«Чемодан без ручки». Что ждёт Байконур и многомиллиардный проект «Байтерек»?

После обретения независимости Казахстан не оставлял амбиций стать «полноценной» космической державой, и одним из главных партнёров в их реализации всегда значилась Россия. Это выглядело вполне естественно ― северный сосед обладал космическими разработками советского периода. Однако вводимые с 2014 года против России санкции из-за её военной агрессии заметно замедлили темпы сотрудничества.

Одним из главных совместных проектов Казахстана и России считается космический ракетный комплекс «Байтерек» ― многомиллиардный проект, разрабатываемый почти 20 лет, но так и не ушедший дальше кабинетов и планов в бумагах чиновников.

В начале марта 2023 года стало известно, что казахстанская сторона вступила в судебные тяжбы с дочерним подразделением «Роскосмоса» ― Центром по эксплуатации наземной космической инфраструктуры, отвечающим за обслуживание космодрома «Байконур» и проект «Байтерек» с российской стороны. Поводом для разбирательств, как утверждают в СП «Байтерек», было невыполнение обязательств российской стороной по разработке документации оценки воздействия на окружающую среду ракеты «Союз-5». Итогом суда стал штраф в 13,5 миллиарда тенге и последующий арест имущества ЦЭНКИ на территории космодрома из-за его невыплаты.

Арест имущества российской компании вызывал немало вопросов. Например, до сих пор не ясно, как судебные тяжбы могут отразиться на постоянно откладываемом проекте «Байтерек», отношениях между двумя странами, а также развитии космонавтики в Казахстане. Корреспондент Азаттыка поговорил с Нурланом Аселканом, чтобы разобраться в происходящем.

«ВОЙНА СВОЙ ПЛАН ПОКАЗАЛА»

Азаттык: Арест имущества ЦЭНКИ вызывает много домыслов, вплоть до ухода России с Байконура, заморозки «Байтерека» и удара по «Союзу-5». На ваш взгляд, насколько серьёзна ситуация?

Нурлан Аселкан, главный редактор и издатель журнала «Космические исследования и технологии»

Нурлан Аселкан: Достаточно серьёзная. Еще в 2021 году ЦЭНКИ ― дочернее подразделение «Роскосмоса», являющееся головной организацией по созданию «Байтерека» с российской стороны, ― должно было подготовить эскизный проект комплекса. В эскизном проекте есть раздел, который посвящён оценке воздействия на окружающую среду. Отчёт по нему был представлен казахстанской стороне. Но «Байтерек» ― казахстанская его сторона ― посчитал, что работа не выполнена. Была попытка досудебного разбирательства. Но в итоге во второй половине прошлого года дело было передано в суд.

Примечательно, что по контракту этот суд является не байконурским или астанинским судом, а судом Международного финансового центра «Астана». Суд в ноябре вынес решение на взыскание с ЦЭНКИ суммы более 13 миллиардов тенге. После этого судебные исполнители наложили арест на недвижимость компании в городе Байконуре, ограничили выезд руководству филиала ЦЭНКИ на Байконур. И это вызвало, конечно, такой шум и в прессе. 14–15 марта в Астану приезжала делегация «Роскосмоса», выясняла ситуацию. В общем, им объяснили, что, к сожалению, российская сторона проигнорировала суд, посчитала его неправомочным и пропустила время апелляции. Поэтому надо договариваться как-то иначе.

Я знаю, что российская делегация посетила этот суд и ничего обнадеживающего не услышала. Наши судебные исполнители, комитет судебных исполнителей прокомментировал так, что в этой ситуации может быть несколько выходов: выплата штрафа или, допустим, новые переговоры между «Байтереком» и ЦЭНКИ, скажем, о коррекции этого штрафа, либо отказ «Байтерека» от этого вознаграждения. Но по итогам переговоров могу сказать так, что всё осталось на своих местах, то есть «Байтерек» настаивает на своей правоте, и российская делегация, по сути, уехала ни с чем.

Всё это происходит на фоне того, что Байконур является космодромом, который контролирует российская сторона, и, учитывая все геополитические осложнения, которые возникли в феврале 2022 года, это накладывает отпечаток на всю его деятельность.

