Ранним утром 11 апреля примерно в 6:30 Альфия Ханхалаева проснулась от внезапного грохота. Она подскочила с кровати от толчка, похожего на землетрясение. Следом послышался второй удар. В чём была, в майке и плавках, хозяйка дома выбежала на балкон. Во дворе она увидела людей в масках, они заскакивали в разбитое окно гостиной её дома.
– Я была в шоке! – рассказывает Альфия. – Первая реакция была: «Что вы делаете, придурки? Зачем ломаете окно!» Так и крикнула им вниз. И тут я услышала: «Мама! Мама!!!» С первого этажа кричала дочь. Я бросилась к ней. На выходе с балкона на меня налетел человек в маске и схватил за руки. Он мне приказал быстро спускаться вниз. Я ему говорю: «Немедленно отойди от меня!»
Альфия у окна, через которое к ним в дом вломилась полиция
Послышался чей-то возглас: «Работает ОМОН!» Альфия спустилась и увидела, что шторы в гостиной изрезаны, окно выбито. Подоконник, диван, кресла и пол усыпаны осколками выломанного окна. Прямо на осколки люди в масках положили мужа и сына Альфии. Оба были в одних трусах, только из постели.
Ранним утром 11 апреля 2019 года семья предпринимателей Ханхалаевых – Вадим, Альфия и их дети Татьяна и Семён – спали в своём коттедже в микрорайоне Лесной в Иркутске. В их дом ворвались люди в масках, выломали окно в гостиной и устроили обыск.
«НЕ ДАВАЛИ ПОПИТЬ ВОДЫ»
Первой непрошеных гостей встретила дочь Татьяна.
Только когда я заплакала, он разрешил одеться. Я просила, чтобы он вышел из комнаты и дал мне привести себя в порядок, но он не выходил.
– Я услышала грохот и шум, выбежала из своей спальни в трусах, бюстгальтере и бигуди, – рассказывает девушка. – Увидела людей в масках, которые залезали к нам в дом через разбитое окно. Побежала в свою в комнату, чтобы накинуть на себя какую-нибудь одежду. Один из этих людей в масках побежал за мной. Помню, что прикрывалась от него, старалась спрятаться. Он преследовал меня, кричал: «Выходите!» Я схватила телефон, хотела позвонить в полицию. Он говорил мне, что нельзя брать телефон. Он также не разрешал мне одеться, требовал, чтобы я выходила в гостиную. Только когда я заплакала, он разрешил одеться. Я просила, чтобы он вышел из комнаты и дал мне привести себя в порядок, но он не выходил.
Всех членов семьи загнали в холл. Хозяин дома Вадим рассказал, что услышал приказ: «Лежать! На пол!» Отца и сына заковали в наручники и положили на пол. Сверху на них сели люди в масках, заломив им руки.
– Зачем? Я не могла смотреть, как моему сыну делают больно! – рассказывает Альфия. – Я закричала: «Немедленно слезьте с сына, отпустите его! Да кто вы такие?! Что здесь происходит?!» Потом Семён рассказал, что около часа они вместе с отцом провели в холодном помещении с разбитым окном. Эти люди не разрешали ему не только одеться, но и не давали попить воды.
Тут до меня дошло, что я перед этими людьми стою раздетая и босая. Сама не заметила, как наступила на осколок стекла.
Следом за группой захвата в дом вошли нескольких человек в штатском. Никто не представился, не показал документы. Хозяев с их правами не ознакомили, адвоката не предложили. Среди вошедших, как потом узнали Ханхалаевы, была следователь Наталья Попова. Она протянула бумагу в сторону главы семьи и сказала: «Распишитесь, ознакомьтесь, сейчас у вас будет обыск». На это хозяин дома заметил, что вряд ли сможет писать, находясь в наручниках.
