Казахстанский политэмигрант, председатель незарегистрированной партии «Атамекен» в интервью нашему радио Азаттык говорит о том, чем отличаются и в чем схожи лидеры оппозиции дома и за рубежом.
- Господин Досмухамедов, 27 октября исполнилось ровно два года учредительному съезду вашей партии «Атамекен». Партия так и не получила разрешение властей на деятельность. Более того, вы сами оказались в эмиграции, вот уже два года, как вы в изгнании.
- Я нахожусь за рубежом как и гражданин, который обращался к главе Казахстана с просьбой обеспечить мое конституционное право, во-первых, на безопасную жизнь в связи с теми заявлениями, которые я сделал в связи с тем курсом, который мы избрали как политическая организация. Во-вторых, обеспечить мое конституционное право на политическое волеизъявление. К глубокому сожалению, наш главный гарант конституции все два года хранит гордое молчание, как будто этой проблемы нет.
Я считаю, сам этот факт – очень неординарный, и он демонстрирует насколько наплевательски государственная машина в Казахстане относится к рядовому гражданину.
- Но, в данном случае, вы выступаете не как рядовой гражданин, а как лидер общественно-политической организации. На какой стадии регистрация партии? Что вам отвечают власти? Или, наоборот, не отвечают.
- Бюрократическая стадия полностью соответствует тому замыслу, который был заложен в законодательство о политических партиях. А именно: контролировать процесс образования, становления гражданского общества в Казахстане. Они, как вы знаете, могут по истечении одного месяца начать так называемую экспертизу. И эта экспертиза, в соответствии с нынешним законодательством, может длиться 100, 200, 300 лет. Все зависит от того, насколько долго этот режим будет сохраняться.
Поэтому за один день до истечения нашего месячного срока мы получили копию приказа министра юстиции о том, что необходима экспертиза наших дополнительных учредительных документов. Скоро будет уже два года, как длится эта экспертиза.
- Господин Досмухамедов, если президент Казахстана не отвечает, чиновники министерства юстиции шлют отписки, то какова реакция в политической элите? Насколько казахстанское общество созрело для того, чтобы быть катализатором политических процессов?
- Хотел бы сказать, что появление нашей партии было огромной неожиданностью для Назарбаева, вызвало сильную обеспокоенность у администрации президента. Весь процесс того, каким образом наша партия провела учредительный съезд, вызвало большое раздражение со стороны господина Адильбека Джаксыбекова, в то время руководителя администрации президента.
Мы должны с вами четко осознать, что появление нашей партии было процессом искреннего волеизъявления простых граждан Казахстана, которые захотели воспользоваться своим простым конституционным правом на создание политической организации. Не регистрируют нашу партию именно из-за того, что это произошло без благословения администрации президента; именно из-за того, что я отказался дать клятву верности на Коране, которую из меня выбивал господин Тимур Кулибаев, зять президента; именно из-за того, что я ушел, в прямом смысле, хлопнув дверью, из кабинета советника Ертысбаева в ответ на его требования лояльности и принятия двух сопредседателей партии. Обычный сценарий, который у нас практикует администрация президента, чтобы накинуть ошейник на гражданское общество.
Такая же ситуация и с общественным объединением «Молодые профессионалы Казахстана», которых тоже не регистрируют. А ведь эти молодые люди и есть средний класс. Это – полный нонсенс, уважаемый Нурсултан Абишевич. Я через ваше радио Азаттык хочу обратиться к президенту Казахстана:
«Вы везде, от Вашингтона до Лондона и Франкфурта заявляете, что строите демократическое общество и рыночную экономику. Но их не может быть без политической организации среднего класса. У нас есть очень много экзотических партий, которые вы наплодили вместе со своим аппаратом, типа партии «Руханият», никому не нужной; Партии патриотов; вы клонировали Коммунистическую партию дабы ослабить позицию Серикболсына Абдильдина; вы финансируете псевдооппозиционные партии типа партии Болата Абилова и Жармахана Туякбая. Но за эти 15-17 лет вы не дали возможность возникнуть партии, которая является носителем идеи свободной, рыночной экономики и истинной демократии».
- Господин Досмухамедов, вы говорите очень серьезные вещи, что если какая-либо партия изначально неподконтрольна властям, то ее регистрация будет всячески блокироваться. Такой механизм в авторитарных государствах существует. Но вместе с тем, вы говорите какие-то мифические вещи, что зять президента Тимур Кулибаев требовал принести клятву на Коране. Это что за ритуал такой?
