Виновных в гибели четырёхлетней Айкоркем Мелдехан нет — таков финал уголовного дела, которое расследовали и рассматривали почти два года. Оно завершилось оправдательным приговором военнослужащему, единственному представшему перед судом. Отец ребёнка говорит, что его дочь убили дважды — сначала выстрелом в голову, а потом судебным решением, которое семья так и не получила на руки.

Девочка в головном уборе с казахскими узорами смотрит на мир открытым детским взглядом. Надпись рядом: «Какой дядя в меня стрелял?»

Мурал с Айкоркем, самой маленькой жертвой Кровавого января, появился через полгода после Январских событий и просуществовал в Алматы всего несколько часов. Портрет быстро закрасили, как и надпись — цитату из стихотворения, которое написал убитый горем отец.

Вопрос, кто стрелял в ребёнка, остаётся без ответа и сейчас, почти два года спустя. Больше года следственных действий, которые то прекращались, то возобновлялись, несколько месяцев судебных слушаний в военном суде в закрытом режиме — и виновных нет.

ДЕНЬ, КОГДА ПОГИБЛА АЙКОРКЕМ

Начало 2022 года. Хаос в Алматы. Антиправительственные протесты, которые начались мирно вслед за повышением цен на газ, перетекли в погромы и беспорядки. В крупнейшем городе страны толпа 5 января захватила и подожгла здания акимата и резиденции президента.

На следующий день президент Касым-Жомарт Токаев попросил помощь у Организации Договора о коллективной безопасности, заявив, что его страна подверглась нападению тысяч подготовленных за рубежом «террористов». Иностранные войска прибыли в Казахстан, что предрешило исход межэлитного противостояния, чем, по мнению наблюдателей, был, по сути, Кровавый январь: Токаев вышел из схватки победителем, ослабив позиции предшественника Нурсултана Назарбаева, в тени которого он три года был «полупрезидентом».

Позже Астана заявила о предотвращённом государственном перевороте, в попытке организации которого обвинила снятых с постов руководителей спецслужбы.

О версии с «атакой террористов» в Акорде предпочитают лишний раз не вспоминать (ни одного боевика из-за рубежа общественности не предъявили), но именно «контртеррористическая операция» стала основанием для приказа Токаева стрелять на поражение без предупреждения.

Одной из жертв этого приказа стала четырёхлетняя Айкоркем Мелдехан.

7 января 2022 года, когда город находился в информационной блокаде, четверо детей из многодетной семьи выехали в город на машине отца, Айдоса Мелдехана. За рулём сидел 18-летний Бауржан, с ним были младшие — сёстры Жанель и Айкоркем и брат Бекислам.

Айдос Мелдехан, который остался дома с супругой Динарой и младшим Рамазаном, рассказывал, что дети отправились в город в поисках открытого магазина, потому что дома заканчивались продукты и подгузники.

На улице Сатпаева рядом с площадью Республики автомобиль с детьми обстреляли. Пуля попала в голову Айкоркем.

В машине Айдос насчитал больше 20 пулевых отверстий. Ему сразу сказали, что гильзы в машине и в теле дочери Жанель, которая выжила, получив тяжёлые ранения, — от патронов, которыми стреляют военные.

СЛЕДСТВИЕ, КОТОРОЕ ПРЕКРАЩАЛИ И ВОЗОБНОВЛЯЛИ

После гибели ребёнка было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство». Дело расследовало Южное региональное военно-следственное управление. Следствие продвигалось с трудом, жаловался журналистам Айдос Мелдехан.

Почти через год, 28 декабря 2022 года, дело переквалифицировали — со статьи «Убийство» на статью «Превышение власти с применением оружия». А 30 декабря материалы «засекретили», как и многие другие по фактам гибели людей во время Январских событий.

В январе 2023 года дело закрыли за «отсутствием состава преступления». Обоснование: пуля, попавшая в Айкоркем, была «деформирована», поэтому невозможно определить, из какого оружия она была выпущена.

Айдос Мелдехан с этим не смирился. Писал жалобы. Расследование возобновили.

В феврале следствие завершили. Подозреваемым проходил один военнослужащий, 27-летний Арман Жуман.

