В Казахстане распространено мнение, что получатели госпомощи — «дармоеды» и «нахлебники», которые должны довольствоваться мизерными выплатами. В реальности развитая система соцзащиты — прямая обязанность государства и она не выполняется, заявляют эксперты Human Rights Watch. Эта правозащитная организация опубликовала обширный отчет о ситуации в Казахстане. 17 октября, в Международный день борьбы с бедностью, Азаттык изучает это исследование и рассказывает истории женщин, получающих или пытавшихся получить адресную социальную помощь.

Многодетные, матери-одиночки, женщины, воспитывающие детей с инвалидностью, были основной движущей силой масштабных протестов, начавшихся в 2019 году после смерти пяти девочек-сестер во времянке на окраине Астаны. Участники акций требовали от государства улучшить качество жизни граждан.

Более чем три года спустя международная организация Human Rights Watch заключила: уязвимые слои населения в Казахстане не в состоянии добиться обеспечения своих базовых социальных и экономических прав.

Казахстан, как «относительно богатая страна», может позволить себе гарантировать универсальный доступ к социальной защите всем нуждающимся гражданам. На деле люди сталкиваются со стигматизацией и бюрократическими препонами, из-за которых за бортом оказываются те, кто находится в крайне бедственном положении.

Согласно выводам организации, в Казахстане установлены «жесткие критерии приемлемости», которые не позволяют гражданам получать необходимое содействие. Кроме того, отказ в предоставлении такой помощи автоматически выводит их из разряда малообеспеченных, тем самым лишая права на другие льготы.

Если претенденту всё же удается преодолеть препятствия и добиться пособий, отмечает HRW, выдаваемых сумм не хватает на покрытие базовых нужд.

«ЛИШНИЕ 2500 ТЕНГЕ»

Жансауле Жаркынбек, 26 лет, Туркестанская область

Жансауле на втором курсе университета похитил незнакомец — с целью женитьбы. Она согласилась выйти за него замуж и, по ее словам, о решении не жалела. Учебу не продолжила. Сидела дома с детьми, которых трое. Недавно муж скончался в результате несчастного случая. Потеряв его, женщина устроилась уборщицей в школу, чтобы кормить семью.

Живут в съемном доме в селе Кайнарбулак. Зарплата Жансауле — 61 тысяча тенге, еще 69 тысяч — пособие по потере кормильца. Аренда обходится в 30 тысяч тенге в месяц, в 10 тысяч тенге — детсад. А еще расходы на коммунальные платежи, продукты, одежду...

— Каждый месяц мы должны магазину 20–30 тысяч. В основном я покупаю продукты первой необходимости: муку, масло, макароны, картофель, лук. Но денег не хватает. Всё дорого. Хлеб раньше стоил 100 тенге, сейчас 150. Иногда люди проявляют жалость, дают что-нибудь, благотворительные фонды привозят продукты, — говорит женщина.

В доме Жансауле холодно. Она не может себе позволить запастись дровами и углем на зиму. Из-за низкой температуры все четверо спят в одной кровати.

— Пробовала собирать мусор и жечь его, но теплее не стало. Дети кашляют из-за холода, у младшей дочери глаза красные и воспаленные.

С февраля детям выплачивали адресную социальную помощь (АСП, предоставляется уязвимым категориям граждан. — Ред.). Семьи, получающие такие пособия, должны каждые три месяца подтверждать, что их доход ниже прожиточного минимума. После того как Жансауле устроилась на работу в школу, размер оклада и пособия по потере кормильца (в общем 121 тысяча тенге) в сумме превысили установленный минимум, и АСП ее детей лишили. Жансауле вновь собирает документы, но иллюзий не питает.

— Пособие на детей выросло на девять тысяч. Если им 121 тысяча много, то с 130 тысячами на соцпомощь надежды нет вообще. Сумма на каждого члена семьи не должна превышать 28–30 тысяч. У нас выходит 32 500 тенге. Не можем получить АСП из-за «лишних» 2500 тенге.