- У меня состоялся после съезда длительный разговор с Тимуром Кулибаевым, как вы знаете, я был его советником. Кстати, после того как я провел учредительный съезд, они в срочном порядке, задним числом, 30-ым сентября, уволили меня с должности советника президента ассоциации «Казэнерджи». Настолько страшно было ему за себя, что он дал указание уволить меня задним числом.
Этот режим основан не на праве, не на правом законе. В фашистской Германии тоже были законы, но они не были основаны на морали, на каких-то общечеловеческих ценностях. И такой авторитарный режим начинает выдумывать архаичные, феодальные ритуалы повязывания для того, чтобы существовали неформальные нити контроля.
После беседы с Тимуром Кулибаевым у меня была встреча с Ермухаметом Ертысбаевым, и мне прямо были выдвинуты эти условия. Я категорически отказался. Многие мои знакомые после говорили, что надо было согласиться, надо было принять эти условия, чтобы выжить и так далее. Я считаю, что нам не надо этого делать. Чем больше мы идем на компромиссы, казалось бы даже незначительные, с нынешним античеловечным, антидемократичным режимом – тем он сильнее становится, тем больше мы его продлеваем.
- Господин Досмухамедов, но в казахстанском обществе наряду с этими мистическими ритуалами существуют реальные политические скандалы. Об одном из них вы только что упомянули. Вокруг партии, которую возглавляет Жармахан Туякбай, и партии, которую возглавляет Болат Абилов, был серьезный скандал, эти два деятеля были обвинены в секретном сотрудничестве с комитетом национальной безопасности. Сами они категорически опровергли эту версию. Как вы восприняли такие сообщения?
- Я такое сообщение воспринял с огорчением как гражданин Казахстана, как гражданин государства, которое пытается после столетий колониального рабства стать на ноги и построить свою государственность. И мне стало очень горько, что на самой стартовой точке формирования генетического кода, алгоритма нашего государственного, национального самосознания и развития, наше государство выкрутило руки гражданскому обществу, сделало его не только своей служанкой, рабыней сделало.
Это все показатель того, что демократия, которую строит президент Назарбаев, является фиговым листком. Ясно стало одно, что весь политический процесс, который происходит в Казахстане – это «дурилка». «Дурилка» под названием «свободная пресса», «дурилка», как теперь выяснилось, под названием «оппозиционные партии». Это все делается для того, чтобы обманывать простых граждан и страны Запада.
- В Казахстане теперь происходит следующий политический скандал вокруг оппозиции – ряд руководителей партий обвинен в пособничестве уголовному преступлению. Они написали петицию властям Украины с просьбой предоставить политическое убежище Есентаю Байсакову, активисту оппозиции и бизнесмену. Главным обвиняемым назван Толен Тохтасынов, который вот уже несколько месяцев находится за рубежом на лечении. Как политэмигрант со стажем в два года, какой дадите прогноз по этому делу?
- Во-первых, хотел бы вас поправить, стаж пребывания за границей у меня не два года, на самом деле. Хотел бы напомнить, что мое первое столкновение с коррумпированным режимом произошло в 1997 году. Была большая статья в газете «Аргументы и факты», которая подробно описала конфликт, который произошел в посольстве Казахстана в Германии. Я пришел на должность посланника Казахстана, начал разбираться с документами и выяснил, что огромное количество денег было присвоено, растрачено. Были угрозы и репрессии в отношении меня после этого.
Во-вторых, после этого меня не было в Казахстане пять лет. Я вернулся только после некоторого потепления, которое ненадолго наблюдалось в 2001 году.
Что касается дела, о котором вы говорите, я не могу комментировать как юрист, потому что мне неизвестны все детали этого дела. Но почерк и мотив, я думаю, ясны и для неюристов. Это все сконструировано для того, чтобы душить формирование независимой политической силы и личности в Казахстане.
Надо объединить истинную оппозицию с тем, чтобы с использованием международного демократического инструментария заставить этот антигуманный режим пойти на реформирование системы в Казахстане.
- Но в данное время, господин Досмухамедов, мы наблюдаем такую же картину в стане оппозиции за рубежом, как и внутри страны. Разобщенность между лидерами оппозиции, какая она есть внутри страны, она такая же и за пределами Казахстана.
