Азаттык: Кыргызстан в этом году отметил 25-летие демократического движения. Вы тоже пришли к власти на волне таких изменений. Однако нередко на такой волне к власти приходят случайные люди. Как считаете, вы пришли к власти случайно или это было обдуманное, взвешенное решение?
Акаев: Думаю, никакой случайности не было. Правильно, я не жажду власти, в первую очередь я научный сотрудник. Однако судьба сложилась так, что я стал президентом. Я не ставил перед собой такой цели. А как я пришел к власти, смотрите сами. Мой путь в большую политику начался в 1986 году, после того, как в Кремль пришел Михаил Горбачев. В тот год меня избрали членом ЦК Компартии Киргизии и назначили заведующим отделом образования и науки. И это не было случайностью, потому что в то время я был членом-корреспондентом Академии наук и завкафедрой Политехнического института.
В ЦК я долго не проработал. Тогда начались реформы в сфере образования и науки, и мои взгляды по поводу этого с первым секретарем Абсаматом Масалиевым не сошлись. Через полтора года я попросился в отставку, чтобы заняться наукой. Он не был против. Я ушел в Академию наук, где был избран первым вице-президентом. Вернулся в политику в 1989 году. Тогда, как вы знаете, народ избирал альтернативных народных депутатов. Мне сказали, что президенты академий наук всех союзных государств ставят свои кандидатуры и, несмотря на мое сопротивление, члены Академии избрали меня. Так я был избран народным депутатом СССР.
Работал очень активно. Во-первых, там собрались депутаты Кыргызской народной республики, которые избирали постоянных депутатов Верховного Совета. Стоял вопрос о том, кого избирать. В первую очередь, это были чабаны, простые рабочие. Обсуждались кандидатуры. И тех, кто выступит в прениях тоже. В то время уже отказались от практики чтения докладов по бумажке. Нужен был человек, который может свободно выражать свои мысли. Апас Жумагулов тогда предложил Чингиза Айтматова. Все поддержали его, но Айтматов взял самоотвод, сказал, что не сможет полноценно работать, что должен помогать Михаилу Сергеевичу. Он был его советником. Айтматов предложил меня. Абсамат Масалиевич сказал, что демократическую свободу мне дадут, но если я отойду от инструкций на шаг влево или вправо, то меня отзовут. Вот так я был избран в Верховный Совет СССР. Тогда все люди смотрели телевизор, наблюдали за дискуссиями на заседаниях ВС. Я много выступал, защищая интересы Кыргызстана. Тогда я ощутил, что, если раньше меня рассматривали как ученого, то теперь меня начали воспринимать как политического лидера.
Азаттык: Сейчас заявляют, что без благословения Москвы ни один политик долго не мог продержаться у власти. Вы, наверное, сами видите, что с приближением выборов некоторые политики часто ездят в Москву. А вы в те годы, 1989-1990-е, получали благословение из Москвы?
Акаев: По правде говоря, Михаил Горбачев и председатель Верховного Совета хорошо относились ко мне. Меня включали в международные делегации. Помнится, как-то в Китай поехала большая делегация, и из депутатов из стран Центральной Азии в нее включили только меня. Но в 1990 году, когда власть Горбачева была ограничена пределами Кремля, республики сами решали свою судьбу, представители демократических сил вышли на меня вечером накануне выборов. Утром я полетел в Бишкек и меня избрали президентом. И Горбачев, и Лукьянов меня поддержали. Меня избрал кыргызский парламент.
Азаттык: Мы помним октябрь 1990 года, когда демократические силы во главе с Топчубеком Тургуналиевым стояли у «Белого дома». Потом из здания выбежал молодой депутат Омурбек Текебаев и объявил, что вы избраны президентом, на вас надели национальный калпак. Затем вышли вы и заявили, что Кыргызстан станет «островком демократии». Вы сказали это потому, что пришли к власти на этой волне демократии или вы действительно верили в эти идеалы?
