президентского дворца, лондонский Marriot с видом на Вестминстер или универмаг Harrods – трудно представить, чтобы они отделили себя от города даже самым низким символическим забором. Отели, где ночуют короли и президенты, бизнес-центры, в которых ворочают миллиардами, магазины с самыми богатыми покупателями и населенные миллионерами небоскребы – все равны перед городом. Каждый может сделать селфи возле Башен Трампа. Правила едины для всех. И если власть считает, что забору не место в городе, то сносить надо все заборы. Забор простого дома ничем не хуже забора отеля. Наш покой и безопасность так же важны, как важны покой и безопасность постояльцев любого отеля. И никаким законом – ни юридическим, ни моральным – невозможно объяснить казахстанскую сегрегацию.
За частные дома с пристройками и огородами владельцам предлагают по одному, два миллиона тенге. Аким настроен решительно. Может себе позволить – не этим людям завтра его назначать.
С такой же социальной избирательностью власть подходит и к сносу домов. Сейчас конфликтная ситуация создалась вокруг частного сектора на улице Жангильдина в районе вокзала Алматы-1 – там должна пройти новая транспортная развязка. За частные дома с пристройками и огородами владельцам предлагают по одному, два миллиона тенге. Кому-то предложили триста тысяч. Аким настроен решительно. Может себе позволить – не этим людям завтра его назначать. В это же время в другой части города, на курорте Шымбулак – жемчужине, гордости и достоянии всех алматинцев, – портят окружающий вид, экологию и инфраструктуру деревянные коттеджи. Они загадочно выросли там в эпоху акимства Храпунова, и в прошлом году президент публично разрешил их снести. В 2007 году он также поручил снести особняки в предгорьях Алматы – бесценной природоохранной зоне, легких города. Однако ни тогда, ни сейчас ни один коттедж и особняк не пострадали. И мы понимаем почему: они принадлежат самым богатым и влиятельным гражданам страны.
На таких граждан – их дома, гостиницы, магазины, бизнес-центры и заборы – преобразовательский пыл Байбека-Османа не распространяется. Туда на бульдозере просто так не подкатишь. Это частная собственность, которая в Казахстане обретает священную неприкосновенность только после шестого нуля в состоянии ее владельца.
Но если власть определяет список того, что подлежит сносу, исключительно по праву слабого, то ей нужно помнить и о другой стороне медали. Не жалуйтесь на свой народ: граждан без чувства собственности и хозяев своего дома и своей страны не бывает. И не пеняйте, если рано или поздно он решит сам определить, где и какому дому или забору место.
В блогах на сайте Азаттык авторы высказывают свое мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