- А что вы имеете в виду? В чем эта разобщенность выразилась?
- Я имею в виду, политические деятели в Казахстане, которые не соприкасались, или же были на разных позициях в Казахстане, они со временем вынуждены выехать из страны. Я имею в виду, например, Галымжана Жакиянова и Рахата Алиева, которые в 2001 году были на разных баррикадах, но теперь они оказались по одну сторону политического фронта. Или взять Акежана Кажегельдина, ветерана казахской политической эмиграции, в этом году исполнилось 10 лет политического преследования его. Число лидеров оппозиции в изгнании растет, они ведут себя так же, как и на Родине.
- Во-первых, люди, которых вы назвали, они качественно отличаются друг от друга, отличаются, так сказать, стартовой причиной их выезда из Казахстана. У людей, которых вы перечислили, в абсолютном большинстве не было политических оснований для выезда из Казахстана. Это касается и Акежана, это касается и Рахата, это касается и Галымжана.
Что касается Рахата и Галымжана, я считаю, что и тот, и другой человек - они были частью режима. Один был частью репрессивного аппарата, второй был частью политического аппарата Нурсултана Назарбаева. Основания найти общий язык у них есть. Нельзя их представлять как людей, которые вышли абсолютно из разных шинелей. Они вышли из одной люльки под названием «казахская назарбаевская элита».
То же самое можно сказать об Акежане Кажегельдине. Вместе с тем, каждый деятель оппозиции в изгнании вносит свой вклад в дело демонтажа политического режима, который существует сегодня в Казахстане.
Что касается единства наших позиций, как вы помните, в прошлом году была встреча в городе Страсбурге, в которой приняли участие я, Акежан Кажегельдин, Серик Медетбеков – глава Загранбюро казахстанской оппозиции. Мы довольно конструктивно поработали и выработали «Страсбургскую инициативу». Это – стартовая точка всех возможных реформ, а именно изменение, качественное, радикальное реформирование казахстанской конституции.
Несмотря на мнение, которое усиленно распространяет администрация президента Казахстана, в этом плане у нас полное единство взглядов. Мы все работаем над новым проектом конституции. В настоящее время она проходит экспертизу в западноевропейских и американских университетах. Я считаю, что это будет главной платформой наших общих усилий.
- Спасибо вам за интервью.
- Я нахожусь за рубежом как и гражданин, который обращался к главе Казахстана с просьбой обеспечить мое конституционное право, во-первых, на безопасную жизнь в связи с теми заявлениями, которые я сделал в связи с тем курсом, который мы избрали как политическая организация. Во-вторых, обеспечить мое конституционное право на политическое волеизъявление. К глубокому сожалению, наш главный гарант конституции все два года хранит гордое молчание, как будто этой проблемы нет.
Я считаю, сам этот факт – очень неординарный, и он демонстрирует насколько наплевательски государственная машина в Казахстане относится к рядовому гражданину.
- Но, в данном случае, вы выступаете не как рядовой гражданин, а как лидер общественно-политической организации. На какой стадии регистрация партии? Что вам отвечают власти? Или, наоборот, не отвечают.
- Бюрократическая стадия полностью соответствует тому замыслу, который был заложен в законодательство о политических партиях. А именно: контролировать процесс образования, становления гражданского общества в Казахстане. Они, как вы знаете, могут по истечении одного месяца начать так называемую экспертизу. И эта экспертиза, в соответствии с нынешним законодательством, может длиться 100, 200, 300 лет. Все зависит от того, насколько долго этот режим будет сохраняться.
Поэтому за один день до истечения нашего месячного срока мы получили копию приказа министра юстиции о том, что необходима экспертиза наших дополнительных учредительных документов. Скоро будет уже два года, как длится эта экспертиза.
- Господин Досмухамедов, если президент Казахстана не отвечает, чиновники министерства юстиции шлют отписки, то какова реакция в политической элите? Насколько казахстанское общество созрело для того, чтобы быть катализатором политических процессов?
- Хотел бы сказать, что появление нашей партии было огромной неожиданностью для Назарбаева, вызвало сильную обеспокоенность у администрации президента. Весь процесс того, каким образом наша партия провела учредительный съезд, вызвало большое раздражение со стороны господина Адильбека Джаксыбекова, в то время руководителя администрации президента.