– Тут до меня дошло, что я перед этими людьми стою раздетая и босая, – рассказывает Альфия. – Сама не заметила, как наступила на осколок стекла. Порезала палец. На полу остался кровавый след, но от ужаса всего происходящего боли я не чувствовала. Я пошла за тапками, хотела одеться. Одну меня не отпустили. Женщина с папкой приказала человеку в маске идти со мной. Я просила его выйти из спальни, чтобы я могла переодеться. Но он не слушал. Мне пришлось переодеваться при постороннем мужчине. Всё время в голове у меня крутились мысли: что такого мы могли натворить, чтобы с нами обращались как с преступниками? – вспоминает Альфия.
Затем им дали почитать документ, на основании которого шел обыск, в нем шла речь о краже колёсной пары вагона, Вадим проходил по этому уголовному делу свидетелем. «Я почувствовала облегчение. Значит, нас не обвиняют ни в каком страшном преступлении. Нас вообще ни в чём не обвиняли, – говорит Альфия. – Если дело только в колёсной паре, зачем врываться в дом ранним утром, когда город ещё спит, портить имущество, зачем, кому это надо?! Почему не позвонили в дверь? Почему не стучали, а сразу ворвались в разбитое окно?»
Супруги вспомнили эту историю. Колёсные пары – это два колеса, посаженные на ось, у вагона их четыре. Прошлым летом в Иркутске был украден вагон. Воры разобрали его и продали по частям. Компания, которой руководит Вадим, через посредника купила две колёсные пары за 120 тысяч. Оказалось, что они краденые. Руководитель компании дважды давал полицейским объяснения, показывал документы, подтверждающие, каким образом и за сколько он купил эти детали. Он также дал контакты предпринимателя, который продал ему украденные пары. Все это было еще за три месяца до обыска.
– Я начала возмущаться, говорю им: «Если вам был нужен обыск, почему вы не позвонили? Не постучали?» – «Мы стучали, вы не открыли, у нас решение суда, мы имеем право». Но если бы они стучали, залаяли бы собаки не только у нас, но и у соседей. У нас три кошки, они у нас как собаки. Если кто-то подходит к входной двери, они вскакивают и начинают звать нас. В это утро кошки спокойно спали с нами в постели. Они соскочили, только когда начали выбивать окно. Я стала спрашивать, кто нам возместит разбитое окно? Один из них (потом мы узнали его имя – Артур Афян) сказал: «Никто вам ничего не возместит. И вообще, мы можем делать всё что угодно!» А следователь предложила подложить камень и страховой компании представить как страховой случай.
«СОСЕДЕЙ УБИВАЮТ!»
Соседу Ханхалаевых Дмитрию Алексееву ранние гости соседей показались подозрительными. Он вызвал полицию, поскольку был уверен, что на дом Вадима и Альфии напали бандиты.
– Ранним утром 11 апреля я спал, жена собиралась везти детей в садик и школу. Ребятишки прибежали ко мне в спальню с криками: «Папа, соседей убивают!» Я вскочил с постели, посмотрел в окно. Соседский дом находится прямо напротив, двор виден как на ладони. Я увидел, как через разбитое окно к ним в дом залезали люди в штатском. Никаких опознавательных знаков не было ни на их одежде, ни на автобусе, на котором они приехали. Я быстро отправил жену с детьми в город: мало ли что бандиты могут сделать со свидетелями?! Сам вызвал полицию на свой адрес и стал ждать, – рассказывает Дмитрий.
Зачем было разбивать окно, если можно было легко попасть в дом через открытую дверь?
Полицейские приехали быстро. Однако в дом их не пустили. Участники группы показали им удостоверения и отправили обратно.
– Я надеялась, что патруль остановит этот беспредел, – говорит Альфия. – Но полицейские сказали, что ничем помочь не могут. Они сами удивились, когда увидели, что у нас происходит. Патрульные посоветовали обязательно вызвать участкового, когда всё закончится. Пользуясь моментом, я подошла к воротам и нажала на звонок. Все услышали, что он работает, звучит достаточно громко. Я потребовала, чтобы этот факт занесли в протокол.