Жансауле работает 11 часов день и подумывает перейти на семидневку, но боится оставлять детей одних.

— Прибегаю домой во время обеденного перерыва, чтобы покормить их. Хочу продолжить учебу. Если бы у меня был диплом, я бы работала учителем, а не мыла полы. Там платят больше.

«И ЦЕНЫ, И ДЕТИ БЫСТРО РАСТУТ»

Надежда Амирова, 29 лет, Актобе

Мать шестерых детей живет в съемном двухкомнатном доме в бедном районе Актобе, который местные называют Угольником.

11-летний Максим, вернувшись из школы, сразу же открывает холодильник. Не найдя ничего съестного, закрывает. Снимает форму и снова тянется к холодильнику. Надежда не выдерживает: «Там ничего не появится от того, что ты будешь открывать его снова и снова».

Первого ребенка Надежда родила в 16. Своего мужа Владислава называет добродушным и хозяйственным человеком, который при необходимости мог работать слесарем или сантехником, но «по глупости» попал за решетку. Владислав совершил кражу летом 2020 года и получил три с половиной года тюрьмы. С тех пор Надежда воспитывает детей одна.

Диана, старшая, и сын Максим — школьники. Остальные четверо детей сидят дома и никогда не ходили в детский сад: за него нечем платить.

— Есть люди, которые говорят: «Почему вы продолжаете рожать, когда еле выживаете?» Я никогда не обижалась на них. Да, я многодетная женщина. Но делаю всё ради детей. Никогда не сидела сложа руки. Соглашаюсь на любую работу, ничего зазорного не вижу, — говорит Надежда.

Она ежемесячно получает от государства пособие в размере 28 302 тенге по уходу за ребенком. Кроме того, Амировым, как многодетной семье, каждый месяц выплачивается пособие 76 479 тенге. По оценке акимата, «доход семьи находится за чертой бедности». Поэтому также выдается адресная социальная помощь — 90 156 тенге. В общем ежемесячный доход семьи составляет около 200 тысяч.

— Арендную плату 45 тысяч тенге отдаю в день получения пособия. Остальное трачу на еду и детскую одежду. С одной стороны, кажется, что госпособия за последние годы увеличились, но стоимость продуктов и одежды увеличивается с каждым днем​. Дети вырастают из одежды. И цены, и дети быстро растут.

«ВСЕ СЧЕТА В БАНКАХ АРЕСТОВАНЫ»

Арай Сарсенбаева, 33 года, Уральск

Уроженка Уральска училась на повара, но бросила из-за проблем в семье: в детстве и юности часто убегала из дома из-за побоев отчима. Перебивалась заработками, рано вышла замуж. Первый и второй мужья сильно пили. От них — трое детей. Отец четвертого умер до того, как пара смогла оформить отношения.

Арай одна воспитывает детей: двух дочерей, 13 и семи лет, и двоих сыновей, пятилетнего и годовалого. Семья живет в общежитии квартирного типа — в одной комнате. Жилье арендованное, за него Арай отдает 50 тысяч тенге в месяц. Это «съедает» половину дохода. Она получает 50 тысяч тенге как мать-одиночка и 53 тысячи тенге — в качестве АСП.

— Сейчас не работаю, с ребенком сижу. Перед сентябрем было особенно трудно: трое детей пошли в школу. Ходила в акимат. Там нашли спонсора, он моим детям купил школьную форму, спортивную одежду и канцтовары.

Бывало, жили на подаяние: ради детей Арай стояла с протянутой рукой. Влезла в долги.

— Брала кредит на лечение старшей дочери. У нее была на голове болячка, нужны были лекарства. Иногда не хватало на оплату аренды жилья, снова брала займы. Сейчас у меня все счета в банках арестованы. Есть только тот, на который перечисляют пособие, его не могут арестовать.

Кредит Арай не погашает: нет денег. Размер долга не знает.

