Директора детского санатория «Алатау» Каншайым Мусаеву обвинили в злоупотреблении должностными полномочиями. Сейчас в ее поддержку выступают десятки врачей и родителей. В течение двух недель Мусаева превратилась из свидетеля в подозреваемую и была арестована по делу, в котором «нет пострадавших и не подтвержден ущерб».

«ОПЕРАЦИЯ» В ДЕТСКОМ УЧРЕЖДЕНИИ

28 января неожиданные гости нарушили тишину санатория для больных детей «Алатау», расположенного в предгорьях Алматы. В полдень работники заметили группу людей перед учреждением в конце тупиковой дороги, по которой никто, кроме родителей с больными детьми, обычно не ходит. Некоторые были в военной форме и балаклавах. На третий этаж санатория, где расположена администрация, поднялись семь-восемь человек.

— Внутри кто-то крикнул: «Где Фатима?» — и стали искать главного бухгалтера. На мой вопрос «Кто вы?» мне показали служебное удостоверение, ­— говорит один из охранников.

Это были представители антикоррупционной службы, приехавшие для проведения спецоперации в учреждении в рамках уголовного дела. Сотрудники агентства разделили сотрудников администрации учреждения и завели их в два кабинета. Руководитель службы безопасности, заместитель директора и экономист — в одном кабинете, а бухгалтеры учреждения остались в своих кабинетах. Они допросили бухгалтеров и изъяли документы и компьютеры во время обыска. Кабинет директора Каншайым Мусаевой, которая отсутствовала на работе по состоянию здоровья, также обыскали, сфотографировали документы, некоторые из них изъяли.

— Мы не знаем, что происходило в бухгалтерии. Нам не дали выйти из кабинета. Отпустили только по окончании рабочего времени. Мы не знаем, когда они ушли, — говорит один из очевидцев операции.

Об операции антикоррупционного агентства в детском учреждении люди узнали не от агентства или другого официального органа, а от детского омбудсмена в Казахстане Аружан Саин. 15 февраля Саин опубликовала две фотографии, сделанные во время обыска, на своей странице в Facebook'е, открыто разместив не подлежащие разглашению данные и пост обвинительного характера в адрес руководства санатория. «Недавно Антикор провел операцию, в результате которой были собраны доказательства хищения денежных средств, продажи продуктов питания и другого, предназначенного детям, в республиканском детском клиническом санатории "Алатау" МЗ РК», — написала Саин.

Новость со ссылкой на этот пост стала широко распространяться в казахстанских СМИ. Агентство некоторое время никак не комментировало ни пост, вызвавший общественный резонанс, ни спецоперацию.

«ПОЗДНИЕ» ОФИЦИАЛЬНЫЕ СООБЩЕНИЯ

Официальные структуры сделали первое заявление 26 февраля, через 11 дней после публикации поста Саин. Как сообщил на брифинге следователь агентства Данияр Бигайдаров, ведомство проводит досудебное расследование в отношении директора санатория «Алатау», она находится под домашним арестом.

— На протяжении шести лет — с 2015 по 2021 годы — она, злоупотребляя своими должностными полномочиями, присваивала деньги в особо крупном размере. Это была плата от родителей детей за проживание, питание и лечение в указанном учреждении, — сказал он.

Директор санатория «Алатау» Каншайым Мусаева была задержана сотрудниками агентства 19 февраля. 59-летний врач два дня содержалась в СИЗО в ожидании назначенного на 21 февраля судебного заседания по определению меры пресечения. Специализированный межрайонный следственный суд города Алматы отправил Мусаеву под домашний арест на два месяца. Адвокат Жанна Уразбахова попыталась обжаловать это решение, но суд отклонил ходатайство. Она расценивает эти меры как «давление» на пожилого человека.