Азаттык: Какие осложнения в космической сфере вызвала война для России?

Нурлан Аселкан: На Байконуре уже несколько лет успешно осуществлялась международная программа по запуску спутников связи по проекту OneWeb. 4 марта 2022 года российская сторона во время подготовки к запуску очередной партии спутников выставила претензию западной стороне о том, чтобы были взяты обязательства, чтобы эти спутники не использовались для военных целей, и о том, чтобы правительство Великобритании вышло из состава учредителей. Западная сторона ответила, что эти условия неприемлемы, так как выполнявшиеся до этого запуски их спутников с Восточного и Байконура не связывали такими требованиями. В итоге российская сторона сняла спутники с ракеты, поместила их в один из монтажно-испытательных корпусов Байконура, опечатала, по сути, арестовала. Эта ситуация остаётся нерешённой по сей день.

Ракету-носитель «Союз-2.1б» с разгонным блоком «Фрегат» и спутниками британской фирмы OneWeb снимают со стартовой площадки после отмены запуска на космодроме Байконур, Казахстан, 4 марта 2022 года

Кроме того, ряд предприятий российской космической отрасли, которые работают вместе с «Байтереком», попали под санкции. Буквально все. Мы говорили два года назад о том, что под санкции попал ракетно-космический центр «Прогресс» ― разработчик ракет «Союз-5», которые являются сердцем проекта «Байтерек». Теперь и Центр Хруничева, один из учредителей «Байтерека» с российской стороны, НПО имени Лавочкина и другие организации ― они все оказались в санкционном списке Соединённых Штатов и Европейского союза.

Какой вывод из этого следует? Во-первых, российская сторона продолжает свои программы осуществлять, но при этом международное сотрудничество сведено, по сути, к нулю. Во-вторых, Казахстан, который в общем-то планировал и осуществлял все эти годы такой затянувшийся проект «Байтерек», сейчас встал перед проблемой, что эта ракета будет отлучена от мирового рынка.

Также анализ показал, что программа «Союз-5» очень сильно и нервно менялась Россией по ходу её реализации. «Союз-5» в своё время планировался как проект широкого формата, который нёс множество функций. Но в последние годы выяснилось, что на его базе не будет создаваться большой сверхтяжёлый носитель, на «Союзе-5» российская сторона не планирует выводить пилотируемые экипажи. Коммерческие заказы на «Союз-5» отпали в связи с санкциями.

В Казахстане находится фактически в фазе сдачи так называемый сборочно-испытательный комплекс космических аппаратов (СбИК), который расположен под Астаной. Центр способен создавать спутники, проводить испытания, выдавать их в готовом виде на базе европейской технологии, в партнёрстве с компанией Airbus. И сейчас мы понимаем, что созданные при помощи западного партнёра на сборочно-испытательном комплексе в Казахстане спутники, так скажем, не монтируются к «Байтереку». Тот, кто держит технологию, является собственником лицензий, авторских прав, и он не разрешит использование «байтерековской» ракеты «Союз-5» для запуска спутника, поскольку для их интеграции необходим обмен параметрами, конструктивными данными.

Получается парадокс. Мы имеем возможность производить современные аппараты, но при этом «Байтерек» получается как вещь в себе. Ещё добавлю, что для спутников, созданных в СбИКе, ракета «Союз-5» абсолютно избыточна по мощности, теоретически она будет выводить на орбиту 17 тонн, а предел для наших спутников определён в шесть тонн.

Почему это произошло? Проект «Байтерек» был заложен в 2004 году, когда успешно на мировом рынке работала тяжёлая ракета «Протон», которая запускалась с Байконура. И российская, и казахстанская стороны надеялись, что, когда создадут новую ракету, все эти международные заказы плавно перетекут на «Байтерек». И вы сами видите, что случилось.