«ВЫ СИЛЬНО ХОРОШО ЖИВЕТЕ!»
Обыск длился около семи часов. У всех членов семьи отобрали телефоны. Сначала группа проверяла все комнаты по порядку.
– Мы постоянно спрашивали, что они ищут. Если бы нам сказали, мы бы предоставили всё, что у нас есть, – документы, карты памяти. Ведь мы ни в чём не виноваты, нам нечего скрывать, – рассказывает Альфия. – Эти люди перерывали всё подряд. Они рассматривали наши личные вещи, шарили по карманам шуб. Мы постоянно от них слышали: «Вы сильно хорошо живёте! Предприниматели все хорошо живут, потому что воруют!» А, собственно, почему предприниматели должны нищенствовать?! Мы зарабатываем честным трудом!
Татьяна вспоминает, что гости вели себя так, будто лично знают хозяев дома.
– Про колёсную пару я ничего не знала, мне родители рассказали позже. Во время обыска Наталья Попова позволяла себе насмешливые, неприятные высказывания в наш адрес и всячески выказывала нам неприязнь. Например, шёл разговор, что все бизнесмены воры. Нам она противопоставляла себя. Жаловалась, что ей трудно содержать троих детей. В то время как мы ни в чём себе не отказываем. Было ощущение, что нам мстят за то, что мы хорошо живём. Были и откровенные провокации. Следователь обыскивала книжный шкаф. У нас очень много книг, энциклопедий. В том числе энциклопедия по оружию. Она достала эту книгу и с ухмылкой спросила: «Вы что, оружием увлекаетесь?» Кроме того, постоянно шутили сотрудники ОМОНа, говорили, что скоро будет похолодание и жить с разбитым окном нам будет не слишком комфортно. При обыске приезжали посторонние люди и ходили по дому – на каком основании?
Вадим рассказал, что оперативники радовались, как дети, когда в подвале нашли оружейный сейф.
– Правда, ружья там не было, у меня закончилось разрешение на пользование оружием, и я сдал его незадолго до обыска. В сейфе оставалась сменная трубка и пачка патронов с истекшим сроком годности. Когда это нашли, у них было настоящее ликование.
ИКОНЫ НЕ ТРОНУЛИ
Время близилось к обеду, визитёры стали торопиться, пропускать помещения. Дом Ханхалаевых состоит из нескольких построек, в одной из них размещается мастерская, где Альфия занимается творчеством: пишет картины, иконы, выкладывает мозаику. Это её увлечение. Один из людей вызвался осмотреть мастерскую. Альфия удивилась, как благоговейно человек, который недавно крушил и топтал всё в её доме, вёл себя в иконописной мастерской.
– Я ему говорю: «Здесь вы должны снять с себя верхнюю одежду. В мастерской всё покрыто олифой, не должно быть пыли». Аккуратно, на цыпочках он прошёл туда и сразу обратно. Я спросила, будет ли он забирать ноутбук из мастерской. Он ответил отрицательно. У меня возник вопрос: если эти люди проводят серьёзное расследование, изымают всю технику в доме, почему тогда ноутбук из мастерской решили оставить? Если они с пристрастием обшаривали карманы наших шуб, почему это помещение их не заинтересовало?
Когда всё закончилось, гости собрали компьютеры, ноутбуки, которые стояли практически в каждой комнате, документы, которые вообще не относятся к делу. В общую кучу собрали все телефоны.
– Я стала спрашивать, как нам жить без телефонов? Попросила отдать хотя бы их. В итоге мне и дочери телефоны вернули, мужа и сына забрали, – говорит Альфия. – Я также стала просить, чтобы оставили рабочий ноутбук дочери, это её хлеб, на ноутбуке установлены программы по архитектуре и дизайну, которые ей нужны для работы. У сына начиналась сессия, на его ноутбуке остались лабораторные и практические работы, их нужно было сдавать. Мне отказали – они всё забрали с собой.
