«С "Гарри Поттером" под мышкой». Что читают казахстанские дети и нужно ли их заставлять?

ВТОРИЧНАЯ НЕГРАМОТНОСТЬ КАК «СИНОНИМ» ТЕРРРОИЗМА

Азаттык: Дети и подростки сейчас читают, как вы думаете?

Лиля Калаус: Безусловно. Навскидку можно согласиться, что их меньше, чем, например, людей моего поколения в детстве. И это понятно: совершенно другое время. У нас не было развлечений, которые есть у современных детей: интернета, возможностей смотреть фильмы, мультфильмы в огромном количестве и вообще проводить время как хочется — заниматься спортом, другими увлечениями. У нас, конечно, был выбор, но гораздо меньший. Поэтому в детстве мы читали больше.

Во все эпохи чтение было не для всех. Были времена, когда читать умели только представители истеблишмента. Мы живем в другую эпоху, когда читать все вокруг, вроде бы, умеют. Но чаще всего мы не пользуемся этими навыками, за исключением ленты в Facebook’е, например.

Есть и короткая версия ответа. Посмотрите на книжные магазины, ассортимент детской литературы достаточно широк? Если бы эти книги не покупали, бизнесмены разве выкладывали бы их на полки?! Пока выкладывают, стало быть, покупают и читающие дети есть.

Азаттык: Многие дети, подростки, даже 20-тилетние честно признаются: толстые книги их попросту пугают. Откуда берется любовь к чтению? Ее можно воспитать? Нужно ли?

Лиля Калаус: Даже взрослые, пожилые сейчас переключаются на малые тексты. Лонгриды никого не интересуют даже в соцсетях, скажем прямо.

Но это, на мой взгляд, решаемая проблема. Можно приучить ребенка, если заниматься этим серьезно. Прежде всего ответственность лежит на родителях. Если они начинают приучать ребенка к чтению, то в конце концов возьмут эту высоту. Тут, скорее, проблема технического плана. Она связана со временем, которое сейчас, как ни в какую другую эпоху, — деньги. Родителям, при том что они крутятся целыми днями, пытаясь обеспечить семью и какие-то свои потребности удовлетворить, сложно найти время на ребенка и чтение, особенно если сами они не очень к этому расположены. Возникает система замкнутых кругов. Но пробиться можно. Мне известны такие истории.

На первых порах нужна регулярность: просто каждый день тратить хотя бы 10 минут. Может, потом это будет полчаса, час. Не можете каждый день, тогда хотя бы трижды в неделю, но не отступая.

Читать ребенку, кстати, можно в любом возрасте, даже подростку. Это очень здорово — такой опыт сопереживания в семейном контексте. И для родителей он, может быть, даже важнее, потому что это общение с ребенком. Мы ведь так часто лишаем себя этого удовольствия.

Многие могут сказать, что читать и писать — это никогда не пригодится. На самом деле мы до сих пор живем в лоне культуры, связанной с письменностью. Где бы она ни была — на бумажной странице или на экране гаджета. Мы общаемся в соцсетях в основном как? Мы пишем. И от того, насколько ты ловко умеешь выразить свою мысль, зависит и количество фоловеров, и количество лайков.

Не говоря уже о том, что эти навыки могут понадобиться в профессии. Дети, в большинстве своем, вырастая, поступают в вузы, а чтобы учиться, нужно уметь выделять главное, поглощать большое количество информации, находить ее, пользоваться, задавать себе вопросы. Это опять связано с письменной культурой и культурой чтения.

Так что нужно ли прививать любовь к чтению? Конечно. От этого зависит жизнь человеческая. Есть такой термин — «вторичная неграмотность». В двух словах это когда человек знает буквы, умеет складывать из них слова, но смысла не понимает. Его недоучили.

Вторичная неграмотность страшна тем, что вся наша цивилизация всё равно так или иначе связана с инструкциями, объяснениями. Если человек не понимает, как работает тот или иной прибор и не может прочесть к нему инструкцию, его могут ожидать всякие интересные вещи. Например, смерть от удара током. Но это его личное дело. А когда человек находится в рабочем процессе и от его действий зависит жизнь и здоровье сотен, а может, тысяч людей — здесь вторичная неграмотность становится каким-то «синонимом» терроризма. Это достаточно серьезные проблемы. Их пытаются решить многие страны.

