В Алматы в угоду интересам застройщиков вырубаются деревья, нарушается роза ветров, усиливается загазованность — экоактивисты говорят об этом не первый год и борются с уплотняющим строительством. Как у них это получается и чем оборачивается борьба.

ХРАПУНОВ, КУЛИБАЕВ И 40 ЗАПРОСОВ В КОМИТЕТ

Погрангородок — это 11 малоэтажных домов в престижной верхней части Алматы, расположенных рядом с Научным центром акушерства и гинекологии. В 2003 году участок размером 0,86 гектара, находящийся в собственности научного центра, перешел во владение компании «КИТ Групп», собственником которой значится Тимур Кулибаев, миллиардер и зять Нурсултана Назарбаева. От лица акимата договор об отчуждении земли у научного центра подписывал бывший тогда акимом Алматы Виктор Храпунов (аким Алматы с 1997 по 2004 год, которого позже обвинили в незаконном выделении земельных участков).

В 2014 году участок перешел в собственность компании Enterprise Development Group, учредителем которой был всё тот же Кулибаев. На участке вырубили все деревья и, судя по документам, планировали построить пятиэтажное административное здание. Но жители Погрангородка выступили против, так как к зданию не было подъездных путей.

На несколько лет участок оставили в покое, но в 2019 году компания Enterprise Development Group снова напомнила о себе.

— Они выкупили два гаража напротив нашей детской площадки и решили пробить там дорогу на свой участок. Говорили, что им кто-то согласовал проезд, но в документе, который они показывали, значился совершенно другой проект, там стояли печати, но не было ни дат, ни фамилий, только подписи. Кто подписывался под этим документом — непонятно, — рассказывает активистка Елена Легеньчук. Вместе с другими жителями она несколько лет борется против строительства на этом участке.

Кроме того, со временем компания поменяла и целевое назначение строительства: вместо пятиэтажного административного здания на участке должен был появиться элитный жилой комплекс.

— В мае 2021 года снова началась стройка. Тяжелая техника стала заезжать со стороны научного центра. Мы возмутились: на каком основании грохочет техника, тогда как буквально в 30 метрах находится больница, где лежат беременные женщины? И началась ожесточенная борьба: строители выкорчевали остатки деревьев, вывезли плодородный слой почвы, выкопали котлован, собрали опалубку и залили туда три или четыре машины бетона. Остальные машины мы попросту не пропустили, перекрыв дорогу. На тот момент управление градостроительного контроля Алматы (ГАСК) уже приостановило компании выдачу архитектурно-планировочного задания, то есть компания не имела права проводить строительные работы. Шуму в тот день было много, приезжал ГАСК, прокуратура, представители акимата. Доходило чуть ли не до драки.

Затем начались судебные тяжбы, в ходе которых активисты выиграли несколько процессов. «Нам сильно помог комитет земельных ресурсов Республики Казахстан. Мы послали туда порядка 40 запросов, не коллективно, а от разных людей, чтобы проверили, на каком основании был отчужден участок», — вспоминает Елена.

— В июле прошлого года комитет земельных ресурсов выявил нарушения 39-й статьи, пункта 2, земельного кодекса о том, что государственный землепользователь не вправе отчуждать или сдавать в залог принадлежащее ему право землепользования. И вынес предписание акимату, что они должны устранить это нарушение. Устранить его можно только одним-единственным образом: отменить все сделки купли-продажи и вернуть этот участок научному центру, — продолжает Елена Легеньчук. — А 14 июля экономический суд Алматы запретил застройку на участке, признав все сделки купли-продажи незаконными.

Стройку прекратили, но Елена и ее соседи победу еще не празднуют, так как считают, что «эти люди будут идти до конца».

— В нашем случае огласка дала хороший результат, потому что очень многие боятся, когда слышат фамилии вроде Кулибаева, даже не все журналисты брались за освещение этой темы. Они могли приехать, побеседовать с нами, но потом говорили, что редактор этот материал не пропустил. У меня всегда была своя позиция, но я ее не афишировала, разве что на кухне с друзьями. Но сейчас всё вышло на другой уровень. Очень часто в том же Facebook’е появляются комментарии, что наши госорганы ничего не делают и город защищают только активисты, которые вынуждены бросать работу и дела, чтобы заниматься земельными проблемами.

