В «ЭПОХУ ВЕЛИКИХ ПЕРЕМЕН»
В конце апреля этого года, когда мои родственники впервые сообщили о том, что официальное приглашение на мое имя, наконец-то, одобрено миграционной службой Туркменистана, я не мог поверить своим ушам. Ведь после последней поездки туда в 1991 году бывшего директора Туркменской редакции Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» Зарифа Назара никому из сотрудников нашего радио не разрешают посещать Туркменистан.
Миграционная служба оформляла приглашение для меня три с половиной месяца вместо официально требуемых двух недель. Подтвержденное приглашение означало, что мой файл был «чист» для въезда в Туркменистан. Это был момент, когда, как говорят туркмены, «я уже одной ногой чувствовал себя на той стороне».
Я покинул свою родину еще в июле 1999 года, когда будучи активистом оппозиционного движения, попал под пристальное
У меня сейчас на руках канадский паспорт, я живу и работаю в Чехии, где находится головная редакция Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода». И один раз я уже пытался поехать в Туркменистан в начале 2007 года, сразу после смерти диктатора Сапармурата Ниязова. Тогда вместе с коллегами-журналистами я надеялся наблюдать за так называемыми свободными президентскими выборами в Туркменистане. Однако Туркменское посольство в Берлине (в Чехии нет Туркменского посольства) отклонило мою просьбу наряду с запросами моих коллег - без каких-либо объяснений.
Прошло более трех лет с того времени, и, как утверждают официальные туркменские СМИ, под руководством нового президента Гурбангулы Бердымухамедова в стране наступила «эпоха великих перемен». Тот факт, что родственники, наконец-то, получили официальное разрешение пригласить меня на родину на двадцать дней, и то, что посол Туркменистана в Австрии принял меня очень тепло и сразу же оформил мне визу, вызвало у меня впечатление, что, может быть, действительно что-то в политике страны меняется в позитивную сторону по отношению к Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода».
КАК РУШАТСЯ НАДЕЖДЫ
Всего через неделю я испытал полное крушение надежд в этом вопросе. Когда я еще был в Стамбуле на пути в Туркменистан, мне 18 мая поступил телефонный звонок от посла Туркменистана в Вене. Посол грустным голосом сообщил, что миграционная служба Туркменистана приняла «окончательное решение» по поводу моей поездки и пришла к выводу, что «приглашение было выдано личности, которой не полагалось». Новость была совершенно неожиданной.
Если бы я вернулся с полпути, то есть из Стамбула в Прагу, я бы вряд ли смог доказать произошедшее кому-либо. Поэтому я решил продолжить путь до конечного пункта - ашгабадского аэропорта, где мои родственники и друзья с нетерпением ждали меня после одиннадцати лет разлуки.
Пассажир, сидевший рядом со мной в самолете, оказался представителем Европейской комиссии по экономическим вопросам, который ехал в недавно открывшийся их центр в Ашгабаде. Господин Иниго выразил сочувствие, когда я рассказал об «уникальной особенности» моей поездки. По прибытии в ашгабадский аэропорт он встал рядом со мной в очереди для паспортного контроля.
Старший лейтенант пограничной службы аэропорта периодически давал команды на туркменском языке иностранным пассажирам о том, что именно люди с визой или приглашением на руках должны сделать. Но это только усиливало замешательство и без того растерянных иностранцев, стоящих в узком коридоре аэропорта.
Было явно видно, что никто из несущих службу в аэропорту молодых пограничников не мог даже произнести элементарные слова ни на русском, ни на английском языке. Это мне почему-то напомнило неоднократное недовольство президента Гурбангулы Бердымухамедова по поводу нехватки профессиональных кадров в Туркменистане.
Прежде чем пройти паспортный контроль, все иностранные пассажиры с визой в паспорте должны были подойти к окошку с надписью «Туркмен банк» и заплатить 11 американских долларов наличными двум туркменским дамам, сидящим в повседневном национальном платье. На квитанции, которую они дали, причина платежа объяснялась в буквальном смысле как «платежи за квитанцию». На мой вопрос, за что они взимают эти деньги, женщины сказали: «За услуг», но когда я попросил указать за какие «услуг», они даже не удосужились ответить.
К моему удивлению, практически никто из иностранных пассажиров не пытался даже поинтересоваться, за что с них берут эти деньги. Так как я заплатил заранее за все услуги, включая визу, консульские услуги, багаж и так далее, лично я воспринял это как официально организованную взятку. В тот момент я вспомнил неоднократные жалобы соотечественников на тотальную коррупцию в Туркменистане.
СТЕНА, РАЗЛУЧАЮЩАЯ ЛЮДЕЙ
Молодой офицер в кабинке паспортного контроля немного смутился, вначале увидев туркменскую визу в моем паспорте, а потом обнаружив в своей электронной системе запрет миграционной службы страны на мой въезд. (Сотрудник паспортного контроля проверял имя каждого пассажира в базе данных миграционной службы.)
Тем не менее мне не пришлось долго ждать того момента, когда старший лейтенант пограничной службы подошел и попросил подписать «депортационную форму». Когда я спросил, почему меня возвращают обратно, он ответил: «Не знаю. Вероятно, вы что-то сделали неправильное, иначе ваше имя не было бы там». Говоря «там», он имел в виду черный список туркменских властей. Я понял, что этот офицер сам не имел представления, кто я такой и за что меня так могли наказать.
Я настаивал на том, чтобы старший лейтенант дал копию «депортационной формы». Он согласился. Как ни странно, среди одиннадцати гипотетических оснований для отказа во въезде только в одной категории не указана была причина. Именно та самая категория и была применена против меня, она гласила лишь, что «данному субъекту не разрешен въезд в Туркменистан».
Пока я забирал багаж, у меня появилась возможность сказать несколько слов попутчику - представителю Европейской комиссии о моей депортации. Я также напомнил о том, что Европейская комиссия в своих отношениях с этой страной должна обратить серьезное внимание на подобное вероломное, попирающее права человека поведение туркменского правительства. Если официально подтвержденное приглашение и официальная виза Туркменистана не могут даже гарантировать человеку въезд в нее, то как можно довериться такой стране в серьезном бизнесе?
После одиннадцати лет разлуки с родными и близкими это был момент, когда я находился так близко к ним. На этот раз между нами была всего лишь одна стена... Тем не менее это была не просто стена аэропорта. Эта была огромная стена, созданная неведением туркменских властей относительно современной цивилизации, их невежеством, неосведомленностью о том, что хорошо и что плохо для страны, их страхом свободной мысли, их страхом быть пойманными в чем-то плохом, их страхом перед любой реальной или мнимой угрозой фундаменту своей власти.
Спустя час и пятнадцать минут я вновь вышел из здания аэропорта и вместе со всеми пассажирами поплелся на посадку к трапу. Пешком к самолету, по теплому асфальту в предутренний час. Мой самолет прилетел в Ашгабад в три часа ночи, и улетел обратно через час с небольшим. Так что не увидел я из окна ни белое солнце моей пустыни, ни золотые барханы и факелы нефтяных месторождений, ни нежную синеву родного Каспийского моря.
Меня посадили на тот же самолет «Турецких авиалиний», и лайнер торопливо поднялся в воздух.
