«ТЕБЕ ЕЩЁ КРЕДИТ НУЖЕН?»
Житель Семея Максат Кусатаев и его супруга после принятия закона о банкротстве физических лиц долго думать о подаче заявления не стали: на супруге уже несколько лет висит кредит. Счета заблокированы, работы нет.
— Подали [на банкротство], чтобы кредит закрыть, все же так делают сейчас. Я для жены делал это всё: полмиллиона брала, так и не заплатила — года три не платила. Когда брала кредит, работа у неё была хорошая, а потом уволилась и перестала платить. Потом уже забыла про него. Я спросил её: «Тебе ещё кредит нужен?» — она говорит: «Нет», ну я и сказал не платить. Так и висел, — говорит мужчина.
Обременения пару не пугали. Банкротство — в этом случае внесудебное — приводит к определённым ограничениям: запрет на получение займов и микрокредитов в течение пяти лет, мониторинг финансового состояния в течение трёх лет. Кроме того, финансовый управляющий может признать любую имущественную сделку, совершённую за три года до подачи заявления на банкротство, недействительной. Это делается для того, чтобы человек специально не избавился от имущества, чтобы его признали банкротом.
— Если человек должен, если кредит не оплачивает, у него всё равно счета будут закрыты. Ещё хуже, чем сейчас, — не можешь на работу устроиться, счёт нигде не можешь открыть, а когда банкрот, то только кредит не сможешь брать в течение семи лет. Но и так не можешь получать его, так что разницы никакой нет, — говорит Максат Кусатаев.
В первый месяц действия закона о банкротстве физических лиц — в марте — вместе с Максатом и его супругой заявления подали 34 тысячи человек. Максат Кусатаев рассказывает, что подача заявления сопровождалась некоторыми трудностями:
— Пойдёшь на банкротство подавать, у них компьютер не работает. Если 10 человек стоят, допустим, один человек в день только может пройти.
10 марта я поехал, сказали, что система не работает. Потом ещё два раза ездил, на третий раз разозлился и пошёл к начальнику ЦОНа, потом поехал в «Аманат» (правящая партия. — Ред.), сказал им, чтобы они создали специальную группу, чтобы наблюдали за этим, комиссию, которая помогала бы. В «Аманате» сказали подойти к определённому компьютеру, сказать имя человека, и мне всё сделали. После этого сразу на следующий день у меня банкротство быстро прошло [рассмотрение, а не окончательное одобрение].
Ни одного физлица, объявленного банкротом, в Казахстане ещё нет. Процедура рассмотрения документов длится полгода. К концу марта из 34 тысяч заявлений было проверено 10 382. И только в отношении 2670 человек процедура внесудебного банкротства была начата. По 7340 заявлениям комиссия выписала отказ.
По данным сайта, ведущего статистику поданных на банкротство заявлений, с 3 марта по 19 мая было подано 52 410 заявлений.
В 76,7 процента случаев люди получают отказы — их получили 40 283 человек. Больше всего заявлений было подано в Туркестанской (8011), Алматинской (6182) и Жамбылской (4185) областях. Одобрение на проведение процедуры больше всего людей получили в Алматинской области — 808 человек.
Большая часть этих людей не получало адресную социальную помощь последние шесть месяцев (93,3 процента) и последние пять лет платили по счетам (86,7 процента).
Общая сумма задолженности по всем поданным заявлениям — 91 млрд тенге. Сумма задолженности по принятым заявлениям — 10,3 млрд тенге.
«ЭТО НЕ СПИСАНИЕ»
Списание кредитов — один из самых частых запросов от населения Казахстана и один из самых действенных способов получить одобрение населения. Токаев такой приём использовал в 2019 году. Эксперты называют такой ход вредным и популистским. И способ этот дорогой — на списание 500 тысяч кредитов по потребительским беззалоговым займам до 300 тысяч тенге государство потратило 150 миллиардов тенге.
Закон «О восстановлении платежеспособности и банкротстве граждан Республики Казахстан» не предполагает финансовых вложений государства. Убытки в случае внесудебного банкротства несут банки, которые и выступали против принятия закона.
Процесс вновь запустили Январские события 2022 года, где погибли, по официальным данным, 238 человек. Большая часть людей, выходивших на протесты, заявляли о дороговизне жизни, неподъёмных долгах и требовали социальных реформ.