Акаев: Во-первых, в научной среде того времени главенствовала только демократия. Потому что все - от заведующего лабораторией до президента Академии наук – избирались путем голосования. Иногда избирались альтернативным путем. В первый раз заведующим лабораторией я был избран демократическим путем в 1970 году. Я не был кандидатом на это место, но коллектив меня выбрал. Первая волна демократии в СССР в 1980-е годы вышла как раз из научной среды – академик Сахаров, академик Рыжов и другие. Программу Кыргызстана я обдумывал еще в Верховном Совете. У меня была программа, как установить демократию, перейти на рыночную экономику. Хотя в 1990 году я не стремился стать президентом, но пришел уже с готовой программой. Считаю, что именно из-за этого меня выслушали и поддержали в Верховном Совете, а потом избрали.
Азаттык: Главный постулат демократии – чистые выборы. Народ осуществляет свою власть, избирая руководителей государства. В 2005 году многие не поверили, что выборы в парламент прошли честно. Поэтому люди вышли на улицы, в регионах, как вы знаете, они заняли государственные администрации. Тогда в парламент были избраны ваши дети Бермет и Айдар. Вы верите, что тогда выборы были честными?
Акаев: Если говорить о моей дочери Бермет, то она была избрана справедливо. Вы знаете, что когда Бакиев стал президентом, она была избрана во второй раз, но мандат ей не выдали. Бермет избрали и без меня. До этого она привлекала из-за рубежа помощь для Кыргызстана, привела в республику Фонд Ага-Хана. Она пришла в парламент не за властью, а чтобы служить народу. А если говорить о выборах в общем, то можно сказать, что на каждых выборах бывают недостатки. Возможно, и в 2005 году были допущены ошибки. Даже в самых развитых государствах происходят такие явления. Но в то время, я считаю, большую роль сыграли внешние силы.
Азаттык: Вы в своих интервью не однажды заявляли, что в смещении вас с президентства были заинтересованы США. Если следовать этой логике, то возможно ли, что Америка внесла свой вклад и в смещение Бакиева в 2010 году? Или это были другие силы?
Акаев: Если говорить о государственном перевороте 2005 года, американцы сами открыто заявляли, что готовили революцию. Посол США Стивен Янг даже опубликовал свое письмо в Госдепартамент со словами поддержки оппозиции. Представитель Госдепартамента заявил, что революция проведена успешно, власть в Кыргызстане сменилась. Эксперты тоже открыто говорили об этом. А в 2010 году Бакиева изгнали не США, а сам народ. Его политика не понравилась людям. А Соединенные Штаты в то время поддерживали Бакиева.
Азаттык: Когда вы были при власти, то открыто заявляли, что главное богатство Кыргызстана – это человеческие ресурсы. Но сами знаете, что в 90-е, в начале 2000-х многие граждане подались на заработки за рубеж. Кроме того, люди с образованием и без него вышли торговать на рынки. Не утратил ли Кыргызстан часть этого ресурса?
Акаев: Мигрировали не только кыргызстанцы, но и граждане других государств. Было трудное время. Но основной поток миграции пришелся на период после 2005 года. Рабочих мест стало меньше, были изгнаны инвесторы. Этот миллион кыргызов уехал после 2005 года. Когда мы были у власти, мы создавали условия, чтобы в Кыргызстане оставались не только кыргызы, но и представители других национальностей. К примеру, придали статус официального русскому языку. Но в то время миграция была закономерным явлением. Все же основной отток граждан происходил после 2005 года.
Азаттык: При вашем правлении не было реализовано много экономических программ и проектов. Например, Каиндинский сахарный завод, Кантский цементно-шиферный комбинат, фармацевтический завод, который должны были построить пакистанцы, фабрика по производству детского питания в Джалал-Абаде. Почему это произошло? Вас обманули люди из вашего окружения?