КНИГИ, КОТОРЫЕ НЕСТРАШНО ДАВАТЬ ДЕТЯМ

Азаттык: Стоит ли предлагать детям книги, на которых росли их родители, или они устарели? Сегодняшних детей интересуют мушкетеры, капитан Блад, «Остров сокровищ»?

Лиля Калаус: Классика, она на то и классика, что не устаревает. Как только книга устаревает, она выключается из этого пространства и про нее благополучно забывают. Пока «Три мушкетера» никуда не делись. По этой книге снимают новые фильмы, смотрят старые. Во всяком случае, очень многие люди даже из не очень читающих стран что-то там про Д’Артаньяна слышали. Это говорит о том, что этот корпус классики достаточно сложно расшатать, 10–15—30 лет недостаточно. Такие рокировки происходят в формате столетий.

Даже если эти книги устарели, это не значит, что они перестали работать как книги. Что они испортились, что какие-то нравственные и моральные ценности в них перебродили и сгнили. Нет, конечно. Книги, которые причисляются к классике, остаются хорошими, их детям давать нестрашно в руки.

Другой вопрос, воспримут ли они. И тут мы упираемся не столько в «устарелость» книг, сколько в навык чтения. То есть книги, которые мы причисляем к классике, могут интересны детям или не интересны, но это зависит и от того, может ли вообще ребенок воспринимать большой и сложный текст, есть ли рядом родитель, который поможет. Очень много факторов.

Надо ли рекомендовать ребенку книги, которые тебе нравились? Конечно! Это первое, что нужно делать. Если ты был влюблен в «Карлсона» в детстве, наверное, ты как-то поживее про него расскажешь, чем, к примеру, про «Мери Поппинс», которую не любил.

Естественно, то, что любишь, то и несешь на вытянутых ладошках и надеешься, уповаешь, что «мы сейчас сядем, прочитаем и зальемся слезами». Но не всегда так бывает. Большая часть книг, которые мне нравились в детстве, не понравилась моим детям. Но они зато открыли для себя другие книги, и меня это даже порадовало, потому что они проявили самостоятельность.

По-настоящему хорошая детская книга, классика это или современная литература, не только на детей рассчитана. Она универсальная. Повести про Карлсона, Винни Пуха может читать и маленький человек, и большой. Так и должно быть, потому что хороший писатель рассчитывает, что и родитель читать будет. Чем шире целевая аудитория, тем профессиональней автор.

Азаттык: Рынок наводнили произведения авторов, которые не были знакомы тем, кто рос в 1980–1990-е. Как ориентироваться в этом изобилии? Как выбирать?

Лиля Калаус: Ориентироваться прежде всего нужно на самого себя, уровень своей книжной культуры. Кто воспитан на Чуковском, будет покупать ребенку Чуковского, кто воспитан на Гарри Поттере, будет покупать его. И это хорошо. Потому что и то и другое — классика, прекрасные книги.

Сейчас в том океане информации, что нас окружает, есть масса ресурсов: классификации всевозможные, подсказки, топы.

Следующий шаг — открой сам и прочитай. Хотя бы полстраницы, строчечку. Тебе глубоко противно это, тогда детям не предлагай. Человек, в том числе ребенок, как правило, четко понимает, чего ему хочется.

Если ребенок говорит, что ему это не интересно, не надо впадать в неистовство. Нужно смириться и предложить что-то еще.

ЧИТАТЕЛЬ, ПИСАТЕЛЬ, ИЗДАТЕЛЬ: КАЗАХСТАНСКИЕ РЕАЛИИ

Азаттык: Вы в соавторстве с Зирой Наурызбаевой написали три книги про Бату и его друзей. О чем они? Как их принял читатель? Почему вы решили писать для детей?

Лиля Калаус: Первая из этих книг, «Приключения Бату и его друзей в поисках золотой чаши», была написана где-то в середине нулевых, когда наши дети были практически возраста героев — средний школьный, 11–12 лет.