Разногласия возникли и с подписью протокола обыска. Руководитель группы требовала, чтобы протокол был подписан немедленно. Альфия хотела прочитать документ и потом уже поставить подпись. Оказалось, что не зря она на этом настаивала. Хозяйка дома обратила внимание на то, что части с заполненными строками перемежались пустотами. Альфия ставила в пустых строчках прочерки, чтобы никто не смог ничего дописать в протокол. Кроме того, пронумеровала листы, чтобы предотвратить подтасовки. Ещё она заметила, что ни она, ни сын в протоколе никак не обозначены, будто их и не было вовсе.
Технику увезли на микроавтобусе, который подогнали к воротам. Вадиму предложили продолжить разговор в отделении. Он уехал на своей машине в сопровождении сотрудника ОМОНа. Только вечером, когда вернулся из полиции, он узнал, что одновременно обыск был проведен на складе и в городской квартире, которая принадлежит Альфие и пока используется как офис.
На следующий день после обыска муж стал переодеваться, и я увидела кровавую рану между рёбер.
Туда, в нарушение закона, ОМОН ворвался без судебного постановления на обыск. Люди в масках подкараулили бухгалтера, которая пришла на работу, и учинили погром. Сотрудница пыталась связаться с руководством, требовала телефон, просила омоновцев не портить имущество. Однако гости разрезали дорогой сейф без хозяев.
Аналогичная ситуация произошла на складе. Вопреки просьбам кладовщицы не ломать сейф, дождаться руководителя или позвонить ему, омоновцы отключили видеонаблюдение, забрали компьютеры и автогеном вскрыли сейф.
Ханхалаевы были настолько шокированы тем, что с ними произошло, что не ощущали боли от порезов стеклом.
– На следующий день после обыска муж стал переодеваться, и я увидела кровавую рану между рёбер, – говорит Альфия. Она сделала фотографии. Кроме того, повреждения зафиксировали медики. Татьяна от пережитого испуга не могла засыпать по ночам и была вынуждена обратиться к психологу.
Хозяева дома так и не смогли добиться ответа – за что с ними так поступили. Никому из них не предъявили обвинение. В доме не нашли никаких улик, связанных с колёсными парами. То же касается квартиры и склада. Перед Ханхалаевыми никто не извинился. Им не объяснили, на каком основании ворвались в их дом, квартиру и на склад и испортили имущество. Тем более силовики не намерены возмещать ущерб.
ПОСТРАДАЛИ ЧЕСТЬ, ДОСТОИНСТВО И ДЕЛОВАЯ РЕПУТАЦИЯ
Руководитель коллегии адвокатов «Оптимум» Максим Орешкин, который представляет интересы семьи Ханхалаевых, считает, что само постановление на обыск было незаконным.
– Вадим Ханхалаев не являлся ни подозреваемым, ни обвиняемым по уголовному делу, – говорит Максим. – По первому требованию следователей он явился для дачи объяснений, предоставил все материалы. Не было необходимости таким способом – с помощью обыска – добывать улики. Непонятно, для чего потребовался силовой захват дома. Незаконным также я считаю применение спецсредств – наручников, – говорит адвокат. – Кроме того, полицейские были обязаны принять меры, чтобы не допустить порчи имущества. Женщинам не разрешали одеться, держали их раздетыми. Это, безусловно, ущемляло их честь и достоинство. Мужчину, главу семьи, руководителя предприятия, заставляли в одних трусах, в наручниках, лежать лицом в пол.
Однако чтобы рассчитывать на возмещение ущерба, должна быть установлена вина ответственных лиц – они должны быть осуждены либо понести дисциплинарные взыскания, отмечает юрист.
Ханхалаевы обращались в транспортную полицию, Следственный комитет, прокуратуру, к уполномоченному по правам человека, уполномоченному по правам предпринимателей, писали в администрацию президента. Все обращения неизменно возвращаются в то самое ведомство, сотрудники которого и нарушили права обратившихся. Это делает невозможным объективное рассмотрение дела.