Акаев: Я далек от того, чтобы говорить, что меня обманули. Все это показало нам плохую подготовленность кадров. Тогда все работали по накатанной советской плановой системе. Например, кто курировал проекты в Чуйской области? Премьер-министр Апас Жумагулов – известный хозяйственник. Он должен был запустить два завода, но ему это не удалось сделать. У нас сразу начинают говорить, что деньги разворовали. Однако он не смог это сделать из-за того, что был не готов к новым рыночным условиям. Но в то же время тогда начали работать другие проекты. Один из них – Токмакский стекольный завод. К нам приехали инвесторы из Германии и открыли комбинат, который обеспечивал стеклом весь регион, в Бишкеке была открыта табачная фабрика.
Наши журналисты показывают, что такая разруха была только в нашей республике. Но это не так, такая же ситуация была и в других государствах. В том же Казахстане сколько развалилось заводов. Да, до 2001 года уровень жизни у нас и в других республиках бывшего СССР не отличался. Но после этого в Казахстане появились нефтедоллары, а в Туркменистане газодоллары, и эти страны обошли нас.
Азаттык: Давайте поговорим о самом крупном экономическом проекте, который начался при вас – Кумторе. Сейчас он играет большую роль не только в экономике, но и в политике, и порой отрицательно сказывается на стабильности в стране. Кумтор с самого начала был окутан чередой скандалов – Бирнштейн, «Камеко», «Сиабеко». Сейчас специалисты говорят, что генеральное соглашение с самого начала было заключено неправильно, не прописаны вопросы, касающиеся экологии, не предусмотрена процедура распределения прибыли и другое. Почему так получилось?
Акаев: Вы, наверное, общались со специалистами, которые сделали неправильные выводы. На самом деле Кумтор – это самый крупный проект. Мы его начали реализовывать не для того, чтобы получать прибыль от золота. В 1990 годы нам нужен был такой крупный проект, он был демонстрационным. Кумтор должен был показать другим, что у нас хороший инвестиционный климат, что в нас можно вкладывать деньги. После начала проекта «Кумтор» к нам начали подтягиваться зарубежные инвесторы – из Германии, Австрии, Южной Кореи. Они все пришли после Кумтора. В 90-е годы этот проект не приносил бы прибыль, но он не принес и вреда. Я считаю, что больше вреда принесли политические авантюристы, которые поднимают этот вопрос. Ни Бирнштейн, ни «Сиабеко», ни «Камеко» не принесли Кыргызстану вреда. В мире нет таких инвесторов, которые приходили, чтобы принести прибыль этой стране. Они приходят, чтобы самим получить прибыль.
На сегодняшний день Кумтор дает 40 процентов ВВП Кыргызстана, дает валюту. Другого валютного источника нет. Над этим проектом работал «Кыргызалтын», работали горняки, бухгалтеры, финансисты. После этого проект поступил в правительство. Его рассмотрело каждое министерство. Проект был закреплен и отправлен в Жогорку Кенеш, где его рассматривали несколько раз. И в то время были политические авантюристы, которые даже хотели сменить власть. Но в 90-е годы это был самый лучший проект, в том числе и с экологической точки зрения. Я сам ездил туда и проводил проверку.
Почему мы дали Кумтору в то время ограниченный участок? Все экологические проблемы начались с того, что они начали увеличивать свою площадь. А земля, которую мы дали, была самой безопасной. Там был только один ледник. Мы договорились, что они порежут его на кубики и перенесут на 50 километров дальше. Они это сделали.
Азаттык: Но всех интересует инвестиционное соглашение от 2003 года. Почему доля Кыргызстана снизилась с 67 до 33 процентов?
