Еще несколько недель назад Роман Амелякин жил со своей семьей на пересечении проспекта Мира и проспекта Строителей в центре Мариуполя.
Стратегически важный порт на берегу Азовского моря в Донецкой области был одной из главных мишеней поддерживаемых Москвой сепаратистов, которые с апреля 2014 года воюют с силами Киева, но оставался под контролем украинского правительства. После начала полномасштабного российского вторжения в Украину Мариуполь пострадал сильнее, чем любой другой крупный город.
Большая часть Мариуполя разрушена в ходе бомбежек и обстрелов. Попытки эвакуации жителей наталкиваются на сопротивление, машины подвергаются обстрелам. Десятки тысяч людей заперты в городе, который отрезан от электричества и водоснабжения. 16 марта на театр, в котором укрывались сотни человек, сбросили бомбу.
Театр в Мариуполе после авиаудара
Общее число погибших в Мариуполе, где до начала войны жило более 400 тысяч человек, неизвестно. Официально по состоянию на 15 марта в городе погибло около двух с половиной тысяч жителей, но тогда мэр сообщил, что реальные цифры намного выше.
Роман Амелякин, который ушел в волонтеры после начала вторжения, находился в Мариуполе в течение трех недель с начала вторжения. Сейчас он с семьей в Запорожье, куда не без труда добрался из осажденного города. Он рассказал Азаттыку о том, что видел в Мариуполе.
ПЕРВЫЕ ОБСТРЕЛЫ
24 февраля в 5:30 ударили по аэродрому в Мариуполе и по объектам ПВО. Все это слышали и поняли, что война началась. Но мы уже восьмой год живем на передовой, и поначалу было не очень страшно, поэтому в первые дни войны эвакуировалось не очень много мариупольцев. В городе сразу возобновили работу волонтерские движения, которые были созданы в 2014 году.
Сначала был обстрелян микрорайон Восточный, пострадавший в 2015 году. С той стороны начали наступать сепаратисты «ДНР». Я помогал другу эвакуировать семью, у него был магазин, и мы привезли товар из этого магазина в волонтерский штаб. Началась работа. Каждый делал что мог. Кто-то передавал вещи в волонтерский штаб или приносил горячие обеды для военных и гражданских. Кто-то принимал и обустраивал людей, выезжавших из Восточного в центр города. Такая работа продолжалась несколько дней, но ночью 1 марта начались авиабомбардировки, и во время налета была повреждена электрическая сеть. Ее пытались восстановить, но по инфраструктуре нанесли новый удар, и свет пропал. Вместе со светом исчезло и водоснабжение, и теплоснабжение. Подача газа оставалось. В квартирах было холодно, но можно было хотя бы что-то подогреть или включить для отопления газ.
ВОДА
Через три дня возле Краматорска был поврежден газопровод, и город остался без газа. Температура была минусовой. В Мариуполе дефицит пресной воды, а сейчас еще нет возможности пользоваться водохранилищем возле города. Люди искали природные источники воды, собирали снег, растапливали его. Я видел, как набирали воду для бытовых нужд из луж после дождя. Вода из источников в Мариуполе не очень пригодна для питья. Даже после кипячения она очень жесткая и с химическим привкусом.
Начались такие будни: с утра люди разжигали костры во дворах многоэтажек, что-то на них готовили. Соседи собирали все емкости и шли к какому-нибудь к источнику за водой. Пытались подвозить воду цистернами, хотя бы техническую. Но многие цистерны были повреждены.
Затем начались массовые обстрелы всех районов города. Водители водовозов боялись ездить. Водоснабжение было организовано так: водитель пригонял машину, а перед комендантским часом забирал, чтобы снова съездить к источнику.
Долгих пауз между обстрелами практически не было. С утра до вечера и ночью самолеты постоянно бомбили. Сначала один самолет сбросил несколько бомб, на следующий день еще один. Потом они поняли, что ПВО нет, и начали бомбить постоянно. Последствия этих бомбардировок можно увидеть в Сети.
Это очень страшно, когда ты спишь и слышишь звук самолета и взрывы. Они сбрасывают сверхмощные бомбы, разрушая и многоэтажки, и частный сектор.
ЕДА
В осажденный город ничего не поставлялось, многие магазины закрывались, работали лишь единицы. Оптовые базы практически прекратили поставки в магазины, потому что были проблемы с горючим, да и водители боялись развозить. Через некоторое время город столкнулся с нехваткой еды, люди начали крушить магазины. Продуктовые, аптеки… Сначала это были единичные случаи, и полиция пыталась как-то с этим бороться, но потом стало понятно, что кольцо осады быстро не разорвать, и мы оказались в окружении надолго. Тогда полиция стала открывать магазины и запускать людей, чтобы они могли набрать еду. В последние дни это осуществлялось с согласия городского совета — открывали оптовые базы, где это было возможно, и раздавали в бомбоубежищах еду и медикаменты.
За общественным порядком стало следить почти никому, поэтому крушили не только продуктовые магазины, а всё подряд, начало процветать мародерство. Многие магазины были разрушены ракетными обстрелами, имущество граждан и предприятий сильно пострадало. Пожалуй, целых магазинов в Мариуполе нет.