— Потому что им (имеет в виду агентство по противодействию коррупции. — Ред.) нужно признание. Признания они добиваются таким образом. Потому что доказательств никаких нет. Домашний арест абсолютно негуманная мера. Почему женщина 59 лет, которая нуждается в постоянном уходе, не может обратиться к врачу? Это показательное выступление антикоррупционной службы, чтобы продемонстрировать нам свою силу, — говорит адвокат.

Мусаева живет со своей пожилой матерью, больным раком мужем и дочерью на окраине Алматы. Суд запретил ей выходить на улицу и каким-либо образом контактировать с посторонними людьми во время домашнего ареста. В ходе судебного разбирательства судья предупредил, что «сотрудники могут прийти и проверить в любое время». После этого Каншайым Мусаева, как рассказывает ее дочь, перестала брать телефон в руки и разговаривать с сыном, который живет отдельно.

— Мама в подавленном состоянии, очень переживает. Ухудшилось ее здоровье. У нее и так были проблемы со здоровьем, сейчас хуже стало. Но на лекарствах, дома, поддерживаем. Еще держится вроде как. У нее давление, сердце, у нее нарушение кровообращения мозгового. На этом фоне и глаз начал дергаться. Не можем остановить, — говорит Зауреш.

30-летняя Зауреш — старшая из двух детей Каншайым Мусаевой. Об уголовном деле она узнала только тогда, когда их дом обыскали сотрудники антикоррупционной службы.

— Сначала, когда всё это начиналось, мама особо никому не говорила. Потому что думала, что это какая-то ошибка, люди разберутся и всё встанет на свои места, — говорит дочь.

РАНО ВЫНЕСЕННЫЙ «ПРИГОВОР»

27 января этого года агентство по противодействию коррупции зарегистрировало уголовное дело по статье «Мошенничество». По словам адвоката Уразбаховой, поводом для иска стали показания бывших сотрудников учреждения — бухгалтеров и кассиров. Адвокат говорит, что агентство зарегистрировало дело «без подтверждения какого-либо ущерба». «Нет ни письменного заявления, нет пострадавших, нет ущерба. Но, несмотря на это, заводят уголовное дело», — говорит адвокат.

Директор санатория Мусаева, находившаяся в отпуске по состоянию здоровья, была вызвана на допрос в антикоррупционную службу в ночь на 29 января, в день обыска.

— Ее не допрашивали, а оказывали давление с целью признания ею вины, — говорит адвокат.

Через три недели, 19 февраля, вменяемая статья была изменена, и Мусаевой было предъявлено обвинение по статье 361 («Злоупотребление должностными полномочиями») уголовного кодекса.

— Доказать ничего не могут. И решают переквалифицировать совсем на другую статью. У нас по приказу Генпрокуратуры нельзя так делать. Они, несмотря на это, перерегистрировали. В генеральной прокуратуре неоднократно разъясняли, что, если вы зарегистрировали дело по одному факту, не нашли, потом переходить на другую статью нельзя, — говорит Уразбахова.

Днем 19 февраля агентство вызвало Мусаеву на допрос. Врач была задержана сразу после завершения допроса.

Процесс закрыт, поэтому ознакомиться с материалами дела невозможно. Ни адвокат, ни агентство по противодействию коррупции не раскрывают подробности дела.

Однако третья сторона, не имеющая отношения к делу, — уполномоченный по правам ребенка Аружан Саин — разместила на своей странице в Сети нераскрытые подробности по делу врача.

«Директор санатория Мусаева Каншайым и ее подчиненные ежегодно похищали денежные средства. Получая от родителей детей плату за проживание, питание и лечение, они присваивали деньги, вместо того, чтобы вносить их в бюджет, что не могло не сказываться негативно на условиях содержания и лечения пациентов. Кроме того, в санатории имелись факты незаконной реализации предназначенных для детей продуктов питания — мяса, картофеля и так далее... Представляете, как питаются дети?» — написала омбудсмен.