Отец ребёнка заявил, что по машине стреляли пятеро военных, и потребовал найти других причастных, расследовать материалы по статье «Убийство». Требование не было выполнено. В деле так и остался единственный подозреваемый, которому вменили «превышение власти».

ЗАКРЫТЫЙ СУД

Судебный процесс начался в июле в военном суде Алматинского гарнизона. Слушания проходили в закрытом режиме: судья объявил, что в деле есть государственные секреты. В зал заседаний в первый день не смогли попасть не только правозащитники и журналисты, но и Айдос Мелдехан.

В Главной военной прокуратуре заявили, что отцу погибшей девочки неоднократно предлагали оформить допуск к госсекретам, но он якобы отвечал отказами.

Айдос Мелдехан объяснил, что при получении допуска он должен будет взять на себя обязательства по неразглашению сведений: «Если я подпишу, то не должен ничего говорить об обстоятельствах дела Айкоркем».

На слушания были допущены адвокат потерпевшей стороны Жангазы Кунсеркин и брат Айкоркем Бауржан Мелдехан, действующий военнослужащий. Адвокат просил снять секретность, судья ходатайство отклонил.

Эмоции проявлялись вне зала заседаний. 26 июля Айдос Мелдехан, увидев контрактника Армана Жумана на выходе из суда, попытался его задержать. Он возмущался, что подозреваемый «гуляет на свободе». Военнослужащий Жуман тогда заявил, что невиновен.

В конце концов отцу погибшего ребёнка разрешили участвовать в заседаниях, на которых рассматривались несекретные документы.

Военнослужащего Армана Жумана обвиняли в том, что он «отдал приказ стрелять». 10 ноября прокурор запросил для него семь лет лишения свободы. А 15 ноября судья Нуркен Жексенбиев оправдал Жумана, заявив, что в его действиях «нет состава преступления».

Приговор шокировал семью Мелдехан.

— Суд оправдал: не было умысла, преступление не доказано. Какое ещё нужно преступление? Есть пули, есть автомат, есть человек. Как нет преступления? 7 января 2022 года застрелили мою дочь. Вчера её убили во второй раз, — сказал отец девочки на следующий день после приговора.

Суд по ходатайству адвоката военного вынес частное определение о привлечении к ответственности самого Айдоса Мелдехана — за «оставление детей в опасности».

Айдос Мелдехан говорит, что и без этого определения осознает свою вину за то, что не уберёг Айкоркем.

— Мой сын до сих пор винит себя: «Папа, я виноват». Нет, вина прежде всего моя, вина действительно моя. Я до сих пор жалею о том, что в тот день не оставил детей дома, пусть сидели бы без хлеба в тот день, но Айкоркем была бы сейчас рядом, — сокрушается отец.

ВОЕННОСЛУЖАЩИЙ ОТВЕРГАЕТ ОБВИНЕНИЕ

Военнослужащий Арман Жуман и его адвокат Оксана Мусохранова считают оправдательный приговор обоснованным и справедливым.

Защитник военного отмечает, что обвинение строилось на том, что машина семьи Мелдехан находилась рядом с Арманом Жуманом, а также на показаниях свидетеля, который сообщил, что видел момент обстрела автомобиля. В суде, продолжает адвокат, данные следствия не нашли подтверждения.

— Арман, свидетель и потерпевшие находились территориально в трёх разных точках. Они не находились в непосредственной близости [друг от друга]. Арман не находился на Сейфуллина — Сатпаева и свидетель тоже. Свидетель находился на Мира (Желтоксан. —Ред.) — Сатпаева. То есть расстояние между этими двумя улицами — один километр. Вы помните Январские события: это площадь, туман, возгорание акимата, множество машин погоревших. Свидетель говорил, что он видел, как машина двигалась в западном направлении, в суде он совершенно другие показания дал. То он видел с глазка, то он видел с двери, то он видел происходящее из окна. Его окна не выходят на улицу Сейфуллина, [обзор из] его окна преграждает забор. Он чисто физически этого всего видеть не мог, — рассказывает Мусохранова.