В результате разрушений, нанесенных ракетами и авиударами, многие дороги усыпаны обломками и мусором, проезжать стало очень трудно. Люди просто пробивали колеса, а ремонтировать было негде, потому что во всем городе работал один шиномонтаж. Машины бросали из-за того, что пробивали колеса. С брошенных машин исчезали другие колеса.
МОГИЛЫ
Сначала городской совет и мариупольская похоронная организация «Скорбь» пытались собирать погибших. В центре города есть старое кладбище, там вырыли траншею, людей хоронили в общей могиле. Траншея очень быстро заполнилась. Хотели вырыть вторую, но эту местность стали сильно обстреливать. Поэтому решено было вырыть братскую могилу в городском парке. Но не получилось. Потому что люди, которые вызвались помогать собирать погибших, боялись выйти из-за артобстрелов. Человек, отвечавший за это направления в горсовете, был ранен прямо во время заседания. Поэтому погибших хоронили и хоронят прямо во дворах многоэтажек, в огородах. Часто просто заворачивают тела в одеяла и оставляют на обочинах дороги.
Никто не считал погибших, никакой статистики нет. Многие остались под завалами, которые никто еще не разбирал, потому что на город скидывали авиабомбы, били артиллерией. Например, люди стояли в очереди перед работающим магазином на проспекте Строителей — очередь была очень большая, — туда попала ракета. Люди разбежались, но через некоторое время вернулись за продуктами, и тогда прилетела еще одна ракета. И часть находившихся в магазине погибла. Погибших очень много, и на сегодняшний день никто не в состоянии сделать подсчет. Хорошо, что у нас морозы и трупы не разлагаются, но скоро потеплеет, и будет проблема.
РАЗРУШЕНИЯ
Уцелевших зданий в городе очень мало. Мы ездили с волонтерами в разные районы — практически всё повреждено. И неважно, есть ли поблизости какие-то военные объекты — били по всем районам.
Мы привозили помощь в военный госпиталь, который разместили в областной онкологической больнице. Ко мне подошел мужчина, в его машине пробило колесо, он попросил насос. Пока он качал, мы с ним разговорились... Мужчина сказал, что он и сосед выпустили своих детей погулять на улицу. Только дети вышли, ударила ракета. Эти мужчины привезли двоих детей в больницу, но шансов спасти их не было. И отцы стояли с телами детей и не знали, что делать, потому что похоронить — это большая проблема.
Вы знаете о бомбежке драматического театра, где находилось очень много людей. Я ранее был в том театре, люди сидели и в подвалах, и в зрительном зале на креслах. Думаю, там очень много погибших. Может быть, часть находившихся в подвале выжила.
Ракета попала и в плавательный бассейн «Нептун», там тоже прятались люди. И туда свозили продукты и лекарства, это был такой склад, откуда раздавали помощь в Иличевском районе.
ВЫЕЗД
Топлива не было, заправки были закрыты из-за отсутствия электричества. Жители разбирали всё оборудование и ведрами черпали горючее прямо из резервуаров.
Связи и интернета не было. Не знали, где идут бои, куда можно выехать, а куда нельзя. Мы не понимали, нас уже захватили или мы еще боремся.
В начале марта собирались открыть гуманитарный коридор для выезда людей, но попытки были тщетными. Попробовавших выехать первым конвоем обстреляли на пути. Выезжать начали только 14 марта, через Мангуш на Бердянск. Другой коридор так и не заработал.
Мой дом находится в центре города. Когда я уезжал, там уже были бои. В первые дни войны туда ничего не прилетало. И две недели мы прожили в квартире на пятом этаже, даже в подвал не спускались. Мы все перебрались в одну комнату, чтобы было потеплее. Тогда еще был газ.
Утром мы отвозили детей к бабушке. Вечером, перед комендантским часом, забирали и спали дома. У нас был запас продуктов. Когда началась война, мы купили картошку и другие продукты, так что нам было что есть и было где прятаться. Мы играли с детьми и рассказывали им, что взрывы на улице — это салют. Младший ребенок, ему два года, просыпался ночью от взрывов и плакал. Старший ребенок, ему 16 лет, всё понимал. Средний ребенок сильно боялся.
После того как впервые объявили о «зеленом» коридоре, мы собрались ехать. Заправки были разгромлены. Все искали бензин, а у нас машина на дизеле, и нам удалось начерпать две канистры.
Мы продолжали заниматься волонтерской работой. Вечером приезжали домой, грели воду на костре и как-то выживали. Становилось всё труднее. Каждое утро в горсовете было заседание с теми, кто активно участвовал в жизни города. Во время одного такого заседания 13 марта в городской совет попало несколько ракет. Я был в здании, моя жена была на улице. После этого обстрела она потребовала, чтобы мы уехали.
К тому времени мы уже жили у тещи, потому что в наш дом попало несколько снарядов, в квартире выбило окна. Бои уже шли на перекрестке проспекта Строителей и проспекта Мира — как раз там, где расположен мой дом.
Выехать нам удалось с третьей волной эвакуации, было около двух с половиной тысяч машин. Мы забрали всё, что могли, потому что понимали, что вряд ли сможем вернуться. В Запорожье ехали почти сутки. Прошли 16 блокпостов с проверками. Когда мы уезжали, обстрелы продолжались. В машину за нами попал обломок снаряда, прямо передо мной снаряд ударил в многоэтажку. В основном целятся в центр города. На третью больницу сбросили авиабомбу, на драматический театр.
КОММЕНТАРИИ