Во вторник, 6 марта, на запрос редакции радио Азаттык пришел факс из департамента КУИС Карагандинской области подписанный начальником ведомства Ахметовым, где сообщается, что "Арон Едигеев содержится в настоящее время в учреждении АК-159/22", которое находится в городе Каражал.
Это - тоже тюрьма или как ее еще называют, колония строгого режима, куда Арон Атабек был отправлен согласно приговора на 18 лет.
Жайнагуль Айдархан, жена диссидента и политического заключенного Арона Едигеева (литературный псевдоним — Арон Атабек), отбывающего длительный тюремный срок по обвинению в организации летом 2006 года массовых беспорядков в поселке Шанырак на окраине Алматы, приведших к гибели полицейского, обратилась с открытым письмом.
Жайнагуль Айдархан пишет в открытом письме, адресованном в Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ, правозащитным организациям «Амнести Интернэшнл», «Хьюман Райтс Вотч», Казахстанскому бюро по правам человека, что за два года пребывания Арона Атабека в тюрьме усиленного режима в городе Аркалык от него не было ни одного телефонного звонка, у него не было ни одного свидания с родными, к нему дошло только одно письмо от родных. В обиходе эту тюрьму называют «крыткой», то есть «закрытой тюрьмой».
По словам жены, «Арон Атабек в плане материальном, бытовом не имеет притеснений со стороны администрации, он содержится в одиночной камере». Вопреки распространенной в некоторых социальных сетях информации о резком ухудшении его здоровья, из последнего его письма следует, что он не жалуется на здоровье, говорит Жайнагуль Айдархан.
ГДЕ АРОН АТАБЕК?
От Арона Атабека давно не было известий, поэтому Жайнагуль Айдархан не исключает того, что, хотя период его пребывания в «закрытой тюрьме» заканчивается, он может быть продлен, вместо того чтобы он был возвращен в колонию в село Каражал Карагандинской области. Данное предположение она строит на том, что администрация тюрьмы могла по надуманным причинам добавить Арону Атабеку срок пребывания под усиленным режимом.
Здесь необходимы соответствующие пояснения. Казахское уголовно-исполнительное законодательство делит места заключения по степени убывания строгости содержания на тюрьмы, колонии (различающиеся по строгости режима) и колонии-поселения.
Арон Атабек за участие 2006 году в событиях в Шаныраке осужден на 18 лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима, который и так отбывал в селе Каражал Карагандинской области. По идее, теперь его должны вернуть туда же, в колонию, а это значит, что ему должны быть позволено чаще общаться с родственниками и друзьями с воли.
Однако, как сообщил нам Аскар Айдархан, в 2010 году, его отца Арона Атабека наказали дополнительно - два года его заключения из 18 лет определили как два года пребывания в «закрытой тюрьме». То есть он был переведен на два года в тюрьму внутри тюрьмы. Так он был наказан за написанную в каражальской колонии статью «Назарбаевщина и Революция», а также цикл стихов «Назарбаевщина и поэзия»». По словам Айдархана, этот двухлетний срок в течение двух последних лет Арон Атабек отбывал на временном участке ПЛС (пожизненное лишение свободы) в тюрьме города Аркалыка, где содержался в одиночной камере.
Как говорит Аскар Айдархан, «ожидается, что Арон Атабек будет этапирован из тюрьмы города Аркалык в колонию строгого режима в Каражале, если у него в тюрьме Аркалыка не возникнут какие-либо проблемы, поскольку срок его тюремного заключения подходит к концу».
Корреспондент радио Азаттык дозвонился до тюрьмы Аркалыка, чтобы узнать о судьбе Арона Атабека. Однако заместитель начальника тюрьмы майор Дархан Бельгибаев, услышав, что ему звонят из радио Азаттык, тут же положил трубку и в дальнейшем поступал также.