После Кантара президент Касым-Жомарт Токаев принял ряд мер, которые, по заявлению правительства, должны были стабилизировать социально-экономическую ситуацию в Казахстане. Вместе с созданием проекта «Национальный фонд — детям», фонда «Народу Казахстана» было поручено разработать и закон о банкротстве.
Между тем экономисты отмечают, что банкротство физических лиц не может принять массовый характер. Финансовый аналитик и автор telegram-канала Finance.kz Андрей Чеботарев отмечает, что не многие люди подходят под все требования закона. У человека не должно быть имущества, которое можно продать (не считая единственного жилья), а также заявитель должен предпринять попытку договориться с банком о рефинансировании займа в случае ухудшения финансового положения.
— Из 11 тысяч у полутора тысяч было недвижимое имущество, у тысячи — земельные участки, у 800 — машины. То есть люди подают на списание, надеясь на «вдруг прокатит». Хотя объясняли: если есть имущество, ты должен идти на восстановление или судебное банкротство. На судебное, кстати, за первый месяц обратилось ещё меньше — 128 человек, и одно было одобрено. Поэтому произошло то, что прогнозировалось, — эта процедура помогает отделить тех, кто не может, от тех, кто не хочет. И кто не может, тот получает второй шанс, потому что кредиты давят — добросовестный человек испытывает психологическое давление, когда не может отдать долг, — говорит эксперт.
Большой процент отказов Андрей Чеботарев объясняет ошибочным ожиданием людей.
— Многие люди считали, что это будет некое списание кредитов — он зайдёт на egov, нажмёт пару клавиш, подпишет ЭЦП — и всё, он никому ничего не должен, может жить так же, как жил, всю зарплату оставляя себе. Но нет. Это не списание, это банкротство. Банкротство — это последний шаг всегда, когда других шагов не остаётся, когда ты сделал всё, что мог, но у тебя не получается, — говорит Чеботарев. — Есть люди, которые не хотят платить свои кредиты. К этому привели списания прошлых лет, амнистии, обещания некоторых политиков на выборах, что они спишут кредиты. И люди берут, не желая отдавать. Они могут [выплачивать кредит], у них есть деньги, имущество, но они не хотят.
По закону банкроты не смогут получать кредиты в течение пяти лет. Не факт, что смогут и по истечении пяти лет.
— Банкротство — это, скорее всего, чёрная метка до конца жизни. По закону через пять лет банки могут кредитовать, но они будут видеть, что ты банкрот, и, скорее всего, будут отказывать. В России такой нормы нет — там можно кредитовать хоть на следующий день, но почему-то никто банкротов не кредитует, — говорит Андрей Чеботарев. — Человек, конечно, может восстановиться — куча примеров, даже среди иностранных миллиардеров, которые теряли всё, а потом становились миллиардерами.
По прогнозу Агентства по регулированию и развитию финансового рынка, на банкротство могут подать около 1,1 млн человек.
— Необходимость в этом законодательном акте назрела уже давно. У нас появилась приличная прослойка людей, у которых не сложилась финансовая составляющая по различным объективным и субъективным причинам. С этой точки зрения закон о банкротстве даёт им определённый шанс остановиться и в будущем начать всё сначала. Но этим, конечно, сможет воспользоваться небольшое количество людей, — говорит эксперт Института инновационной экономики Магбат Спанов.
После введения закона в социальных сетях появились аккаунты, авторы которых за отдельную плату обещают «помочь получить статус "банкрот"».
«ПРИЧИНА — В НИЗКИХ ДОХОДАХ НАСЕЛЕНИЯ»
В 2022 году финансовое положение казахстанцев ухудшилось. Уровень годовой инфляции поднялся до рекордных 20,3 процента — это повышение цен на товары и услуги и социально значимые продукты. Рост цен на отдельные товары доходил до 87 процентов, цена за аренду жилья в расч1те стоимости за один квадратный метр в среднем выросла на 45,9 процента.
Рост цен и невозможность удовлетворить бытовые потребности привели к ещё большей закредитованности населения. В 2021 году, по данным Национального банка, микрофинансовые организации выдали кредитов на 718 млрд тенге, а к концу года цифра выросла до 976,4 млрд тенге.
— Не все микрофинансовые организации у нас добросовестные. Они закладывают достаточно большой процент — больше 56 не могут, но его они и закладывают. Автоматы ставили «Займи до зарплаты». Такое впечатление, что выдавали всем подряд, и получилось то, что получилось. Плюс — не самый простой год, люди не стали жить лучше. Часть доходов замещается рассрочками и кредитами, — говорит Андрей Чеботарев.