Чтобы действовать более организованно и юридически обосновать все свои претензии, жители Погрангородка обратились за помощью к экоактивистке Салтанат Ташимовой, которая уже много лет борется с уплотняющей застройкой в Алматы и консультирует горожан по вопросам незаконного строительства.

— Активистами в первую очередь становятся те, кто лично сталкивается с несправедливостью и судебным произволом, — делится наблюдениями Ташимова. — Незаконная застройка нарушает права жителей на комфортную окружающую среду. Сейчас мы стоим на пороге экологической катастрофы, потому что на каждом клочке земли пытаются что-то построить. Сносятся скверы, парки, а высотки пытаются втиснуть между домами. Люди годами пишут во все органы, получают отписки, их никто не слышит.

«ПОКА ЗАСТРОЙКА НЕ КОСНЕТСЯ САМИХ ЖИТЕЛЕЙ, ЛЮДИ РАВНОДУШНЫ»

Художница Салтанат Ташимова около десяти лет отстаивать права горожан на чистый воздух, тротуары и дворы. Она организатор множества акций и мирных митингов против незаконной застройки города. «К сожалению, государство нас не слышит, и нередко единственным способом обратить внимание на произвол является общественный резонанс, для этого мы и проводим пикеты и акции», — объясняет активистка.

Чрезмерно активная общественная деятельность иногда приводит к судебным процессам: 16 июня суд арестовал Салтанат Ташимову на 15 суток за участие в не согласованном с властями митинге жильцов, выступавших против строительства многоэтажных домов на месте, где когда-то был сквер.

Мы встречаемся с Салтанат Ташимовой в кафе в районе Атакента, где активистка живет уже много лет. Салтанат приехала на встречу на электросамокате. Говорит, что так удобнее перемещаться по городу и экологичнее. Активистка вспоминает, что свою общественную деятельность начала в 2012 году с защиты урочища Кок Жайляу, когда там собрались строить горнолыжный курорт. «Занимаясь общественной работой, я увидела много несправедливости, убедилась, что государство нас не слышит», — вспоминает Ташимова.

— Я задалась вопросом: почему у нас плохая экология и почему с каждым годом становится всё хуже? Мы, активисты, пришли к выводу, что очень большую роль в ухудшении экологии играет уплотняющая многоэтажная застройка. В советское время она была запрещена, единственным высотным зданием было здание гостиницы «Казахстан». Высокая сейсмическая активность вообще не предполагает многоэтажной застройки в Алматы. Но, к сожалению, застройка нередко идет без госприемки, без надлежащего технического контроля, без участия сейсмологов и сотрудников ДЧС. И поэтому при строительстве каждого здания допускается огромное количество нарушений. А еще из-за уплотняющей высотной застройки, которая идет уже бешеными темпами, Алматы совсем не продувается, скорость ветра упала практически до нуля. Я сама помню, как в 2003 году гуляла на Атакенте с маленьким ребенком и даже летом тепло одевалась, потому что с гор дул очень свежий ветер. Сейчас такого нет, город не проветривается. Про нижнюю часть города и говорить нечего, там вообще дышать невозможно.

Салтанат говорит, что очень много случаев, когда высотные дома появляются на месте скверов и парков, которые много лет назад перешли из государственной собственности в частную.

— К сожалению, пока застройка не коснется самих жителей, люди равнодушны. Я считаю, что у нас еще очень незрелое гражданское общество, мы только-только формируемся. Но всё равно за последние годы произошли огромные изменения. Потенциальных сторонников у нас очень много: если я брошу клич, то на санкционированный митинг соберется до 500 человек. Наверное, именно поэтому Досаев (аким Алматы Ерболат Досаев. — Ред.) запретил нам митинг, когда я подавала заявку.

«ВЫХОДИМ, ЧТОБЫ ПОМЕШАТЬ СТРОЙКЕ, А НАС ПЫТАЮТСЯ ЗАДАВИТЬ МАШИНОЙ»

Алматы. Улица Марата Оспанова. Тихий район в верхней части города, сплошь застроенный коттеджами. Я еду в такси, но не замечаю ни одного тротуара: там, где заканчивается проезжая часть, сразу начинаются высокие заборы, из-за которых выглядывают черепичные крыши аккуратных особняков.

— Когда при Храпунове землю продавали, для тротуаров места не нашлось, — говорит таксист, притормаживая, чтобы не сбить прижавшегося к забору юношу-пешехода. Ходить по этому району пешком действительно опасно для жизни.