— Сейчас иногда мою подъезды, беру калымы — кому-то что-то помыть, в чем-то помочь. Зарабатываю по 500, 1000 тенге за раз, — рассказывает она.

Механизм государственной поддержки Арай не понимает, и разбираться в нем у нее нет сил.

— В октябре, когда я сдавала документы на получение пособия, мне сказали, что я буду получать в этот квартал 85 тысяч (АСП). Почему, не уточнили. Вместе с АСП мы получаем продуктовую помощь. Иногда. Впервые дали в прошлом году, два раза. В этом — ни разу.

«МНОГИЕ СЕМЬИ ПЕРЕСТАЛИ СЧИТАТЬ МАЛООБЕСПЕЧЕННЫМИ»

Ольга Чуманова, 44 года, Алматы

Трудоспособных людей в этой семье нет. У Ольги двое детей младшего школьного возраста и мать-пенсионерка. Сама она — со второй группой инвалидности. Борется с онкологическим недугом. Все вместе живут в ветхом доме с печным отоплением.

— У меня пособие по инвалидности — 57 206 тенге, плюс небольшая выплата по утрате трудоспособности, где-то 6000 тенге. Пенсия мамы — минималка, 84 тысячи тенге. В августе этого года подала на АСП. Посчитали мое пособие и пенсию моей мамы как совокупный доход. Пришла справка: вам отказывают, так как у вас доход на человека равен 37 тысячам. Оказывается, АСП рассчитывается по-старому, то есть 70 процентов от прожиточного минимума на человека должно быть — для Алматы не больше 31 тысячи.

Из-за того что семью не относят к малообеспеченным, дети Ольги не могут претендовать на помощь от так называемой системы всеобуча — предоставление школьных принадлежностей и другой неденежной поддержки.

— До 2019 года у нас было небольшое пособие для детей до достижения 18 лет. Всего один МРП (тогда минимальный расчетный показатель составлял 2 525 тенге. — Ред.). Надо было кучу справку собирать. Если ребенок получал высшее образование или среднее специальное, можно было получать эту помощь до 23 лет. Потом всё это отменили. Законодательство изменилось, мы перестали входить в категорию малообеспеченных семей, стали брать совокупный доход. Многие семьи перестали считать малообеспеченными, — говорит Ольга.

«ДОХОД БЫЛ 60 ТЫСЯЧ И КОПЕЙКА. ИЗ-ЗА КОПЕЙКИ ОТКАЗАЛИ»

Меруерт Аймуратова, 36 лет, Семей

Дачный массив «Восточный» в Семее. Покосившийся дом. Во дворе машина, которая давно не на ходу. В доме холодно, полы ледяные. На кухне младшие делают уроки. Во время разговора слышно, как между потолком и плитами что-то бегает. Меруерт говорит, что это мыши и иногда они падают с потолка.

— Хоть я и многодетная, АСП не получаю. Для этого надо государственную работу: там, где предложат, там мы должны работать. Из-за АСП я не хочу так работать. Если они будут платить мне, например, 100 тысяч, на дорогу уйдет, на обед, останется 60–50 тысяч. От АСП я сама отказалась, сказала, что не буду работать на этих местах.

Когда в 2019 году Казахстан охватили протесты матерей, власти пересмотрели законодательство и параметры выплаты адресной соцпомощи. Тогда Меруерт назначили АСП — 110 тысяч тенге в месяц.

— Однажды отказались выплачивать. Я тогда в торговом центре еще работала. У меня должен был быть доход 60 тысяч, а был 60 тысяч и одна копейка — я врать не буду, — и из-за этой копейки мне отказали. После этого я вообще не беру. Сказала: «Дайте мне бумажку, я сама напишу отказ». Устала им доказывать. Руки-ноги есть, я буду лучше сама работать.

Сейчас Меруерт нанимается на поденную работу: где покрасить, побелить, дачу к зиме подготовить. Муж тоже перебивается случайными заработками.