Омбудсмен пишет об этом, ссылаясь на «имеющуюся у нее информацию». Неизвестно, откуда Саин получила эту информацию. Репортер Азаттыка обратился в агентство по противодействию коррупции, чтобы выяснить, откуда Аружан Саин получила информацию об операции в санатории и данных по делу. Ответ на запрос пока не поступил.

Адвокат Жанна Уразбахова возмущена тем, что Саин «слила» секретную информацию по делу несмотря на то, что вина не доказана.

— Есть конституционное право презумпции невиновности. Нельзя называть человека преступником, обвиняя его в чем-то до вступления приговора в законную силу. Откуда данные оказались у третьего лица, которое не имеет отношения к делу? Почему она указывает в своем посте фамилию человека, который в то время проходил «свидетелем». Откуда она знает о причастности этого человека к делу? И самое главное, откуда фотографии проведенного обыска, со спецоперации, проведенного в медучреждении? Это противоречит Конституции, — говорит адвокат.

Ниже поста Саин опубликованы десятки комментариев, осуждающих односторонние обвинения омбудсмена в адрес подозреваемой по делу, которое еще не рассматривалось в суде.

Эльмира Алиева, директор общественного фонда помощи тяжелобольным детям Help Today, считает, что врач из «свидетелей» перешла в «подозреваемые» после общественного резонанса, вызванного постом Саин. В видеообращении от 1 марта Алиева говорит: «Госпожа Аружан Саин, скажите, была ли у вас санкция прокурора или постановление на публикацию этой информации? Или вы являетесь участником процесса? Кто вам давал право на разглашение персональных данных?»

Некоторые граждане, заступившиеся за директора, предполагают, что «омбудсмен заинтересована в этом деле». Саин пока не ответила на вопросы Алиевой и других врачей.

Омбудсмен также не ответила на вопросы Азаттыка. Редакция поинтересовалась у Аружан Саин, откуда у нее материалы дела. «Вина человека еще не доказана. Не противоречит ли это Конституции?» — спросили мы. Однако нам ответили, что «она занята».

— Я дам комментарий после рассмотрения дела... Это не первый случай, когда на нас нападают, когда мы начинаем защищать детей. Я потерплю. Главное — результат, — кратко ответила Саин.

Глава Карагандинского отделения Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности юрист Юрий Гусаков нарушение презумпции невиновности называет «правовой культурой» в Казахстане. По его словам, «очень часто, до того как приговор о виновности вступает в законную силу, лица, которые в последующем оправдываются или признаются виновными, уже осуждаются обществом». «В этом самая главная, на мой взгляд, вина СМИ и сотрудников [органов], которые не владеют конституционной нормой — презумпции невиновности, и что она превыше всего. Возможно, для того, чтобы жареные, горячие факты летали у нас в стране, отвлекали нас от того, что в стране происходит», — считает он.

Гусаков говорит, что если омбудсмен Аружан Саин видела или располагает сведениями, что имел место такой факт, она могла бы рассказать об этом без упоминания должности сотрудника, не называя фамилии.

— Потому что определенный сотрудник мог и не иметь отношения к нарушениям в этом учреждении. Виновность совершения этих фактов должна быть доказана конкретными следственными действиями и конкретными органами, — говорит Гусаков.

2 марта Зауреш Мусаева обратилась к президенту Казахстана Касым-Жомарту Токаеву с письмом по поводу дела ее матери. Зауреш просит определить законность распространения детским омбудсменом информации о человеке, вина которого не доказана, и рассмотреть вопрос о ее ответственности. Президент пока не ответил.

ЧТО ГОВОРЯТ СОТРУДНИКИ?

Санаторий «Алатау» расположен в одном из самых дорогих районов города. Здание расположено в 12 километрах от центра города, в Мало-Алматинском ущелье предгорья Заилийского Алатау.