Акаев: В 90-е годы стоимость унции золота не превышала 400 долларов. Порой цена падала до 250 долларов. А себестоимость добычи золота в высокогорной местности превышала 200 долларов. В 2003 году мы преследовали цель продавать золото и на эти средства поднимать экономику. Мы приняли решение выйти на международную биржу. А «Камеко» вышла на биржу с пятью такими же как Кумтор месторождениями – в Монголии, в США и в других государствах. Выходить на биржу с одним месторождением было невыгодно для нас, не было бы торговли. Поэтому, считаю, соглашение от 2003 года было заключено в интересах народа. Без него мы не смогли бы продавать золото на бирже.
Азаттык: Что бы ни говорили, Кумтор не принес ожидаемой народом прибыли. Сейчас озвучиваются разные инициативы, вплоть до национализации, создания совместного предприятия с равными долями сторон. А вы как думаете, как надо решать проблему Кумтора?
Акаев: Проблема Кумтора должна решаться в интересах народа Кыргызстана. Я считаю, что в стране достаточно специалистов, которые могут сделать это. Проблему не должны решать политические авантюристы. Думаю, именно они раздули вокруг этого проекта скандал.
Азаттык: Вернемся к мартовским событиям 2005 года. Представители той оппозиции до сих пор говорят, что 23 и 24 марта вели с вами переговоры о том, чтобы отменить результаты выборов в парламент и назначить новые и что вы не отказались от участия в президентских выборах 2005 года. Не жалеете об этом?
Акаев: О том, что не буду участвовать в выборах 2005 года, я заявил еще в 2004-м. Возможно, это и было моей ошибкой. Я потом найду записи этого выступления. Но я говорил это несколько раз, много народа слышало это. Может быть, надо было как Борис Ельцин, молча, в последний день передать власть преемнику. Но я хотел, чтобы президента избрал народ. Я также говорил об этом с представителем Госдепартамента США. Я сказал, что если вы хотите развития демократии, то помогите мне провести выборы. Я сейчас жалею только об одном – я не смог передать власть конституционным путем. Больше у меня нет никаких сожалений. Если в марте не произошло революции, то осенью состоялись бы выборы.
Азаттык: На Западе существует хорошая традиция. К главам государства, которые даже уже сложили полномочия, обращаются: «Господин президент». Думаю, это правильно. Человек, когда-то взявший на себя ответственность за государство, должен тянуть эту ношу до конца. А вы чувствуете свою ответственность за Кыргызстан?
Акаев: Конечно, я чувствую ответственность за Кыргызстан. Когда там трудно, у меня тоже сжимается сердце. Но я не согласен с вашим толкованием. Я считаю, что было бы неправильно называть Бакиева «господином президентом», потому что он пролил столько крови. Я не требую ни от кого, чтобы меня так называли. Ко мне никто так и не обращается. Но я жалею о том, что революция стала гильотиной для демократического развития.
Азаттык: Вы говорите, что чувствуете ответственность за государство. А что вы могли бы посоветовать сегодняшним и будущим политикам, какие ошибки нельзя допускать?
Акаев: Будущим лидерам я хотел бы сказать, что надо вернуть Кыргызстан на путь демократического развития. В Кыргызстане нет нефти и газа. Туркменбаши в свое время говорил, что надо закрыть все университеты и Академию наук. А я поинтересовался: зачем? Он ответил, что «на наш век нефти и газа хватит». Это тоже правильно. Туркменистан сейчас добывает газ и развивается. У них нет университетов и академии. Даже театр оперы и балета закрылся.
А у Кыргызстана нет нефти и газа. У нас есть вода. В 21 веке именно вода будет играть ключевую роль, а не нефть и газ. Воду надо правильно использовать. Я посоветовал бы будущему поколению стремиться к тому, чтобы вновь сделать Кыргызстан правовым государством. Главный ресурс Кыргызстана – люди. Надо обучать молодежь. Чтобы не допускать ошибок, надо сначала ошибиться. К власти должны прийти обучаемые руководители, которые будут работать во благо государства и народа.
Перевод с кыргызского.