Жители коттеджного района по улице Оспанова в замешательстве: компактный трехэтажный особняк по соседству собираются превратить в многоквартирный дом. Собственник уже пристроил к коттеджу два крыла, приблизившись вплотную к соседним участкам. На небольшом кусочке земли перед будущим жилым домом раздается бодрый строительный грохот, ярко-желтый бульдозер разравнивает площадку, на которой должен быть тротуар, но, судя по плану, собираются сделать автомобильную парковку. На мой вопрос, что здесь строят, рабочие только пожимают плечами: мы простые исполнители и понятия не имеем, что здесь будет.

Жители соседних домов считают эту стройку незаконной и уже полтора года обивают пороги государственных ведомств, пытаясь ее остановить. Так обитатели благополучного района невольно превращаются в активистов и экспертов по строительным тяжбам.

— В это трудно поверить, но на девяти сотках земли построили дом на 40 квартир, — говорит жительница района Дина Касымова. — Они собираются самовольно захватить землю общего пользования и сделать парковку вместо тротуара. Кроме того, у них есть огромные нарушения: по законам строительных норм и правил расстояние от дома до забора должно быть не менее трех метров, а здесь расстояние составляет один метр 20 сантиметров. Если здесь случится пожар, то ни одна пожарная машина не сможет проехать. Это уже не говоря о «мелочах»: крыша дома нависает над моим участком и всё теперь стекает ко мне во двор. А когда рыли котлован, у меня чуть забор не упал. Но мы-то боремся не за мой забор. Полтора года нервов и полтора года несправедливости. Ведомства говорят, что стройка незаконная, что у них нет разрешительных документов. Нашу сторону занимает суд, но стройка при этом не заканчивается.

Разговор иногда приходится прерывать: мешает грохот проезжающих мимо грузовиков со строительным мусором, которые едва помещаются на проезжей части.

— А еще у нас частный сектор, здесь ограничены ресурсы воды, газа и электричества. Эти коммунальные услуги не рассчитаны на многоквартирный дом, — резюмирует Дина.

Ее соседка, Мадина Мажитова, рассказывает, что всю жизнь проработала в Академии наук, дружила с цветом казахской интеллигенции и искренне думала, что живет в справедливой стране, где соблюдаются законы.

— За эти полтора года у меня открылись глаза: мы в какой стране живем? — задается риторическим вопросом Мадина Мажитова. — Мы с соседями выходим, чтобы помешать стройке, а нас пытаются задавить машиной, чтобы разошлись, а хозяин говорит: я плевать на вас хотел, у меня всё равно здесь дом будет. У него, видите ли, есть серьезная «крыша» во властных структурах. Я уже на пенсии, но впервые в жизни сталкиваюсь с таким хамством и несправедливостью.

К сожалению, все попытки связаться с застройщиком не увенчались успехом. Телефонные номера, которыми располагал репортер Азаттыка, были отключены.

«ЗАСТРОЙКУ В ВЕРХНЕЙ ЧАСТИ ГОРОДА НУЖНО КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕТИТЬ»

Казахстанский журналист Сергей Пономарев, а с недавних пор депутат маслихата Алматы, тоже выступает против точечной застройки и вырубки деревьев. Он не организовывает митинги, а пытается решить проблему на уровне власти.

— Я обратил внимание на то, что в Алматы начались беспорядочные застройки примерно в 2010 году, — говорит Пономарев. — Тогда это еще входило в рамки допустимого, потому что в городе были огромные пустыри, неухоженные места, которые, как тогда казалось, украсят жилые комплексы. Тем более тогда был аким Имангали Тасмагамбетов, который не принимал строительство жилых комплексов без паркингов, зеленых насаждений и фонтанных групп. Конечно, это импонировало и подкупало. А потом, с новыми акимами, строить стали не просто хаотично, а каждый крохотный пустырь или скверик застраивали настолько основательно, что невозможно было проехать рядом. Яркий пример — квадрат улиц Сатпаева и Шагабутдинова, где на маленькой площади построено уже пять жилых комплексов и строительство продолжается.

Уплотняющую застройку в Алматы Сергей Пономарев называет «раковой опухолью города», отмечая при этом, что урбанизацию не остановить — мегаполис будет расти, а строительство будет продолжаться. Поэтому, отмечает депутат, нужно искать компромиссы.