Ситуация вокруг Байконура неоднозначная. «Байтерек» под вопросом. Байконур работает исключительно на Россию. Количество пусков сведено к минимуму. В этом году запланировано в целом порядка девяти пусков, из них четыре пуска уже осуществлено. Вот ещё пример. Осталось 11 тяжёлых ракет «Протон-М», которые должны быть запущены до 2025 года, потому что после этого Казахстан наложил запрет на использование носителей с токсичным топливом. И в этом году прошло два пуска «Протона», и всё. На следующий год тоже пока нет ничего. То есть ракеты есть, а полезных нагрузок, спутников для них нет. И поэтому ситуация с Байконуром из стабильной и, скажем, даже вялотекущей превращается в проблемную, которую надо решать.

Ракета «Протон-М», несущая космический корабль «ЭкзоМарс-2016» на Марс, стартует со стартовой площадки космодрома Байконур, Казахстан, 14 марта 2016 года

Азаттык: Вы сказали фразу про то, что «Байтерек» ― это «вещь в себе». Космонавтика же — это на самом деле международная вещь, она невозможна «в себе», то есть без коммерческих предложений со стороны иностранных партнёров. Я правильно понимаю?

Нурлан Аселкан: Вы правильно понимаете. Особенно если речь идёт об элементарной окупаемости, выходе на рынок такой высокотехнологичной услуги, как предложение по выводу на орбиту аппаратов. Если этого международного сотрудничества нет, то все ваши ракеты и изделия будут завязаны только на внутренние, скажем так, государственные или какие-то иные заказы, которые редки и чаще всего неокупаемы.

Также мы начали понимать, что сама тема «Байтерека» для российской стороны все более и более стала периферийной. Примерно года полтора назад была проведена конверсия затрат казахстанской стороны в акции «Байтерека», и сейчас проект практически на 98 процентов — казахстанское предприятие, хотя оно совместное, но там всего два процента российского участия. Это во-первых. Во-вторых, Россия сейчас в условиях кризиса, войны фактически. Если следить за заявлениями руководителя «Роскосмоса» господина Борисова, то основными приоритетами России будут создание и запуск спутников двойного назначения, которые смогут работать на войну, будут давать данные.

Второй ключевой задачей для «Роскосмоса» является получение доступа к электронным компонентам для создания космической техники. Российская сторона последние годы производила спутники преимущественно из западных деталей. И сейчас, в условиях блокады и санкций, Россия лихорадочно ищет возможность либо производить какие-то компоненты, приобретать их в том же Китае, либо завозить путём параллельного импорта.

Третья составляющая заключается в том, что российская сторона хочет сохранить свою пилотируемую программу. Поэтому пока с Международной космической станции она не уходит. Принято решение о нахождении там до 2028 года. Я могу сказать, что эти прогнозы о том, что Россия через год-полтора уйдёт с Байконура, видимо, пока следует отложить на дальнюю полку. Российская сторона будет всё делать так, как это делается сейчас. Для этого именно с Байконура, именно на ракетах «Союз-2», на пилотируемых кораблях «Союз-МС» и будут осуществляться определённые полёты, экспедиции на ближайший пятилетний срок как минимум.

А планы России о переводе активной пусковой деятельности на космодром Восточный сейчас под большим вопросом, потому что ресурсов не хватает. Базовая ракета для «Восточного» — «Ангара» — до сих пор проходит лётные испытания. В прошлом году не было ни одного пуска. Когда будет создан новый пилотируемый корабль «Орёл» для Восточного — тоже вопрос из вопросов. Как в поговорке «война свой план показала» — она показала ограниченные возможности. Поэтому российская сторона будет в обозримый период продолжать осуществлять небольшие серии пусков с Байконура.

Ракета-носитель «Союз-2.1б» с разгонным блоком «Фрегат» и спутниками британской фирмы OneWeb транспортируется с технического объекта на стартовую площадку на космодроме Восточный в Амурской области, Россия, 15 декабря 2020 года

«КАЗАХСТАНУ СЛЕДУЕТ ФОРСИРОВАТЬ ПЕРЕДАЧУ ГОРОДА В ЮРИСДИКЦИЮ КАЗАХСТАНА»

Азаттык: Как Казахстану выходить из сложившейся ситуации?

Нурлан Аселкан: Казахстану необходимо, видимо, наконец-то взяться за решение вопроса защиты своих граждан и вопроса определения статуса города Байконур.