Мы давно дружим с Зирой, обсуждали, что читают наши дети, причем ее в казахоязычной среде росли, мои — в русскоязычной. Нам было любопытно обменяться опытом: что они читают в таких разных языковых парадигмах.

Выяснилось, что и те и другие читают в основном Гарри Поттера. Не то чтобы нас это огорчило, но стало обидно: почему наши дети не читают казахстанских писателей? И как только мы задались этим вопросом, тут же нашли ответ: потому что нечего. В середине 2000-х, кроме «Меня зовут Кожа», пожалуй, для такого возраста подобрать было нечего. Речь идет о литературе и на русском, на казахском языках, о литературе казахстанской — когда автор пишет о Казахстане, о казахстанских детях, о нашей проблематике. Для этого возрастного сегмента — ноль книг.

И мы развели руками. Я говорю: «По крайней мере, у них есть сказки, сказки-то они читают». Зира ответила, что со сказками тоже проблема: нужно отдельное издание, изучение. Сказка сильно связана с мифологией. Изучение казахской мифологии в ту пору находилось в зачаточном состоянии. Сейчас шаги проделаны разными исследователями, но всё равно там копать и копать. В результате сборники сказок схематичные, формализованные, еще советской поры, с идеологическими отклонениями тех времен.

Я говорю: «Что ж тогда делать то? Получается, они ни сказок не знают, ни современной литературы. Что же из них вырастет? Как воспитывать в них любовь к родной стране, патриотизм?» Это завязло уже в зубах, но, тем не менее, это надо воспитывать. И не гадкой пропагандой, нравоучениями, а так, чтобы интересно, чтобы за живое брало. Это очень трудно сделать, но это достойная задача.

Мы написали. Нашим детям понравилось. Мы хотели показать им, что есть книги про Казахстан, о казахстанских детях. Не только нашим детям это удалось показать, но и нескольким поколениям. Первая книга уже два издания выдержала и, видимо, на носу третье, потому что тираж у нас заканчивается.

Продолжение мы смогли написать только в 2019 году, через шесть лет. Третью выпустили в 2021.

Азаттык: Как обстоят дела в целом в казахстанской литературе?

Лиля Калаус: Количество авторов, создающих детские книги, растет. Это не тысячи наименований, как рапортует министерство культуры, но несколько десятков есть. Выживать им непросто. Некоторые имеют возможность выпустить книгу, потом продавать и не плакать от того, что прибыль размазалась на шесть лет. Большинство же не могут даже издать. Многие должны выходить на орбиту другого языка — российских издательств м конкурсов, международных премий.

Детская литература у нас выпускается в основном в образовательном сегменте: пособия, атласы, околошкольная программа, справочники и словари. А художественная литература, журналы — этого мало.

Опять же, у казахстанских авторов никаких преференций, как правило их книги можно найти где-то в третьем-четвертом ряду, их не выставляют на первые полки, потому что в книжных магазинах коммерция рулит. Другими словами, со всеми проблемами распространения и рекламы сталкивается автор, больше никто.

Азаттык: Детскому книжному рынку в Казахстане есть что предложить казахоязычным детям?

Лиля Калаус: Достаточно много изданий, но они в основном ориентированы на младший школьный возраст. Но сейчас, по сравнению с серединой 2000-х, количество книг выросло. Мне кажется, мы идем в правильном направлении. Другое дело, что мы туда могли бы побежать или даже полететь, а мы, с трудом переставляя ноги, ползем.

Мы идем к собственной, аутентичной казахстанской литературе. К переводам. Возникают издательства, которые занимаются переводом мировой детской классики на казахский язык, причем переводят с оригиналов, без посредничества тех же русских переводов.

Всё это формируется, но надо, чтобы нам помогали. Как должна выглядеть издательская деятельность? Издательство ищет авторов, отбирает рукописи, работает с ними, вкладывает деньги в то, чтобы довести рукопись до кондиции, вкладывается в издание книги, оформление, печать. Заключают с автором договор, выплачивают гонорар, занимаются продвижением книги. То есть происходит то же самое, что и когда выпускают какой-нибудь новый йогурт.

