Карагандинский юрист Евгений Танков два с половиной года отсидел в колонии поселка Карабас за «отшлепывание судьи мухобойкой» и освободился в сентябре 2016 года. На встречу с репортером Азаттыка он явился вовремя и сразу же приковал к себе внимание прохожих неординарным видом. Несмотря на холод и ветер, Танков пришел без теплой верхней одежды и без головного убора, с необычной стрижкой. Но с собой он прихватил лагерную шапку, которую носил на зоне. Говорит, что взял домой «зэковскую» робу на память.
ВСТРЕЧА ДВУХ БЫВШИХ ЗЭКОВ НА ВОЛЕ
Когда шла запись интервью с Евгением Танковым, на улице нам встретился некий Азамат — бывший зэк. Смеясь, они стали расспрашивать друг друга о жизни на воле. Как выяснилось в ходе разговора, они вместе сидели сначала в следственном изоляторе, а затем на зоне. Со слов Азамата, он первым встречал Танкова в карантинном карцере СИ-16 в Караганде и помнит тот момент, когда Танков зашел с матрасом и как-то неординарно поздоровался.
После СИ-16 Азамат и Евгений встретились уже на зоне в Карабасе, где последний явно выделялся среди всех остальных заключенных. Пожалуй, не менее эпатажным он оставался и в заключении.
— Все стали обращаться к нему за консультацией, когда узнали, что он адвокат. Сколько из тюрьмы по его апелляционным жалобам выходило людей! Очень многим он помог. Многое, например по питанию, изменилось и путем его голодовки. Все, даже не осознавая, благодарили его за то, что он сделал. Они были в шоке. Он «таранил» за весь лагерь, — вспоминает Азамат.
Азамат говорит, что и сам обращался к Танкову за корректировкой своей апелляционной жалобы. Попросил проконсультировать его он кое в чем и в этот раз.
ТЮРЬМА КАК ПЛОЩАДКА ДЛЯ ТВОРЧЕСТВА
По словам Евгения Танкова, он не думал, что окажется в местах лишения свободы. Но о том, что там побывал, не жалеет. Говорит, что сейчас его будни проходят не менее весело, чем до заключения.
— Меня часто спрашивают, планировал ли я изначально попасть в лагерь? Это не было задачей как таковой. Задачей было реализовать свой художественный замысел. И я это сделал. Поскольку надо же было меня как-то урезонить — мне инкриминировали угрозу, которой не было. В книге я об этом пройдусь основательно. Это просто было риском оправданным. И в дальнейшем я уже использовал по максимуму, раз уж туда попал, чтобы творить на этой территории. Это такая крайне специфическая площадка для арт-актов, которую я бы не смог ни за какие деньги заполучить, — говорит Танков.
До того как попасть на зону в поселок Карабас, что в Карагандинской области, его этапировали несколько раз. Успел посидеть и в Караганде, и в Алматы, а между ними его один раз упекли в алматинскую психушку. Таблетками, говорит Евгений, его там не пичкали. Но проводили беседы, предлагали пройти некие тесты. В итоге Танкова признали дееспособным. Юрист шутит, что в его случае имеет место избыточная дееспособность. Кстати, в психушке, как утверждает Танков, он тоже консультировал людей.
О ГОЛОДОВКЕ И ВЫДВИГАЕМЫХ ТРЕБОВАНИЯХ
Отбывая срок на зоне, Евгений Танков неоднократно выдвигал свои требования к администрации колонии путем многочисленных жалоб и голодовки. И это, как он утверждает, было своего рода этаким экспериментом. Его требования сводились к улучшению питания заключенных, обеспечению их одеждой, гигиеническими средствами. Требовал он и разнообразия продовольственных товаров в местном магазине, где заключенные могли бы себе покупать не только какие-то продукты. «Благодаря» голодовке, он добился некоторых улучшений для заключенных, но пострадал сам в плане здоровья. Во время голодовки его даже помещали в психоизолятор.
Евгений Танков после выхода из тюрьмы. Видео Азаттыка:
Жалобы на моральное и физическое давление были среди заключенных самыми распространенными. Танков требовал прекратить это.