Вы в курсе, что на Байконуре происходили неоднозначные события, которые было трудно себе представить лет 5–10 назад. Объявлялся набор добровольцев, которые пойдут на специальную военную операцию. Митинги, мероприятия, встречи в поддержку «СВО» (специальной военной операции, так Москва называет войну в Украине. — Ред.) — всё это проводилось, поскольку Байконур арендуется Россией. В то же время это город казахстанский, и, конечно, определённое напряжение в связи с такого рода призывами налицо.

Казахстанской стороне следует форсировать передачу самого города в юрисдикцию Казахстана. Тогда отпадут вопросы о том, кто финансирует школы, почему нет казахстанской программы и так далее. Байконур уже сейчас обеспечивается казахстанским газом, есть отдельные объекты, но нет возможности строить жилые комплексы, торговые комплексы, объекты социальной инфраструктуры — нужно специальное разрешение. Перевод города под казахстанскую юрисдикцию поспособствует решению вопросов. При этом проживание и работа российских специалистов никоим образом не ограничивается. Как жили, так и будут жить. Но Казахстану пора взять ответственность за город, в котором три четверти населения — его граждане.

Жители города Байконура

И второе. Проект «Байтерек» в настоящий момент представляет собой чемодан без ручки. Сейчас мы должны выделить серьёзную сумму на демонтаж старых объектов комплекса «Зенит» и строить наземный комплекс для несозданной ракеты «Союз-5». Скажите, зачем нужна ракета, невостребованная для космической отрасли Казахстана и не имеющая шансов выйти на мировой рынок? Еще такая деталь — мы строим наземный комплекс, который является частью большего проекта, где мы полностью зависим от противоположной стороны. Будет ли создана ракета, по какой цене этот «Союз-5» будет поставляться в Казахстан? Вопросы, на которые пока нет ответов.

Азаттык: Возможно ли провести это безболезненно? Отдельные личности и издания с российской стороны сильно политизируют происходящие процессы, как, например, тот факт, что суд между ЦЭНКИ и казахстанской стороной происходил под председательством британских судей.

Нурлан Аселкан: Эта риторика свойственна ряду СМИ и отдельным руководителям, представителям Госдумы, которые уже регулярно поднимают вопросы о том, правильно ли Казахстан ведёт свою политику. Хотя совершенно очевидная вещь, что суд, обладающий британским правом, и являлся органом, который должен был разрешать конфликт. Все это закреплено в договоре между ЦЭНКИ и «Байтереком». Надо просто заглядывать в документы, которые были подписаны собственной рукой. Была парадоксальная ситуация, когда суд МФЦА увидел письмо ЦЭНКИ о том, что этот суд не правомочен. И представитель ЦЭНКИ отсутствовал физически.

А сейчас, когда решение принято, они начали суетиться с апелляцией и так далее, а ведь сроки пропущены. Это нежелание следовать тем обязательствам, которые взяты на себя добровольно обеими сторонами. В определённом смысле это нежелание работать по законам, действующим на территории Казахстана. Если российская делегация сделала выводы из случившегося, то думаю, что конкретно этот инцидент будет совместно урегулирован. Но мы совершенно не застрахованы от новых разногласий по этому ставшему ненужным обеим сторонам проекту.

В прошлом году российская сторона выдвинула необходимость увеличения стоимости проекта примерно на 40 процентов. Для этого нужно скорректировать имеющееся технико-экономическое обоснование на основе данных, которые должны были представить россияне к 10 марту. Данных до сих пор не поступило. Соответственно, не решив ещё предыдущий спор, мы начинаем пододвигаться к новому неисполнению договорных обязательств. Они, возможно, будут урегулированы более спокойно, а может быть, и нет. Но, как говорится, в мелочах расходится тот, кто расходится в главном.

Азаттык: С российской стороны сейчас всё преподносится так, будто её «выдавливают» с Байконура. В связи с этим один из главных вопросов: останется ли она там?

Нурлан Аселкан: Стоит пояснить, что вопрос не о конфронтации между Россией и Казахстаном, тем более не о попытке изгнать её с Байконура. Подчеркнём это. Российская сторона, видимо, будет работать с Международной космической станцией, будет регулярно запускать экипажи и грузовые корабли с Байконура, пускай число их будет невелико. Ближайшие лет пять мы будем видеть эту деятельность. Так что здесь сенсации не будет.

