Решение Кыргызстана запретить добычу урана в 2019 году стало с трудом завоёванной победой гражданского общества и признанием того факта, что промышленность в советскую эпоху разрушала экологию страны.
Но теперь кыргызские чиновники стремятся к отмене запрета — таким образом президент Садыр Жапаров, которого часто обвиняют в популизме, продолжает движение к государственному производству в добывающих отраслях, за которое он впервые выступил более 10 лет назад, будучи оппозиционным политиком.
И пока глава государства присматривается к новой «дойной корове», другие чиновники с воодушевлением говорят о развитии событий на другом конце ядерного топливного цикла — небольшой атомной электростанции, которую собирается построить российский концерн «Росатом», чтобы «помочь восполнить дефицит электроэнергии» в этой центральноазиатской республике.
«Эти две вещи, вероятно, взаимосвязаны, — говорит Азаттыку Калия Молдагазиева, экоактивистка, которая была среди тех, кто добивался запрета пять лет назад. — В конце концов, для атомной электростанции нужен уран. Это значит, что они либо должны будут ввозить его в страну, возможно, из Казахстана, либо попытаются обогатить его здесь. Каким бы образом они это ни делали, мы категорически против».
ПОДАРОК В ВИДЕ ДОБЫЧИ УРАНА
26 февраля началось общественное обсуждение закона, который отменит запрет на добычу урана, введённый во время правления свергнутого предшественника Жапарова Сооронбая Жээнбекова.
Оно закончится 25 марта, и вскоре после этого законодатели приступят к рассмотрению законопроекта.
Но очень маловероятно, что мораторий останется в силе, поскольку у президента есть солидный опыт добиваться своего благодаря привычке Жогорку Кенеша постоянно кивать в знак согласия с его политикой.
Выступая на прошлой неделе перед местными жителями в своей родной Иссык-Кульской области по поводу планов разработки Кызыл-Омпола — уранового месторождения, лицензия на которую на момент введения запрета была выдана частному инвестору, Жапаров заявил, что теперь это месторождение будет «на 100 процентов» разрабатываться государством.
Для сравнения он упомянул крупнейший в Кыргызстане золотой рудник Кумтор, который его правительство захватило в первые месяцы своего президентства. Бывший оператор рудника, канадская компания Centerra Gold, позже согласилась на мировое соглашение.
«В первую очередь, здесь будет созданы более тысячи новых рабочих мест. Работать будете вы сами», — заявил Жапаров перед аудиторией, состоящей из жителей Тонгского района Иссык-Куля, где расположен Кызыл-Омпол.
Местные жители «разбогатеют», а Кызыл-Омпол станет «вторым Кумтором», пообещал он.
Любопытно, что Жапаров также отметил, что Кыргызстан намерен ежегодно отправлять 50 человек в Россию на обучение, чтобы они могли «стать специалистами по разработке редкоземельных металлов и урана», не раскрывая подробностей.
Делая акцент на экономических выгодах, Жапаров замалчивает тот факт, что противодействие разработке Кызыл-Омпола как на местном уровне, так и в Бишкеке в преддверии запрета было вызвано в первую очередь экологическими проблемами, связанными с живописным озером Иссык-Куль, главным туристическим центром страны.
Кыргызстан и Центральная Азия в целом находились в токсичном конце ядерной промышленности Советского Союза.
В течение более чем двух десятилетий после окончания Второй мировой войны урановый рудник и завод в южном кыргызском городе Майлуу-Суу производили топливо для первой советской атомной бомбы.
Это оружие было испытано в 1949 году на Семипалатинском полигоне в северо-восточном Казахстане. Это было первое из сотен испытаний, которые имели разрушительные последствия для окружающей среды и здоровья населения этого региона.
Добыча и переработка урана в Майлуу-Суу закончились в 1968 году, но к тому времени территория уже была сильно загрязнена из-за прорыва дамбы хвостохранилища в 1958 году и систематического небрежного захоронения радиоактивных материалов.
В Майлуу-Суу, расположенном выше по течению от густонаселённой Ферганской долины, до сих пор находится более 20 урановых хвостохранилищ, содержащих около двух миллионов кубометров токсичных материалов, некоторые из которых закопаны в берегах местной реки. Заболеваемость в городе выше, чем в других частях Кыргызстана, а любое стихийное бедствие в этом горном, сейсмически активном районе может иметь последствия для миллионов людей.
Ещё одно наследие урановых разработок — Минг-Куш в соседней Нарынской области, где восстановительные работы, финансируемые Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР), помогли лучше защитить хранилища токсичных отходов и обеззаразить территорию.
Но по всему Кыргызстану есть множество других, более мелких точек хранения токсичных отходов, которые более чем через три десятилетия после обретения страной независимости всё ещё требуют очистки.