— Застройку в верхней части города нужно категорически запретить. Город может двигаться только в сторону Капшагая, там, где пески, где безводье, — считает Пономарев. — Этот вопрос необходимо решать с акиматом области, нужно выделять землю, нужна инфраструктура, хорошие дороги, интернет, канализация, вода, газ, освещение. Но именно в том направлении нужно строить город, а не заниматься бесконечным уплотнением, сужая дороги и уничтожая последние скверы. Ерболат Досаев (нынешний аким Алматы. — Ред.) пытается поменять ситуацию к лучшему, но я ставлю себя на его место и прекрасно понимаю, что строительство — это налоги, это новые рабочие места, это квадратные метры. И потом, нельзя проводить линию антагонизма, что строители — ужасные отвратительные люди. Но ситуация складывается таким образом, что они становятся ненавистными для людей, и это очень плохо.

«ВСЯ СТРОИТЕЛЬНАЯ СФЕРА ПРОСТО ПРОПИТАНА ЭТОЙ КОРРУПЦИОННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ»

Последние три года адвокат Руслан Кожахмет занимается исключительно делами, связанными с нарушениями строительных норм в Алматы. Эксперт отмечает, что градостроительное законодательство в Казахстане очень сложное, в нём много отсылочных норм, которые противоречат друг другу. И это сильно усложняет борьбу с незаконными застройками.

— Те общие понятия, которые закреплены законом, либо недоработаны, либо могут иметь двоякий смысл, и это позволяет, особенно чиновникам из управления архитектуры, из управления градостроительного контроля, истолковывать их либо в интересах застройщика, либо в своих интересах, — говорит Кожахмет. — И благодаря этим нормам они держат застройщиков на коротком поводке. Поэтому застройщики иногда вынуждены искать какие-то альтернативные пути, которые не отвечают закону. Я бы сказал, что это коррупциогенные нормы.

Адвокат приводит пример из своей практики, когда управление градостроительного контроля в 2017 году добилось через суд сноса трехэтажного дома, но спустя три года выдало документы, которые позволили недобросовестному застройщику снова ввести этот дом в эксплуатацию.

— Судебный исполнитель снес только входную группу, других этажей не касался. На протяжении трех лет здание стояло, а за это время застройщик получил архитектурно-планировочное задание, согласовал эскиз, направил уведомление о строительстве и, подведя это формально под то, что всё это построил, ввел в эксплуатацию. Этот пример ярко свидетельствует о том, как это всё можно вывернуть, — говорит Руслан Кожахмет.

Еще один пример — когда управление градостроительного контроля подало в суд о признании недействительным акта ввода дома в эксплуатацию, но в суде, по мнению Кожахмета, намеренно проиграло это дело. «В результате чего дом был сдан в эксплуатацию, хотя строительные нормы были нарушены», — подытоживает адвокат. По его словам, даже прокурорская проверка не смогла установить нарушения законодательства, поскольку они сами не поняли всех юридических тонкостей и мелочей.

— Проблема сейчас в недостаточном количестве профессионалов, которые могли бы усмотреть нарушения строительных норм, — грустно подытоживает эксперт. — И то, что со стороны министерства инициируется принятие нового закона о развитии агломераций, тоже не решит эту проблему, поскольку необходимо волевое отношение к таким проблемам. Есть различного рода генеральные планы, есть планы детальных планировок, и управления архитектур играют с этими ПДП в интересах застройщиков. На мой взгляд, вся строительная сфера просто пропитана этой коррупционной составляющей.

В 2021 году население Алматы превысило два миллиона человек. По прогнозам властей, к 2030 году число жителей мегаполиса вместе с пригородами может вырасти до пяти миллионов. По официальным данным, только в рамках реализации госпрограммы «Нурлы жер» в 2021 году было введено в эксплуатацию 66 многоэтажных домов на 3065 квартир, общей площадью 239,7 тысячи квадратных метров.

По утверждениям активистов, факты нарушений правил городской застройки исчисляются десятками, а бороться с каждым отдельным случаем приходится годами. С этим соглашаются жители коттеджного района, которые попросили помощи у активистов, чтобы прибегнуть к единственной пока действенной методике — вызвать общественный резонанс. Судя по всему, им тоже предстоит длительная борьба.