Что происходит у нас? Стоит издательство, туда заходит автор, мнется на пороге, говорит: «Я написал книгу». — «Очень хорошо, — говорят ему. — Давайте сюда, мы посчитаем, во сколько эта книга вам обойдется». Ему считают, он худо-бедно находит деньги, благородного спонсора, который оплачивает ему труд.

Издательство печатает книгу, отдает тираж, потому что не занимается распространением. Автор идет в книготорговую организацию. В магазине ему говорят: «Принесите четыре экземпляра, посмотрим, как пойдет». Хорошо, если за месяц они продадутся: рекламой же никто не занимается.

Для того чтобы говорить о том, насколько продвинута наша детская литература, как покупаются книги, нужна статистика, ее нет. Мы не знаем, сколько писателей, книг, какими тиражами, где и как они продаются. Этим никто не занимается. Государство в эту тему не погружается, книготорговым организациям наплевать. Они делают деньги на Донцовой.

Азаттык: По всему миру невероятно популярный жанр — комиксы. Их можно зачесть детям и подросткам за чтение? Казахстанскому рынку есть что предложить молодому читателю в этом плане?

Лиля Калаус: Лично я очень даже «за». Чем больше разных форматов, тем лучше. Это всё та же книга, просто в несколько другом виде. Поэтому пусть читают, рассматривают — это всё прекрасно.

Как развиваются наши комиксы, мне сложно сказать. Я знаю, что развиваются, потому что в середине нулевых мы пытались из нашей книги сделать комикс, но не нашли художника. А вот когда стали искать иллюстратора в конце 2010-х, оказалось, что уже много художников, которые работают в формате комикса, готовы иллюстрировать. Можно было выбирать.

Это дело продвигается, но не в издательском смысле. Как я уже говорила, наша издательская деятельность находится в пещерном состоянии, мы не дошли еще до освоения этого жанра на уровне выпуска собственных комиксов. Но художники, люди, которые могут этим заниматься — сочинять комиксы, рисовать их — уже есть. Профессионалы наросли. Я думаю, этот жанр литературы должен развиться. Он интересный, достаточно раскрученный благодаря влиянию западной культуры. Мне кажется, это очень здорово. Нашего Бату я вижу в комиксном формате.

Азаттык: Знаете, иногда картинки в детских книжках удивляют: они могут быть кричащими, безвкусными, попросту некрасивыми. А вы что думаете по этому поводу? Иллюстрация важна или второстепенна?

Лиля Калаус: Проблемы, с которыми сталкиваются художники, связаны, в первую очередь с тем, что этому не учат. Сама школа иллюстрирования, оформления книги, в том числе детской, не разработана. Всё упирается в профессионализм художника: готов ли он учится, меняться.

Когда мы вторую книгу издавали, у нас возникли сложности, потому что не все художники понимают, что значит оформить детскую книгу. Мы столкнулись с тем, что многие замечательные профессионалы не умеют рисовать иллюстрации, не могут.

Способов иллюстрирования существует много, и это опять большая работа, которая, как правило, лежит на издательстве. Оно предлагает разных художников, это отдельный большой этап, связанный с издательским циклом, но об этом нечего говорить, поскольку об издательствах мы уже побеседовали.

И в основном у нас книги выходят без иллюстраций. Я даже видела несколько детских книг, в которых нет ни одной. Например, тот же «Гарри Поттер» издается без иллюстраций — это тоже ход.

Но я воспитана в другой системе координат все-таки. Мне кажется, книжка должна быть привлекательна визуально. А ребенка, который сидит на мультфильмах и в эпоху видеоряда воспитывался, удивить сложно, и совсем без картинок он читать книжку не готов — надо, чтобы глаз на чем-то отдыхал. Это делает работу над книгой более серьезной, долгой и требует финансовых вливаний. Но это решаемая проблема. Интересных, талантливых художников у нас много.

У нас вообще уникальная страна: много талантливых писателей, талантливых читателей, талантливых художников. А вот собрать всё это вместе и наладить книжное издание, сделать его одной из визитных карточек страны с такой уникальной, богатейшей природой, историей, культурой… Здесь что-то издали, там и поехали дальше с «Гарри Поттером» под мышкой. Обидно, такие людские резервы творческие.