Мы должны с вами четко осознать, что появление нашей партии было процессом искреннего волеизъявления простых граждан Казахстана, которые захотели воспользоваться своим простым конституционным правом на создание политической организации. Не регистрируют нашу партию именно из-за того, что это произошло без благословения администрации президента; именно из-за того, что я отказался дать клятву верности на Коране, которую из меня выбивал господин Тимур Кулибаев, зять президента; именно из-за того, что я ушел, в прямом смысле, хлопнув дверью, из кабинета советника Ертысбаева в ответ на его требования лояльности и принятия двух сопредседателей партии. Обычный сценарий, который у нас практикует администрация президента, чтобы накинуть ошейник на гражданское общество.
Такая же ситуация и с общественным объединением «Молодые профессионалы Казахстана», которых тоже не регистрируют. А ведь эти молодые люди и есть средний класс. Это – полный нонсенс, уважаемый Нурсултан Абишевич. Я через ваше радио Азаттык хочу обратиться к президенту Казахстана:
«Вы везде, от Вашингтона до Лондона и Франкфурта заявляете, что строите демократическое общество и рыночную экономику. Но их не может быть без политической организации среднего класса. У нас есть очень много экзотических партий, которые вы наплодили вместе со своим аппаратом, типа партии «Руханият», никому не нужной; Партии патриотов; вы клонировали Коммунистическую партию дабы ослабить позицию Серикболсына Абдильдина; вы финансируете псевдооппозиционные партии типа партии Болата Абилова и Жармахана Туякбая. Но за эти 15-17 лет вы не дали возможность возникнуть партии, которая является носителем идеи свободной, рыночной экономики и истинной демократии».
- Господин Досмухамедов, вы говорите очень серьезные вещи, что если какая-либо партия изначально неподконтрольна властям, то ее регистрация будет всячески блокироваться. Такой механизм в авторитарных государствах существует. Но вместе с тем, вы говорите какие-то мифические вещи, что зять президента Тимур Кулибаев требовал принести клятву на Коране. Это что за ритуал такой?
- У меня состоялся после съезда длительный разговор с Тимуром Кулибаевым, как вы знаете, я был его советником. Кстати, после того как я провел учредительный съезд, они в срочном порядке, задним числом, 30-ым сентября, уволили меня с должности советника президента ассоциации «Казэнерджи». Настолько страшно было ему за себя, что он дал указание уволить меня задним числом.
Этот режим основан не на праве, не на правом законе. В фашистской Германии тоже были законы, но они не были основаны на морали, на каких-то общечеловеческих ценностях. И такой авторитарный режим начинает выдумывать архаичные, феодальные ритуалы повязывания для того, чтобы существовали неформальные нити контроля.
После беседы с Тимуром Кулибаевым у меня была встреча с Ермухаметом Ертысбаевым, и мне прямо были выдвинуты эти условия. Я категорически отказался. Многие мои знакомые после говорили, что надо было согласиться, надо было принять эти условия, чтобы выжить и так далее. Я считаю, что нам не надо этого делать. Чем больше мы идем на компромиссы, казалось бы даже незначительные, с нынешним античеловечным, антидемократичным режимом – тем он сильнее становится, тем больше мы его продлеваем.
- Господин Досмухамедов, но в казахстанском обществе наряду с этими мистическими ритуалами существуют реальные политические скандалы. Об одном из них вы только что упомянули. Вокруг партии, которую возглавляет Жармахан Туякбай, и партии, которую возглавляет Болат Абилов, был серьезный скандал, эти два деятеля были обвинены в секретном сотрудничестве с комитетом национальной безопасности. Сами они категорически опровергли эту версию. Как вы восприняли такие сообщения?
- Я такое сообщение воспринял с огорчением как гражданин Казахстана, как гражданин государства, которое пытается после столетий колониального рабства стать на ноги и построить свою государственность. И мне стало очень горько, что на самой стартовой точке формирования генетического кода, алгоритма нашего государственного, национального самосознания и развития, наше государство выкрутило руки гражданскому обществу, сделало его не только своей служанкой, рабыней сделало.