Руководитель пресс-службы комитета уголовно-исполнительной системы МВД Казахстана полковник Галымжан Хасенов всё же пошел навстречу нашей просьбе и, уточнив ситуацию, сообщил, что Арон Атабек «на прошлой неделе переведен из Аркалыка в Караганду». Более детальной информацией, по его словам, он не обладает: содержится ли Арон Атабек в следственном изоляторе Караганды или же направлен в колонию строгого режима в село Каражал Карагандинской области.
Радио Азаттык 1 марта в письменной форме обратилось к начальнику департамента КУИС по Карагандинской области Бауржану Бердалину с просьбой сообщить, где в настоящее время находится Арон Атабек (Едигеев) и каково состояние его здоровья. В своем ответе от 2 марта он сообщает, что «осужденный Арон Едигеев, 1953 года рождения, содержится в учреждении АК-159/1 города Караганды» и что «состояние здоровья данного осужденного удовлетворительное».
Представитель Коалиции НПО против пыток Ардак Жанабилова нынешнюю ситуацию Арона Атабека комментирует следующим образом:
— Арон Атабек находится в следственном изоляторе Караганды под таким номером, который, возможно, используется в данном случае как пересыльная тюрьма, с тем, чтобы Атабека этапировать в другую колонию.
Ардак Жанабилова говорит, что будет ждать звонка жены Арона Атабека, если у той возникнут вопросы.
КНИГА, НАПИСАННАЯ В ТЮРЬМЕ
В своем открытом письме Жайнагуль Айдархан приводит выдержку одного из редких писем, дошедших из тюрьмы:
«Я, Арон Атабек, написал, находясь в тюрьме города Аркалыка, книгу — историко-политическое эссе под названием „Сердце Евразии или Великий Арийский Каганат Алтын Орда (Евразийство и казахо-ариизм)“. Книга представляет собой политический прогноз на ближайшие 10–20 лет. Книга содержит системную научно обоснованную критику режима Назарбаева, а также статьи на текущий момент (2010–2011 годы) — стихи, эпиграммы и так далее.
Мною написано заявление в генеральную прокуратуру РК с просьбой провести правовую экспертизу на предмет соответствия или несоответствия книги Конституции РК. В этом случае возможны два варианта:
1. Книга не соответствует Конституции РК, то есть она содержит антиконституционные положения, квалифицируемые по уголовным статьям (перечислить). В этом случае я готов предстать перед судом и понести любое наказание.
2. Книга соответствует Конституции РК — то есть в ней нет антиконституционных положений, и она имеет право на публикацию. В этом случае я прошу отправить рукописи и книгу моей семье для дальнейшей публикации в Интернете и в СМИ».
«Рукопись этой книги в трех экземплярах, а также множество других рукописей и несколько книг находятся в руках у администрации тюрьмы».
Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис, сам недавно вышедший из мест заключения, говорит, что вопрос о рукописях он поставил бы вообще в другой правовой плоскости. Правозащитник говорит, что тут вопрос даже не в том, отправила ли администрация тюрьмы рукописи на правовую экспертизу генеральному прокурору, как того хочет Арон Атабек, а совершенно в другом.
— Я не вижу никакой необходимости направлять книги на правовую экспертизу. Дело в том, что всё, написанное им, неважно в какой форме (письма или книги), — это переписка. Закон не ограничивает человека в объеме написанного, то есть, если он написал книгу, значит, написал книгу. Он мог эту книгу направить родственникам, и администрация обязана была переправить ее к его родственникам. Она могла эту книгу просмотреть сама — поскольку в закрытом учреждении существует цензура входящей и исходящей информации, — но при этом запретить передачу того или иного письма, того или иного произведения, в данном случае книги, можно только на основании того, что там содержится нечто, что администрация рассматривает как нарушающее закон. Однако в этом случае администрация должна проинформировать осужденного. В этом случае осужденный имеет право обжаловать эти действия администрации, в том числе подать на администрацию в суд о незаконности ее действий, и уже в ходе этого судебного процесса, пожалуйста, отправляйте книгу на экспертизу хоть в генеральную прокуратуру, хоть в другие структуры, которые компетентны такую экспертизу проводить, — говорит Евгений Жовтис.