«ПРИВЕТ» ИЗ 1990-Х
В июне Ханхалаевы получили от транспортной полиции постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Это пространный документ на 41 листе. Объяснения, которые участники обыска дали при расследовании, существенно расходятся в деталях. Например, Артур Афян говорит, что увидел: калитка во двор была открыта. Наталья Попова утверждает, что кто-то из сотрудников ОМОНа перелез через забор, после чего калитка открылась. Но была ли изначально открыта калитка или её отпер сотрудник, следователь предусмотрительно опускает. Один из омоновцев даже пояснял, что они нажимали на звонок, но никакого звука от него не было. Хотя другие участники действий утверждают, что только неистово стучали.
Афян показывает также, что в дверь дома они стучали несколько раз. Попова утверждает, что опергруппа стучала в двери не менее 7–10 минут. Не без гордости сотрудники ОМОНа поясняют следователю, что всего за полминуты выломали пятислойное окно и быстро скрутили мужскую часть семьи. При этом сосед Ханхалаевых Дмитрий Алексеев рассказал следователю, что никаких звуков с улицы не слышал до того момента, пока не начали ломать окно.
Любопытное объяснение дал понятой Федоров. По его словам, он около шести часов утра вышел из дома на улице Гоголя. В это время к нему подошли люди из транспортной полиции, попросили участвовать в следственном действии. Поразительно совпало, что Фёдорову позвонили с работы и сообщили, что встреча, на которую он спешил в шестом (!) часу утра, отменяется. В своём пояснении понятой позволил себе дать оценку действиям полицейских, говорит, что «обыск был проведён обоснованно». То, что было разбито окно, он также считает правильным.
Прийти могут к любому. Мой дом – это уже не моя крепость. Мы перестали верить, что у нас правовое государство.
По-разному участники событий описывают то, что увидели внутри дома, как будто находились в нескольких разных домах. Одни говорили, что Альфия и Татьяна были в пижамах. Кто-то утверждал, что на них были длинные футболки. Другие припомнили, что все домочадцы ходили в нижнем белье и сами отказывались одеться, когда их об этом просили.
Ханхалаевы продолжают добиваться справедливости. Хотят, чтобы им дали объяснение, что произошло в их доме 11 апреля 2019 года. Чтобы полицейские признали, что с ними поступили не по закону.
Крыльцо дома хозяева превратили в обнесенную решеткой веранду
Жизнь семьи после этого изменилась. Если раньше у себя дома они чувствовали себя в безопасности, то теперь это ощущение ушло. Во дворе Ханхалаевых работают строители. Крыльцо, которое раньше служило ступенькой на балкон, превращается в закрытую веранду.
– Мы поняли, что не защищены вообще. Прийти могут к любому. Мой дом – это уже не моя крепость. Мы перестали верить, что у нас правовое государство. Правит полиция, они находятся у руля, и все их боятся, – говорит Альфия. – Вы знаете, первым на нашей улице дом построил сосед. Лет 17 назад он стал жить здесь. Мы над ним посмеивались, что у него на окнах решётки. Они были нужны для защиты в 1990-х и начале 2000-х. Теперь мы поняли, что 1990-е возвращаются.
Теперь окна Ханхалаевых тоже зарешечены. На калитку они установили новый звонок и смонтировали систему видеонаблюдения по периметру усадьбы. «Некоторые знакомые говорят, что это нам не поможет, – улыбается Альфия. – Я отвечаю: "Поможет, хотя бы выиграть время, чтобы одеться и почистить зубы. Достойно встретить "гостей". Пока они пилят решётки, я хотя бы приведу себя в порядок. Потом открою им дверь и скажу: "Заходите!"»
Материал Ольги Макаровой, корреспондента «Сибирь.Реалий» - проекта Русской редакции Азаттыка (Радио Свобода).