Это все показатель того, что демократия, которую строит президент Назарбаев, является фиговым листком. Ясно стало одно, что весь политический процесс, который происходит в Казахстане – это «дурилка». «Дурилка» под названием «свободная пресса», «дурилка», как теперь выяснилось, под названием «оппозиционные партии». Это все делается для того, чтобы обманывать простых граждан и страны Запада.
- В Казахстане теперь происходит следующий политический скандал вокруг оппозиции – ряд руководителей партий обвинен в пособничестве уголовному преступлению. Они написали петицию властям Украины с просьбой предоставить политическое убежище Есентаю Байсакову, активисту оппозиции и бизнесмену. Главным обвиняемым назван Толен Тохтасынов, который вот уже несколько месяцев находится за рубежом на лечении. Как политэмигрант со стажем в два года, какой дадите прогноз по этому делу?
- Во-первых, хотел бы вас поправить, стаж пребывания за границей у меня не два года, на самом деле. Хотел бы напомнить, что мое первое столкновение с коррумпированным режимом произошло в 1997 году. Была большая статья в газете «Аргументы и факты», которая подробно описала конфликт, который произошел в посольстве Казахстана в Германии. Я пришел на должность посланника Казахстана, начал разбираться с документами и выяснил, что огромное количество денег было присвоено, растрачено. Были угрозы и репрессии в отношении меня после этого.
Во-вторых, после этого меня не было в Казахстане пять лет. Я вернулся только после некоторого потепления, которое ненадолго наблюдалось в 2001 году.
Что касается дела, о котором вы говорите, я не могу комментировать как юрист, потому что мне неизвестны все детали этого дела. Но почерк и мотив, я думаю, ясны и для неюристов. Это все сконструировано для того, чтобы душить формирование независимой политической силы и личности в Казахстане.
Надо объединить истинную оппозицию с тем, чтобы с использованием международного демократического инструментария заставить этот антигуманный режим пойти на реформирование системы в Казахстане.
- Но в данное время, господин Досмухамедов, мы наблюдаем такую же картину в стане оппозиции за рубежом, как и внутри страны. Разобщенность между лидерами оппозиции, какая она есть внутри страны, она такая же и за пределами Казахстана.
- А что вы имеете в виду? В чем эта разобщенность выразилась?
- Я имею в виду, политические деятели в Казахстане, которые не соприкасались, или же были на разных позициях в Казахстане, они со временем вынуждены выехать из страны. Я имею в виду, например, Галымжана Жакиянова и Рахата Алиева, которые в 2001 году были на разных баррикадах, но теперь они оказались по одну сторону политического фронта. Или взять Акежана Кажегельдина, ветерана казахской политической эмиграции, в этом году исполнилось 10 лет политического преследования его. Число лидеров оппозиции в изгнании растет, они ведут себя так же, как и на Родине.
- Во-первых, люди, которых вы назвали, они качественно отличаются друг от друга, отличаются, так сказать, стартовой причиной их выезда из Казахстана. У людей, которых вы перечислили, в абсолютном большинстве не было политических оснований для выезда из Казахстана. Это касается и Акежана, это касается и Рахата, это касается и Галымжана.
Что касается Рахата и Галымжана, я считаю, что и тот, и другой человек - они были частью режима. Один был частью репрессивного аппарата, второй был частью политического аппарата Нурсултана Назарбаева. Основания найти общий язык у них есть. Нельзя их представлять как людей, которые вышли абсолютно из разных шинелей. Они вышли из одной люльки под названием «казахская назарбаевская элита».
То же самое можно сказать об Акежане Кажегельдине. Вместе с тем, каждый деятель оппозиции в изгнании вносит свой вклад в дело демонтажа политического режима, который существует сегодня в Казахстане.
Что касается единства наших позиций, как вы помните, в прошлом году была встреча в городе Страсбурге, в которой приняли участие я, Акежан Кажегельдин, Серик Медетбеков – глава Загранбюро казахстанской оппозиции. Мы довольно конструктивно поработали и выработали «Страсбургскую инициативу». Это – стартовая точка всех возможных реформ, а именно изменение, качественное, радикальное реформирование казахстанской конституции.
Несмотря на мнение, которое усиленно распространяет администрация президента Казахстана, в этом плане у нас полное единство взглядов. Мы все работаем над новым проектом конституции. В настоящее время она проходит экспертизу в западноевропейских и американских университетах. Я считаю, что это будет главной платформой наших общих усилий.
- Спасибо вам за интервью.