ЗАВЕЩАНИЕ АРОНА АТАБЕКА
Жена Арона Атабека утверждает, что его права ущемляются по причине того, что он политзаключенный. В качестве примеров она приводит не только то, что администрация тюрьмы Аркалыка не направляет его книги на правовую экспертизу, но и то, что за два года ему не было разрешено ни одного телефонного звонка и ни одного свидания с родными, а также то, что ему не дают оформить завещание.
Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис говорит нашему радио Азаттык, что, согласно уголовно-исполнительному кодексу, свидания в тюрьмах запрещены. Однако, по словам Евгения Жовтиса, заключенный, содержащийся в тюрьме, имеет право на телефонные звонки, число которых, правда, чрезвычайно ограничено:
— С моей точки зрения, это ограничения, которые немыслимы. Но если его право на телефонный звонок не было реализовано, то это грубое нарушение закона. По этому вопросу он мог обратиться к спецпрокурору, и спецпрокурор обязан этот вопрос решить и соответственно наказать сотрудников тюрьмы за нарушение закона.
Правозащитник говорит, что ему совершенно непонятно, что значит отказывать Арону Атабеку в оформлении завещания:
— Они не могут ему отказывать в оформлении завещания. Согласно действующему законодательству, начальник учреждения является тем лицом, который удостоверяет все виды документов. Либо приглашается нотариус, если такая необходимость есть, либо документы удостоверяются начальником учреждения. И отказать в этом заключенному никто не может. Отказ абсолютно незаконен.
Как говорит Евгений Жовтис, возглавляемая им правозащитная организация может подключиться к решению этой проблемы, если от родных Арона Атабека поступит соответствующее обращение в письменном виде.
Жайнагуль Айдархан в своем открытом письме неоднократно пишет, что Арон Атабек является политическим заключенным и именно поэтому на него оказывается давление, нарушаются его права как заключенного. Кстати, полковник Галымжан Хасенов заявил нашему радио Азаттык, что в Казахстане нет политических заключенных.
Правозащитник Евгений Жовтис считает иначе. Он говорит, что Арона Атабека можно называть политическим заключенным:
— Я много раз говорил, что там, где человек осужден за общеуголовное преступление (не вдаваясь в подробности, виновен ли он был в совершении преступления, по которому его осудили, или нет), если есть некий политический контекст, если лицо представляет собой общественного деятеля, лицо, к которому привлечено внимание общественности и так далее, и в той или иной степени сам ход уголовного процесса, приговор ему и всё, что происходит потом, что позволяет утверждать, что здесь есть политический контекст, — то лицо может рассматриваться как политический заключенный. Поэтому я рассматриваю Арона Атабека и вообще процесс над ним, приговор ему в контексте событий в Шаныраке как то, что помимо тех обвинений, которые ему предъявили, конечно, определенный политический мотив власти в отношении него, как общественного деятеля, присутствует. Поэтому в этом смысле его можно рассматривать как политзаключенного. Там, где есть политический контекст, который оставляет вопросы, — там можно говорить, что этот человек политический заключенный.
Ранее жена Арона Атабека не раз публично говорила, что некоторые политики, использовав в свое время имя Арона Атабека для достижения неких корыстных политических целей, в настоящее время никак не помогают в решении проблем, исходящих из того, что он является политзаключенным.
В связи с этим наше радио Азаттык обратилось за комментариями к бывшему лидеру незарегистрированной оппозиционной партии «Алга» Асылбеку Кожахметову, руководителю общественной организации «Шанырак», который во время судебного процесса по «шаныракскому делу» был одним из общественных защитников Арона Атабека.
По словам Асылбека Кожахметова, возглавляемая им организация является такой же общественной организацией, «как и все другие НПО», и в этом качестве она никак не может помочь Арону Атабеку, находящемуся в тюрьме.
— То, что мы не можем помочь, некоторые воспринимают как нежелание помочь, — дополнил Асылбек Кожахметов свой краткий комментарий.