Но «Байтерек» становится обременительным, ненужным, прежде всего для казахстанской стороны. Похоже, и для российской стороны, потому что он находится буквально на периферии её интересов. Создание ракеты нового типа «Союз-5» было задумано в мирное время, когда были открыты мировые рынки. Сейчас речь нужно вести совсем о другом. Ресурсы России уходят на создание ракеты нового поколения «Ангара», ни на что другое больше сил нет. Поэтому в интересах обеих сторон, не дожидаясь череды судебных процессов, каких-то непониманий, найти способ либо заморозить, либо закрыть проект, который создаёт между странами ненужную напряжённость.

«НЕ НУЖНО СТРЕМИТЬСЯ БЫТЬ ФОРМАЛЬНОЙ КОСМИЧЕСКОЙ ДЕРЖАВОЙ»

Азаттык: В целом как вы видите перспективы казахстанской космонавтики в нынешних условиях? Затормаживает ли нас сложившаяся ситуация? Придётся ли отложить на дальнюю полку наши амбиции космической державы?

Нурлан Аселкан: Казахстан действительно предстал перед перспективой отмены тех намерений, которые виделись в далеком 2004 году. Сейчас мы отказываемся от иллюзий там, где места им уже не осталось. Никто не мог предположить, что на Байконуре, например, будут арестованы иностранные спутники. Согласитесь, наверное, после этого события ещё долго никто не рискнёт отправить спутники для запуска на Байконур.

Российская ракета-носитель «Союз-2.1» с космическим кораблём «Союз МС-22», который доставит новый экипаж на Международную космическую станцию (МКС), фиксирует вертикаль на стартовой площадке арендованного Россией космодрома Байконур, Казахстан, 18 сентября 2022 года

Мы должны исходить из понимания, что нам не нужно стремиться быть формальной космической державой. Нам нужна прикладная космонавтика, которая бы работала на нужды хозяйства, экономики и безопасности Казахстана. Для этого нужны космические аппараты, которые очень желательно выводить своими силами или с международными партнёрами, получать с этих спутников данные, обрабатывать. Важно создать такую вертикальную отрасль, в которой будет полный цикл от проектирования аппаратов до получения с них информации после запуска, с целью создания сервисов необходимых и государству, и рынку. Поэтому сейчас начинают смотреть на носители, на Байконур, на то, насколько они встраиваются в эти новые казахстанские планы. И в итоге, я надеюсь, будет разработана более здоровая, более обоснованная программа, может быть, менее амбициозная.

Понятно, что где-то мы оставляем Байконур на периферии внимания. Но тем не менее продолжаем работать с Россией, и никто её не гонит.

Азаттык: Складывается ощущение, что в таких условиях мы должны делать либо только собственные разработки, либо работать с Россией, а международное партнёрство нам не светит. Так ли это?

Нурлан Аселкан: Надо сделать всё вместе. Если у нас будут аппараты, созданные по западной технологии, то получается, в нынешних условиях мы должны запускать их на не российской ракете, а это значит за пределами Казахстана как минимум. Поэтому мы можем вполне повторить тот путь, который был реализован при создании национальной системы дистанционного зондирования Земли. В неё входят три аппарата, работающие до сих пор, все они запускались с помощью наших международных партнёров. Пока что этот вариант для пусков наших спутников нас устраивает, но этого недостаточно. Нужно идти к тому, чтобы к завершению этого десятилетия в Казахстане появился свой сверхлёгкий носитель, который бы выводил собственные, пускай маленькие аппараты, и мы получили независимый доступ в космос.

Плюс ко всему у России остаётся ракета «Союз-2» — ей ещё летать и летать, потому что «Роскосмос» ничего на замену не создал. И в случае необходимости, например для реализации пилотируемой программы, мы всегда можем обратиться к российской стороне и воспользоваться на коммерческой основе услугами регулярно летающей на Байконуре ракеты «Союз-2». Мы не должны закрывать себе этот вариант сотрудничества. Он имеется по умолчанию и вполне может быть активизирован.