...А ЯДЕРНОЕ БУДУЩЕЕ?
На данный момент кыргызские чиновники, похоже, рассматривают уран как будущий источник твёрдой валюты за счёт экспорта.
Хотя Кызыл-Омпол определённо не станет «вторым Кумтором» с точки зрения всесторонней экономической значимости, Кыргызстану необходимо как можно больше источников дохода, чтобы защититься от возможного падения добычи на флагманском руднике, на котором производство золота ведётся с 1990-х годов.
В прошлом году производство золота на Кумторе упало до 13,6 тонны с 17,3 тонны в 2022 году, и правительство заявило, что пласт относительно низкосортной руды на руднике означает, что производство может остаться на том же уровне в ближайшем будущем.
В этом году правительство объявило о начале подземной добычи (вместо открытой добычи) на участке на высоте 4000 метров с целью увеличения производства, что должно привлечь капитальные инвестиции.
При этом правительство планирует начать добычу урана в то самое время, когда идея строительства в Кыргызстане ядерного объекта российского производства выглядит всё более реалистичной. И столь же противоречивой.
В последнее время Москва стремится позиционировать себя как страна, которая поможет справиться с растущим дефицитом энергии в Центральной Азии, и «Росатом» играет важную роль в этих усилиях. Но реализация проекта идёт медленно.
Соглашение о строительстве гигантской атомной электростанции (АЭС) в Узбекистане стоимостью 11 миллиардов долларов казалось достигнутым в 2018 году, когда президент России Владимир Путин посетил эту страну. Но в конце ноября министр энергетики Узбекистана Журабек Мирзамахмудов заявил, что Узбекистан рассматривает «опыт и технологии» других стран, а также России, и предположил, что любой потенциальный атомный объект может быть меньше, чем предполагалось изначально.
Эти высказывания довольно сильно отличались от заявлений главы «Росатома» Алексея Лихачёва, который ранее в том же месяце сказал, что его компания находится на «завершающей стадии» переговоров с Узбекистаном по АЭС.
Есть ещё Казахстан, где президент Касым-Жомарт Токаев как минимум дважды (последний раз в сентябре в послании народу) заявлял, что его страна проведёт всенародный референдум по строительству АЭС.
Перед визитом в Астану осенью прошлого года Путин подтвердил заинтересованность «Росатома» в строительстве АЭС, «которая будет соответствовать высоким международным стандартам в области охраны окружающей среды и правил безопасности».
Но на фоне значительного общественного сопротивления дата казахстанского референдума по атомной энергетике так и не была назначена, и неловкое молчание становится всё громче.
Если какая-либо из этих двух стран идёт на попятную, то это вполне объяснимо.
В результате полномасштабного вторжения России в Украину в 2022 году её военные захватили контроль над гигантской Запорожской АЭС, что вызвало опасения по поводу потенциальной аварии на фоне ожесточённых боевых действий между двумя странами и привело к тому, что Москва столкнулась с обвинениями в грубой безответственности.
Масштабные санкции Запада против российской экономики — ещё один фактор, который потенциально может осложнить реализацию российских крупных проектов за рубежом, даже если «Росатом» — ключевой игрок в мировой ядерной экономике — в настоящее время не входит в число компаний, против которых направлены санкции.
Строительство АЭС занимает годы и годы. Кыргызстан, со своей стороны, похоже, не испытывает никаких угрызений совести по поводу заключения сделки.
Естественно, кыргызский ядерный объект будет гораздо меньше тех, что планируют построить его более крупные соседи, при этом в планах — расширение.
Выступая на круглом столе в Бишкеке год назад, заместитель министра энергетики Сабырбек Султанбеков сказал, что Бишкек рассматривает возможность строительства малого модульного реактора (SMR) мощностью 300 мегаватт, способного обеспечить электричеством сотни тысяч домов, а не двух мини-заводов мощностью 50 мегаватт каждый.
«Росатом» и Кыргызстан подписали меморандум о сотрудничестве по малым реакторам в январе 2022 года на Всемирной выставке ЭКСПО-2022 в Объединённых Арабских Эмиратах.
Атомные потребности Кыргызстана, заявил Султанбеков на круглом столе, продиктованы климатическим давлением на гидроэлектростанции, на долю которых приходится около 90 процентов производимой в стране электроэнергии.
«Мы переживаем маловодный период, выходим из него, но дефицит нас загнал в такие условия, когда мы должны покупать электричество», — сказал Султанбеков, как сообщает Kaktus Media.
«В прошлом году мы импортировали порядка 2,7 млрд кВт·ч электричества из Казахстана и Туркменистана. Мы должны иметь альтернативу, которая не зависит от природных условий. И эта альтернатива — атомная энергетика», — подчеркнул Султанбеков.
КОММЕНТАРИИ