К полудню у контрольно-пропускного пункта на въезде на территорию Чернобыля собирается целая вереница автобусов с туристами, жаждущими побывать в одном из самых печально известных мест в мире — Чернобыльской зоне отчуждения. Однако этот энтузиазм явно не могут разделить члены 633-го подразделения пожарной охраны из Ивано-Франковска, которые провели на этой территории 48 страшных дней.
Эти люди были в числе почти 600 тысяч граждан, резервистов и военнослужащих, мобилизованных со всего Советского Союза на Чернобыльскую АЭС в украинском городе Припять для ликвидации последствий крупнейшей ядерной аварии за всю историю планеты. 26 апреля 1986 года взорвался реактор четвертого энергоблока.
Перед ликвидаторами была поставлена задача: смягчить последствия аварии, в результате которой произошло радиоактивное загрязнение большой территории в Украине, Белоруссии и России.
После тушения пожаров и проведения массовых эвакуаций ликвидаторы в течение многих месяцев занимались обеспечением безопасности 30-километровой зоны вокруг места аварии и строили бетонный саркофаг над разрушенным реактором.
ДЕЗИНФОРМАЦИЯ СОВЕТСКИХ ВЛАСТЕЙ
По воспоминаниям одного из членов 633-го подразделения Сергея Мельника, они не знали о том, куда едут и что будут делать. Они были отправлены в Чернобыль спустя 12 недель после аварии.
— Нам просто выдали повестки, и мы должны были явиться, — говорит Сергей Мельник.
Однако не все отправились против своей воли. Были и те, кто ехал из чувства долга.
Тем не менее дезинформированы были все. Даже через год после взрыва некоторые из присоединившихся к усилиям по ликвидации последствий аварии не знали об истинной степени опасности.
Константин Гончаров был в числе добровольно вызвавшихся участвовать в ликвидации последствий аварии в 1987 году. Он признаётся, что тогда даже и представить себе не мог, во что ввязывается, он просто «хотел хоть как-то помочь».
Большинство ликвидаторов имели право на получение социального пособия и льгот. Однако это не могло компенсировать те опасения, которые они испытывали по поводу своего будущего. Большинство членов бригады Константина Гончарова либо больны, либо ушли в мир иной.
— Конечно, внешне я выгляжу здоровым, но на самом деле внутри у меня много проблем, — говорит он.
Защитная экипировка состояла из марлевой повязки. Когда стало понятно, что полученные дозы выше всех возможных норм, у солдат просто забрали дозиметры.
Незнание того, насколько серьезна ситуация, — результат дезинформации со стороны советских властей.
— Советские СМИ транслировали одно и то же сообщение, что всё в порядке и никакой опасности нет. Они просто повторяли одно и то же снова и снова: «Не волнуйтесь, продолжайте жить, как жили, всё в порядке», — вспоминает бывший министр науки и образования Украины Сергей Квит.
По словам 51-летнего жителя Киева и ликвидатора Михаила Авершина, создавалось впечатление, что население относилось к этой аварии с равнодушием из-за успокоительного тона СМИ.
— Народ не ставил под сомнение то, что говорили государственные СМИ, — говорит Авершин.
ПОЛЕМИКА ВОКРУГ ЧИСЛА ЖЕРТВ
После произошедшей аварии молодой солдат Михаил Авершин в числе первых был отправлен в Чернобыль. В списке отправленных были и солдаты из близлежащих деревень, которые, по словам Авершина, были «очень недалекими». Он рассказывает о происходившем в зоне отчуждения мародерстве.
— Один парень из моего взвода нашел парашют, использовавшийся для доставки песка в реактор, и решил украсть его. Он хотел попросить свою жену сшить из него несколько пар штанов, потому что материал был хорошего качества, — рассказывает Михаил Авершин.
Другие же разворовывали машины на детали и металлолом. С той же целью некоторые отрезали в заброшенных домах радиаторы отопления.
— На самом деле они отрезали несколько десятилетий своей жизни, — сетует Авершин.
Руководство либо было столь же плохо информировано и не имело достаточных ресурсов для защиты подчиненных, либо просто не заботилось об их здоровье.
— Когда мы добрались до места, у нас были только палатки без настила, так что мы все спали на земле. Некоторые командиры сказали нам: «Вот стог сена, используйте его в качестве подстилки». Это было просто смешно, — рассказывает Василий Романов из Ивано-Франковска, где располагалась 633-я часть пожарной охраны.
Другой член этого подразделения — 60-летний Ярослав Олейник — со смехом рассказывает, что вся их защитная экипировка состояла из марлевой повязки и что попытка их командиров отследить полученную дозу радиации продлилась всего три дня. Когда стало понятно, что полученные дозы выше всех возможных норм, у них просто забрали дозиметры.
По официальным данным, в результате собственно аварии 26 апреля погибло несколько десятков человек. Число смертей и других заболеваний вследствие радиоактивного заражения — до сих пор спорный вопрос.
По опубликованным в 2005 году данным ООН, от излученной при аварии радиации погибло менее 50 человек и может погибнуть около четырех тысяч человек из числа участников ликвидации в течение жизни от сопутствующих болезней.
Однако доклад ООН экологическая организация Greenpeace подвергла резкой критике. По ее оценкам, в результате чернобыльской аварии в период с 1990 по 2004 год погибло около 200 тысяч человек. Среди последствий этой аварии — преждевременное старение, неврологические и психические расстройства.
По словам генерального директора Национального научного центра радиационной медицины Украины Дмитрия Базыки, по данным Специальной комиссии при министерстве здравоохранения Украины, ежегодно умирает около 20 тысяч ликвидаторов чернобыльской аварии.
ЗАБЫТЫЕ ГОСУДАРСТВОМ
Сегодня очевидно, что ликвидаторы ощущают себя забытыми государством.
— Поначалу власти оказывали нам внимание. Они относились к нам хорошо, потому что они знали, кто мы. Но позже власти забыли о нас, — говорит Ярослав Олейник.
Суды принимали положительные решения по восстановлению пособий, однако власти блокировали их в процессе обжалования. Многие умерли, так и не дождавшись решений.
В 1997 году украинское правительство заявило о незаконных выплатах пособий ликвидаторам. В результате тысячи человек лишились присвоенного им пожизненно статуса ликвидаторов и, соответственно, льгот и пособий. Многим пришлось доказывать властям, что они нуждаются в государственной помощи.
Как рассказывает Ярослав Олейник, суды принимали положительные решения по восстановлению пособий, однако власти блокировали их в процессе обжалования. Многие умерли, так и не дождавшись решений.
Большую часть своего времени он теперь посвящает восстановлению государственных льгот и привилегий членам его части.
— Мы достигли многого. Мы вернули статус ликвидатора 96 членам, — говорит он.
Спустя 30 лет после катастрофы оставшиеся в живых члены 633-й части пожарной охраны кажутся немного шокированными при виде толпы собирающихся около основного входа в зону отчуждения туристов — за год объект посещает около 10 тысяч человек. Для ликвидаторов это отнюдь не место для поиска приключений.
Но, несмотря на то, что им довелось испытать во время пребывания в Чернобыльской зоне отчуждения и после того, они твердо говорят, что поступили бы точно так же и сейчас.
