Батырхан Жумабаев - сын репрессированного в 1937-м ректора Семипалатинского пединститута Ахметгали Интыкбаева. Его вместе с Сакеном Сейфуллиным, Ильясом Джансугуровым, Беимбетом Майлиным расстреляли под Алма-Атой, в местечке, под названием Жаналык (теперь здесь стоит памятник). После ареста жена Ахметгали уезжает с детьми в Петропавловск и меняет фамилию.
- Это было страшное время. Никто не хотел с нами общаться. На третий день после ареста в школе соседка по парте сказала, пересадите, не хочу сидеть с сыном врага народа. Поэтому мама выпросила паспорт жены своего брата и мы стали Жумабаевыми.
Отца Батырхана Жумабаева реабилитировали через тридцать лет после расстрела. Сегодня же он является заместителем председателя Ассоциации жертв незаконных репрессии по Астане и Акмолинской области. По его словам, около 12 тысяч детей репрессированных казахстанцев остались за бортом закона «О реабилитации жертв массовых репрессий», принятого в 1993 году:
- В законе нет ни одного слова о казахстанских репрессированных. Речь идет только о депортированных в Казахстан переселенцах.
Поправки в закон, которые были внесены спустя пять лет после его принятия, опять-таки учли не всех репрессированных. Только казахстанских жертв репрессий и детей жертв, оставшихся без родительского попечения. Это хитрая формулировка, как говорит Батырхан Жумабаев, и стала очередным препятствием для получения компенсации:
- Когда я предоставил документы в собес, там посмотрели, и спросили про мать. Ну, я сказал, что она умерла на год позже после ареста отца. А там: «Нет, не пойдет. Оказывается, мать у вас еще жива была». Это что такое? Оказывается, и мать надо было расстрелять или посадить.
У Сайдуллы Сулейменова расстреляли отца, мать и дедушку. Но и ему было отказано в пособии. По его словам, в департаменте труда и социальной защиты населения с него потребовали справки о спецпоселении. Уполномоченный по правам человека Болат Байкадамов считает это требованием, по меньшей мере, неуместным:
- Не обязательно иметь справку о спецпоселении, ведь ребенок, родители которого были расстреляны, по казахским традициям отдавали родственникам или соседям. Один он никогда не остался.
О существующих несуразицах в законе Болат Байкадамов уже докладывал правительству. По этой проблеме была создана комиссия, однако ничем это не закончилось. Виновным он называет министерство труда и социальной защиты населения:
- Это вопросы Министерства труда. И то, что они не продвинули проект закона в парламент, не обсуждали на уровне правительства, конечно, это прямая вина уполномоченного органа.
Мнение Байкадамова разделяет и депутат Мажилиса Серик Абдрахманов:
– Я уже трижды предлагал выразить недоверие министру труда Карагусовой и в рамках закона репрессировать. Но депутаты голосованием не поддержали мое предложение.
На встрече с жертвами репрессий депутат обещал инициировать поправки в закон. По его расчетам, положительное рассмотрение изменениям может обойтись бюджету Казахстана в 4-5 миллиардов тенге.
Однако в Казахстане есть репрессированные, которых не интересует материальная компенсация. Учитель истории школы-гимназии №2 Гульнара Балтабаева говорит, что ее мама с 1996 года пытается реабилитировать своего отца и себя, но пока безуспешно:
- Маме не нужны от государства эти 971 тенге, восстановить честь и достоинство человека для нее более значимо.
В интервью радио «Азаттык» Гульнара Балтабаева сказала, что ее мама - дочь купца из Петропавловска, там еще стоит дом, который он построил для семьи. Маме Гульнары Балтабаевой было 9 лет, когда увезли отца и разлучили с младшим братом, которого она нашла только в 1963 году. У него была уже другая фамилия.
- Это было страшное время. Никто не хотел с нами общаться. На третий день после ареста в школе соседка по парте сказала, пересадите, не хочу сидеть с сыном врага народа. Поэтому мама выпросила паспорт жены своего брата и мы стали Жумабаевыми.
Отца Батырхана Жумабаева реабилитировали через тридцать лет после расстрела. Сегодня же он является заместителем председателя Ассоциации жертв незаконных репрессии по Астане и Акмолинской области. По его словам, около 12 тысяч детей репрессированных казахстанцев остались за бортом закона «О реабилитации жертв массовых репрессий», принятого в 1993 году:
- В законе нет ни одного слова о казахстанских репрессированных. Речь идет только о депортированных в Казахстан переселенцах.
Поправки в закон, которые были внесены спустя пять лет после его принятия, опять-таки учли не всех репрессированных. Только казахстанских жертв репрессий и детей жертв, оставшихся без родительского попечения. Это хитрая формулировка, как говорит Батырхан Жумабаев, и стала очередным препятствием для получения компенсации:
- Когда я предоставил документы в собес, там посмотрели, и спросили про мать. Ну, я сказал, что она умерла на год позже после ареста отца. А там: «Нет, не пойдет. Оказывается, мать у вас еще жива была». Это что такое? Оказывается, и мать надо было расстрелять или посадить.
У Сайдуллы Сулейменова расстреляли отца, мать и дедушку. Но и ему было отказано в пособии. По его словам, в департаменте труда и социальной защиты населения с него потребовали справки о спецпоселении. Уполномоченный по правам человека Болат Байкадамов считает это требованием, по меньшей мере, неуместным:
- Не обязательно иметь справку о спецпоселении, ведь ребенок, родители которого были расстреляны, по казахским традициям отдавали родственникам или соседям. Один он никогда не остался.
О существующих несуразицах в законе Болат Байкадамов уже докладывал правительству. По этой проблеме была создана комиссия, однако ничем это не закончилось. Виновным он называет министерство труда и социальной защиты населения:
- Это вопросы Министерства труда. И то, что они не продвинули проект закона в парламент, не обсуждали на уровне правительства, конечно, это прямая вина уполномоченного органа.
Мнение Байкадамова разделяет и депутат Мажилиса Серик Абдрахманов:
– Я уже трижды предлагал выразить недоверие министру труда Карагусовой и в рамках закона репрессировать. Но депутаты голосованием не поддержали мое предложение.
На встрече с жертвами репрессий депутат обещал инициировать поправки в закон. По его расчетам, положительное рассмотрение изменениям может обойтись бюджету Казахстана в 4-5 миллиардов тенге.
Однако в Казахстане есть репрессированные, которых не интересует материальная компенсация. Учитель истории школы-гимназии №2 Гульнара Балтабаева говорит, что ее мама с 1996 года пытается реабилитировать своего отца и себя, но пока безуспешно:
- Маме не нужны от государства эти 971 тенге, восстановить честь и достоинство человека для нее более значимо.
В интервью радио «Азаттык» Гульнара Балтабаева сказала, что ее мама - дочь купца из Петропавловска, там еще стоит дом, который он построил для семьи. Маме Гульнары Балтабаевой было 9 лет, когда увезли отца и разлучили с младшим братом, которого она нашла только в 1963 году. У него была уже другая фамилия.