27 июня 2011 года на Алматы обрушился ураган, который снес крыши, повалил деревья и повредил автомобили. В результате урагана пострадал и санаторий «Алатау». Обрушилась крыша здания, были выбиты окна. На территории санатория повалило более 150 деревьев. Из-за непрекращающегося дождя внутренние помещения в здании заплесневели и стали непригодными для использования.

Позднее власти отремонтировали санаторий и вновь открыли его в декабре 2012 года. В 2013 году директор санатория «Алатау» ушел на пенсию, и его сменила неонатолог Каншайым Мусаева, которая работала в Республиканском детском реабилитационном центре «Балбулак» для детей с органическим поражением нервной системы.

Здание учреждения находится примерно в двухстах метрах от ворот, и это не сразу заметно посетителям горного санатория. Красная крыша и желтые стены здания едва видны в тени высоких деревьев.

Репортер Азаттыка дважды попытался получить разрешение на вход в здание, но заместитель директора не позволил зайти. Охранник не позволил пройтись даже по территории санатория.

Многие сотрудники не изъявили желания говорить с репортером, который ожидал их у входа. На вопрос о Мусаевой охранник учреждения сказал, что «она хороший человек».

Гульжанат Касымова, работающая воспитателем в санатории, — одна из тех десятков людей, что обратились к властям и сняли ролик в поддержку Каншайым Мусаевой. Она говорит, что не поверила, когда появились сообщения об аресте директора, который «много сделал для улучшения состояния санатория».

— В годы после урагана мы топили углем. У нас был котел. Она добилась проведения газа. «Ходила в акимат, не дали, не дают разрешения», — говорила она после поездок в акимат. Однажды приехала такая радостная. «Девочки, нам проведут газ», — сообщила она. Мы очень обрадовались. Здесь горная местность, поэтому и в середине лета бывают холодные дни. В такие дни она подключала отопление, чтобы дети не мерзли. Хотела создать домашние условия, — рассказывает воспитатель.

Гульжанат говорит, что со временем количество процедур для больных детей увеличилось.

— С ее приходом к нам люди узнали о существовании республиканского санатория. Приезжали дети из Алматы и других областей. При ней начали приезжать дети, больные раком. Помню, она как-то сказала нам, чтобы мы начали изучать третий язык. Хотела, чтобы санаторий стал международным. Детям будет хорошо, если построим бассейн, мечтала она. Я всегда удивлялась тому, что она больше мечтала и думала о том, что сделать не дома, а на работе, — говорит она.

Воспитатель говорит о директоре как о человеке, который любит детей:

— Если мы что-то делали неправильно, она ругала нас. «Вам не стыдно? Вы смотрите за детьми. Вам ведь доверили их», — говорила она. Она была директором, поэтому ругала. Без указаний работа не идет. Если работали хорошо, поощряла нас.

Десятки людей, дети которых лечились в санатории, написали комментарии на странице Каншайым Мусаевой. Многие пишут, что в учреждении, возглавляемом Мусаевой, «детей хорошо кормили, заботились о них, ухаживали за пациентами должным образом». Некоторые комментаторы пишут, что знали Мусаеву до ее назначения директором санатория. По их словам, она и раньше «делала только добро» и они «не верят обвинениям» и желают ей «скорейшего освобождения». В интернете также есть критика в адрес санатория, опубликованная в разные годы. К примеру, Марина Карелина пишет: «Питание отвратительное… отношение к людям тоже… Дети голодают».

Воспитатель Гульжанат отрицает «голодание»:

— Детей кормят достаточно хорошо. О «поборах» и речи не было. Она [сколько бы лет ни прошло] осталась всё такой же, какой была, когда пришла директором.

Двое сотрудников санатория, не пожелавшие представиться, не верят в обвинения, выдвигаемые против Каншайым Мусаевой. Мужчина, работающий охранником, говорит, что «растерялся», когда услышал эту новость.