— Вчера и сегодня на даче огороды чистила четверым людям на 20 тысяч. Работа тяжелая. Раньше я даже грузчиком работала, сено грузила. Одну неделю не могла встать. У меня пупочная грыжа, я испугалась, что и на пояснице грыжа. Хотела в больницу, но подумала, что опять положат, кто за детьми будет смотреть. Муж на работе. Лежала неделю, обезболивающее пила, как-то прошло.

Далеко не всегда денег хватает на самое необходимое. Продукты дорожают стремительно, а платить больше многие наниматели не могут.

— Пособие для многодетных получаем 63 500 тенге на пятерых детей, всё уходит на продукты. Сейчас масло пять литров пять тысяч стоит, килограмм сахара — 650. Килограмма на один день хватает детям, им как скажешь «не кушай». Мясо в год два раза едим — на Новый год и на Курбан-айт. Бывает, что дома хлеба нет. Не часто, но бывает.

Старший сын, рассказывает Меруерт, порой злится, высказывая родителям: «Зачем рожали?»

— Мансур, который болеет псориазом, родился, когда у меня стояла спираль. Значит бог захотел. Часто говорят: «Не надо было рожать». Мне обидно. В акимате одна женщина сидит, тоже так говорит. Всегда ругается, орет на меня. Ничего не хочу у них просить. В тот раз муж мне говорит: «Иди в акимат, уголь проси, ты же многодетная. Я говорю: «Извини меня, дорогой, иди сам проси. Я буду работать, сама куплю», — говорит Меруерт.

«МАХНУЛА РУКОЙ»

Камшат Кашакова, 36 лет, Алматинская область

Четверо из пяти детей Камшат Кашаковой — школьники. Сейчас семья живет в недостроенном собственном доме, но долгое время, как и многие другие, обитала в арендованном жилье. Тогда же Камшат предприняла несколько попыток оформить АСП.

— В 2020 году подала заявление. Тогда из-за проблем с пропиской не удалось. Мне объяснили, все члены семьи должны быть прописаны в одном доме. Мы получили временную регистрацию. Сказали, что после этого должно пройти полгода.

Когда Камшат обратилась в акимат шесть месяцев спустя, ей объяснили, что временная регистрация не подойдет. Семья вновь пошла просить владельца дома — чтобы сделал постоянную прописку. По словам Камшат, за это тот попросил 100 тысяч тенге. Но эти расходы и сборы справок опять оказались бесполезными.

— Из акимата села приехала комиссия с проверкой. Во дворе посажены две яблони, они посчитали их в счет дохода. Осмотрели весь дом, в каком состоянии мебель. Сказали прийти через месяц. Пришла. Сообщили, что АСП не назначили, потому что превышен доход. В то время я получала пособие по уходу за ребенком до года, как многодетная семья мы получали пособие 63 тысячи тенге, к этой сумме добавили зарплату мужа 110 тысяч тенге. Совокупный доход на 2 тысячи превысил прожиточный минимум.

Камшат надеялась на помощь государства в подготовке детей к школе. Но комиссия из акимата посчитала, что семья не относится к социально уязвимым.

— Я обратилась к директору школы, чтобы детей хотя бы внесли в список получающих бесплатные обеды. Директор отказался, потому что я не получаю адресную социальную помощь.

В 2021 году, когда Камшат вновь отказали в предоставлении АСП, она перестала надеяться на государство.

— Махнула рукой. Начала шить корпе дома. Занялась собственным бизнесом. Принимаю заказы на одеяла, шью их, продаю. С одного заказа зарабатываю в среднем 40 тысяч тенге.

В правительстве Казахстана высказывали позицию относительно АСП, повышения прожиточного минимума и порога черты бедности в мае 2022 года. Тогда представитель министерства труда и социальной защиты населения заявил, что пересматривать эти показатели не будут, поскольку повышение «посадит людей дома», снизив их желание трудиться. Прежний опыт повышения размеров АСП он назвал «горьким» — по той же причине.