Арман Жуман утверждает, что не отдавал приказ открывать огонь по машине с детьми. Контрактник не принёс извинений Айдосу Мелдехану, поскольку, как он говорит, не считает себя виновным.

— Почему я должен извиняться перед этим человеком? За что, если я этого не делал? Моё дело незаконно дошло до суда, — сказал Арман Жуман в комментарии Азаттыку после суда. — По словам Айдоса Мелдехана, когда машина подъехала к месту, где я стоял, мы просто открыли по ним огонь. Я не мог так поступить. Я несу ответственность, под моим командованием были люди, которые мне подчинялись. Я за них отвечаю головой. Я отвечаю за каждый сделанный ими выстрел. Я не видел эту машину. Я не могу отдавать приказ стрелять по машине, которую не видел. У меня тоже есть сестрёнка одного возраста с Айкоркем. Если бы я увидел эту маленькую девочку, никогда в жизни не отдал бы приказ стрелять в человека.

В суд приходили мать и невеста военнослужащего — чтобы оказывать ему моральную поддержку. Они ждали Жумана у здания суда.

— Конечно, мы выражаем соболезнования [в связи со смертью Айкоркем]. Пусть будет справедливость. Мой сын только выполнял приказ, — дала комментарий журналистам мать военнослужащего.

Сам Арман Жуман на вопрос корреспондента Азаттыка, стал бы он отдавать приказ стрелять, если бы сейчас произошли беспорядки, ответил, что «выбрал бы жизнь человека и не выполнил бы приказ».

«ВЫЗЫВАЮЩИЙ НЕДОУМЕНИЕ» ПРИГОВОР

Детали дела о гибели Айкоркем закрыты от общественности и правозащитников.

Бахытжан Торегожина, руководитель организации «Ар.Рух.Хак», которая наблюдает за судами по Январским событиям, говорит, что оправдательный приговор «вызывает недоумение».

— Мы не можем сказать, что суд прошёл честно, справедливо, объективно, потому что правозащитники не имели доступа ни к материалам уголовного дела, ни к самому судебному заседанию, — комментирует правозащитница. — Либо у судьи достаточно оснований для вынесения оправдательного приговора, либо досудебное следствие проведено некачественно, недобросовестно и вызывает много вопросов.

Торегожина отмечает, что это единственное дело о гибели человека во время Кровавого января, которое прошло в закрытом режиме.

— Дело Айкоркем начали инициировать власти и довели до суда только под давлением международного сообщества, международных правозащитников.

Четырёхлетняя девочка — это стопроцентно мирный человек. Это ребёнок. Она не представляла никакой угрозы, ехала в машине. С этим делом оказали медвежью услугу президенту. Я не знаю, как он будет отвечать на очередной встрече, когда будут спрашивать о событиях Кантара и дело Айкоркем тоже будет на повестке. Факт гибели девочки был, расследование было. И оправдательный приговор? Как это так? Кто виновен? Почему не наказали? — подчёркивает Торегожина.

Родители Айкоркем тоже ищут ответы на эти вопросы. Они не хотят мириться с тем, что стрелявшие в их дочерей ушли от ответственности. Текст приговора целиком им не выдали на руки. Предоставили только резолютивную часть.

Семья Мелдехан подала апелляционную жалобу. О намерении опротестовать пока не вступивший в силу приговор заявила и прокуратура.

17 ноября 2023 года Айкоркем исполнилось бы шесть лет. Мать ребёнка Динара Абдимова сквозь слёзы рассказывает, что малыши в детском саду, где она работает бухгалтером, называют её «мамой Айкоркем». Она, смотря на них, вспоминает свою дочь, которая никогда не переступит порог школы, не получит диплом вуза, не создаст свою семью и не подарит внуков...

— Ни на час, ни на секунду не могу не думать об Айкоркем. Представляю вновь и вновь, как водила её за руку в первые годы, — плачет Динара. — Перед сном Бекислам приходит, обнимает меня: «Мама, если бы Айкоркем была жива, мы вдвоём ходили бы в школу». Может, в шесть лет мы бы отдали её в школу. Или оставили бы в садике. Но сейчас остаётся только молиться за нашу Айкоркем.