— На первом месте у нее были дети. Она думала только о детях, переживала за них. Откуда пошли эти разговоры о том, что дети там голодные?! Такого не могло быть. Конечно, нельзя проконтролировать всё, что делают сотрудники. Но я не верю, что Каншайым Мусаева причастна к этому. Она была очень хорошим руководителем. Она просила благотворительные фонды и спонсоров, привозила в санаторий качели и игрушки. Она и ее дочь привезли в санаторий качественную мебель и технику, когда закрыли посольство Франции. Единственной ее заботой был санаторий, — рассказывает он.

Зауреш говорит, что закрывалось не посольство, а отдел экономики посольства. После закрытия отдела экономики в 2019 году она передала мебель — столы, стулья, кресла и парты — в санаторий в качестве благотворительной помощи.

— Практически у всех сотрудников, которые сидят на третьем этаже, стоит мебель, которую мы передали в дар. В 2016 году мы обновили компьютеры и свою технику тоже передали в санаторий. В целом мама старалась приносить туда всё, что можно. Она, наоборот, старалась улучшать его, принести что-то, а не воровать оттуда, — говорит Зауреш.

«ХОЧЕТСЯ ПРОСНУТЬСЯ»

Зауреш говорит, что они с братом рано повзрослели и на это повлияла работа матери.

— Мы с братом росли достаточно самостоятельными детьми. Очень часто была на дежурствах на ночных. Потому что она работала с недоношенными детьми. Маленькими, которые требовали особого ухода. Она пропадала сутками. Бывало такое, что мы болели сами, но она могла сделать укол и убегала на работу. Потому что ей было важно. Но не могу сказать, что была обделена ее любовью. Ее любви хватало на всех, — рассказывает Зауреш.

Она говорит, что для коллег матери сообщение о деле против нее стало громом среди ясного неба. Сейчас на странице Каншайым Мусаевой в соцсети много видеороликов и писем поддержки от десятков врачей.

Врачи, работавшие с Мусаевой в прошлом, призывают суд к справедливости, говоря, что она «проделала огромную работу, чтобы улучшить жизнь детей».

«Я знаю ее 10 лет, она спасла жизни тысячам детей», «считаю, что это дело возбуждено с целью опорочить ее», «она работала днем и ночью, при необходимости выходила на работу в выходные», «она всем помогала», «такой человек не может быть привлечен к уголовной ответственности», заявили врачи.

В своих постах в социальных сетях они отмечают президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева, агентство по противодействию коррупции в Алматы, генеральную прокуратуру, министерство здравоохранения и премьер-министра, депутатов мажилиса и уполномоченного по правам человека в стране. На обращение врачей пока никто не ответил. Репортер Азаттыка обратился в агентство по противодействию коррупции, чтобы выяснить, какие доказательства имеются у них против директора, но ответа пока не последовало. Мы также обратились в министерство здравоохранения, в подчинении которого находится санаторий, чтобы узнать, проводились ли там проверки в 2015–2021 годах, в министерстве пока не ответили.

— Людей не обманешь. Там тысячи комментариев в поддержку мамы, — говорит Зауреш.

По словам дочери, после того как суд запретил любые контакты с посторонними, ее мать не может посмотреть видео, на которых ее коллеги просят о помощи и поддержке. «Я передаю ей слова поддержки. Говорю, что все на ее стороне. Каждый раз плачет. Говорит, что тяжело», — добавляет Зауреш.

О нынешнем состоянии семьи она говорит так:

— Мы были уверены, что, если ты честно работаешь, никогда никакие такие вещи тебя не коснутся. Все эти годы верили в это. Мы всегда были законопослушными, всегда верили, что у нас соблюдаются наши права. Но когда мы увидели всё это на себе, мы поняли, что далеко не так, оказывается, на местах. Бывает такое, что страшный сон снится и ты хочешь проснуться всё время. Вот такое ощущение. Мы были уверены, что такое не произойдёт.

Когда начнется судебный процесс по делу Мусаевой, неизвестно. В случае признания виновной 59-летнему врачу грозит до двух лет тюрьмы.