— Заключенные, побывавшие в третьем отряде, который называли «пыточным», жаловались мне на оказываемое давление. Этим занимаются сами зэки. Непосредственно в третий отряд, откуда поступало много жалоб от заключенных, побывавших там, мною направлялись комиссии неоднократно, но в итоге там не было ни у кого никаких возражений, а за них я не могу выступать потерпевшим. Кое-что я видел и слышал сам, слышал крики, поскольку третий отряд был в одном здании с четвертым отрядом, где находился я, и окна выходили во двор. И не один десяток людей рассказывали мне, и вообще жаловались на то, что там с ними делали. Но об этом я уже более подробно расскажу в своей книге, — рассказывает Евгений.
Евгений вспоминает, что примерно 300 заключенным он оказал и юридическую помощь, которая выражалась в сокращении срока, замене неотбытой части наказания более мягким.
— Только из четвертого отряда 58 человек вышли на свободу раньше: кому-то скинули срок, кому-то заменили. Но это не исчерпывающий круг, потому что кого-то перевели, и я уже не мог отслеживать решения по ним, ведь в лагере около 700–800 человек, — рассказывает Танков.
«Я ДЕЛАЛ ТО, ЧТО ХОТЕЛ»
Отношение Танкова к заключенным и их отношение к нему сам Танков называет дифференцированным. На момент его появления в Карабасе, как вспоминает наш собеседник, «черных» зон в Казахстане уже не осталось, режимными стали все лагеря.
— Там были бывшие смотрящие за лагерем или за двумя районами в Шымкенте, но они, как и все остальные, набивали кантики, заправлялись по-белому и все остальное делали. А я делал то, что я хотел. Поэтому они злились, видя, что не могут позволить себе то, что делаю я. Злились и все те, кто сидел два-три раза до этого, и кто выступал своего рода «чиновником от криминалитета», бывал на «черных» лагерях. А когда у них возникали проблемы с администрацией или надо было какую-то бумагу написать, они обращались ко мне. Но я спокойно на это реагировал. Что касается администрации лагеря: их власть вытекала из места, а я всегда сам создавал себе свое место, поэтому бодаться со мной было бессмысленно, — говорит Танков.
Отвлекаться приходилось не только от лагерных будней, но и от потока обращений заключенных. Поэтому Танков занимался всем, что приходило в голову: творчеством, спортом, обучением зэков артистичным приемам. Участвовал в соревнованиях по армрестлингу. Хотел даже фильм отснять на зоне, но ему отказали.
«В СУДАХ БУДУ ПОЯВЛЯТЬСЯ РЕЖЕ»
В ходе разговора неожиданно выяснилось, что юриспруденции Танков будет уделять теперь меньше времени, а сделает больше акцент на творчество: написание книг, участие в кинематографе. До конца ноября планирует дописать книгу о романисте Иване Тургеневе и разместить ее на специально созданном сайте. Всего запланировал написать 27 книг, которые будут связаны с Ницше. Считает, что на литературоведении тоже можно заработать, хотя и не ставит это главной своей целью. Оказание же юридической помощи теперь перестанет быть для него главным источником в плане зарабатывания денег.
В судах начиная со следующего года я тоже собираюсь появляться пореже, чтобы каждое мое появление там было событием, произведением искусства.
— В этом отношении доля юриспруденции будет существенно меньше. То есть практически делами, в которых одним из побудительных факторов является зарабатывание денег, — либо вообще не будет, либо их будет очень мало. В судах начиная со следующего года я тоже собираюсь появляться пореже, чтобы каждое мое появление там было событием, произведением искусства, поводом для тех товарищей задуматься о том, что: сколько вазелина ни покупай — всё равно мало будет, — сказал Евгений Танков.
Обзаводиться женой и детьми Танков пока не планирует. Шутит, что его спутницей может стать разве что Марина Абрамович — югославская художница, мастер перформанса, которой в этом году исполняется 70 лет. Убежден, что семья будет только мешать его творчеству, по крайней мере так он думает пока.