Экономист Магбат Спанов подчёркивает, что только введением процедуры банкротства, которая охватит незначительную часть населения, с закредитованностью бороться бесполезно — государство должно повысить уровень доходов населения.
— Что касается в целом финансовой и экономической политики, к сожалению, она не внушает доверия ни обществу, ни, наверное, самим чиновникам. Правительство сейчас может заявлять, что административным путём они снизят инфляцию. Да, действительно, в последний месяц инфляция пошла на спад, но опять же не благодаря работе самого правительства, просто сейчас начался весенне-летний сезон, когда начали снижаться цены на овощи и продукты. Правительство к этому не имеет никакого отношения. Нынешнее правительство можно смело назвать «правительством статистов» — оно только фиксирует, но ничего не делает. В будущем это бездействие приведёт к дальнейшему ухудшению социально-экономического положения населения.
Спанов отмечает, что население живёт в кредит, но и правительство поступает так же — расходует больше, чем зарабатывает. Положительного платёжного баланса, по его словам, в 2022 году удалось достичь только благодаря высоким ценам на нефть.
— Правительство живёт иллюзиями национального нефтяного фонда. Национальный фонд был создан в качестве резерва для будущих поколений и на всякие непредвиденные случаи, связанные с форс-мажорами. Но у нашего правительства каждый год форс мажор. Они туда без зазрения совести запускают руки, воруя деньги будущих поколений. Фактически берут деньги, как из банкомата, и при этом говорят, что хорошо работают. Это уже не заём, а безвозвратное субсидирование. Хоть бы раз эти деньги вернулись в фонд. Ни одно правительство не вернуло деньги в фонд, — говорит Магбат Спанов.
Эксперт подчёркивает, что закредитованность населения — симптом, который нельзя рассматривать в отрыве от самой «болезни, поразившей казахстанскую экономику».
— Рассрочки и кредиты помогают решить вопросы с квартирой, машиной — это работает, но в определённых разумных пределах. Мы всегда берём за модель западные страны. Но то, что там живут богато, говорит о том, что они в своё время создали эти законы, прошли эти этапы развития, и сейчас они живут именно за счёт ренты — они владеют технологиями, авторскими правами, строят заводы за пределами своих стран. У них другая экономическая ситуация, у них сервисная экономика, обслуживающая, они собирают только сливки. А у нас заводы и фабрики, которые добывают это сырье, мы должны строить свою экономику, исходя не из сервисной экономики, а для того, чтобы наша экономика работала по своему пути. Мы хотим перескочить с сырьевой экономики и построить сразу сервисную экономику. Не получится, — говорит Магбат Спанов. — Определитесь в макроэкономике, в политической системе, иначе получается, что мы нигде не определились и обещания не выполняются. А кто виноват? В стране с президентской формой правления ответственность всегда лежит на первом руководителе — президенте.
Первое кредитное бюро в опубликованном аналитическом дайджесте отмечает, что за год портфель беззалоговых потребительских займов вырос на 30 процентов — до 7,7 трлн тенге.
— Если причина кредита — это нужда, то причину надо искать в низких доходах населения. Об этом говорит хотя бы сам факт того, что сотни тысяч человек не могут погасить даже небольшие займы. Этот вопрос выходит за рамки финансового сектора, однако не снимает вопросов как в сфере социально ответственного кредитования, так и социально ответственного заимствования, — пишет бюро.
В ответ на рост проблемных займов банки ужесточают требования к заёмщику. По данным Национального банка, банки второго уровня в 2022 году ужесточили требования ко всем видам займов — в меньшей степени, но это коснулось и залогового кредитования.
Андрей Чеботарев не считает, что это поможет:
— В стране запрещён свободный оборот оружия, наркотиков и проституция. У нас их нет? Если запретить что-то, кто-то не будет пользоваться, но все остальные идут на чёрный рынок к ростовщикам — мы не забыли, как в 90-х годах занимали у «братков» на рынках. У них нет предельного процента, у них очень жёсткие коллекторы. Зажимая гайки кредитования, нужно понимать, что часть людей они толкнут в серые МФО, которые раньше много рекламировались: «если вам везде отказали, если вы должник — идите к нам». Они толкнут людей в такие компании или к бандитам обратно. Тот, кому очень надо, пойдёт к ним. Поэтому всегда стоит держать баланс.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Бедные люди. Воронка нищеты засасывает всё больше казахстанских семей