«Путин дал понять, прежде всего своему окружению, что отходить от большой политики, в отличие от Назарбаева, не будет». Насколько реален в России «казахстанский сценарий» транзита власти, в котором президент после 2024 года займет пост в новом конституционном органе и будет «смотрящим» при новом главе государства?
Государственная дума России в четверг единогласно приняла в первом чтении законопроект о поправках к Конституции, который был внесен Владимиром Путиным в парламент после обнародования этих поправок во время его выступления с ежегодным посланием Федеральному собранию. Поправки, в числе прочего, предусматривают усиление роли Госсовета, который наделяется новыми полномочиями (какими именно – будет прописано в отдельном законе).
Многие российские эксперты предположили, что после истечения срока полномочий в 2024 году Путин планирует стать главой Госсовета, который будет де-факто править страной при новом президенте. Такой сценарий развития событий часто сравнивают с казахстанским: в марте прошлого года многолетний президент Казахстана Нурсултан Назарбаев добровольно ушел в отставку, заняв пост главы Совета безопасности, полномочия которого заблаговременно были усилены. Президентский пост занял сравнительно молодой Касым-Жомарт Токаев (он всего на год младше Путина, но на целых 13 лет младше Назарбаева).
В какой мере можно говорить о «казахстанском сценарии» применительно к реформе политического устройства России, затеянной Владимиром Путиным? Как Казахстан уже более полугода живет в условиях существования двух центров власти? Можно ли назвать российскую реформу началом процесса «транзита власти» и является ли таким транзитом то, что происходит в Казахстане? На эти и другие вопросы в интервью Радио Свобода отвечает казахстанский политолог Расул Жумалы.
– После заявлений Путина о необходимости внести поправки в Конституцию России, в том числе усилить полномочия Госсовета, многие заговорили о выборе им так называемого «казахстанского сценария» транзита власти. Почти год назад Нурсултан Назарбаев подал в отставку с поста президента Казахстана, при этом в казахстанскую конституцию тоже были внесены поправки, позволившие Назарбаеву, в частности, оставаться главой Совета безопасности, как бы надзирая за новым президентом Токаевым. И так же, как и в России, поправками в конституцию были изменены и полномочия парламента. Напомните, пожалуйста, какие именно поправки в конституцию были внесены в Казахстане? Можно ли их сравнивать с реформой, которая предлагается Путиным? И как живет Казахстан в условиях существования двух центров власти?
– Подготовка к такому политическому транзиту в Казахстане велась не один год. За год до отставки первого президента Назарбаева были внесены изменения в конституцию в части усиления полномочий Совета безопасности. В частности, председатель Совета безопасности определяет основные стратегические направления развития страны, политический курс, экономическую политику и так далее. Но перед этим, в предыдущие годы, также неоднократно вносились изменения в Конституцию в части внедрения статуса елбасы – первого президента, лидера нации, по которому он также резервировал за собой очень серьезные полномочия и рычаги влияния на ситуацию.
Так или иначе, в прошлом году, в марте, все это вырулило на досрочную отставку Нурсултана Назарбаева с поста президента, но при этом он сохранил, как уже говорилось, ключевые позиции в Совете безопасности с расширенными полномочиями, он же является председателем правящей партии «Нур Отан», у него же есть статус пожизненного елбасы. Частично уйдя от руководства страной, а именно – с должности президента, Нурсултан Назарбаев пока сохраняет очень серьезные бразды правления, контроль над ситуацией. Таким образом, мы, наверное, за этот год можем говорить о том, что у нас начался политический транзит. Он пока продолжается, здесь есть немало и положительных, и отрицательных моментов. В части положительных – так или иначе, у нас впервые за 28 лет независимости появился новый президент, у нас этот процесс транзита власти проходил достаточно стабильно, предсказуемо, без кровопролития, без каких-либо серьезных катаклизмов, присущих многим другим странам СНГ. Моменты отрицательные – это то, что пока некоторые элементы авторитаризма сохраняются, есть некая дезориентированность и в обществе, и среди госслужащих, кто же является окончательным и реальным главой государства.
Элементы авторитаризма сохраняются
Некоторые эксперты здесь говорят о наличии дуумвирата, то есть двоевластия, с чем я не совсем согласен. Тем не менее, мне кажется, коль скоро мы находимся в начале транзита – именно такую характеристику я бы дал – то первые шаги пока обнадеживают. За полгода после президентских выборов, когда Токаев получил народный мандат, он инициировал некоторые реформы, достаточно серьезные, прежде всего во внутренней политике, некоторые из них уже начинают осуществляться, в частности, либерализация основного закона о выборах, о парламенте, о политических партиях и так далее. Так что начало обнадеживающее.
– Приходилось ли Назарбаеву за время, которое прошло с его отставки, реально пользоваться полномочиями, которые у него есть в соответствии с внесенными ранее поправками в Конституцию? Были ли у него какие-то трения или конфликты с Токаевым?
– Нет, в открытой форме никакого конфликта не было. О трениях остается только догадываться. Возможно, они и были, но в публичном поле таких трений не было. Некоторые комментаторы пытались усмотреть такие трения, в частности, в кадровой политике, в некоторых, казалось бы, не совсем однозначных решениях, но мне кажется, эти трения по большей части высосаны из пальца. Что касается заявлений на публике, то Нурсултан Назарбаев в этот период неоднократно высказывался о том, что он осознанно покинул пост президента, что окончательное решение так или иначе принадлежит избранному второму президенту Токаеву, а он, как старший товарищ, как председатель правящей партии и на уровне Совета безопасности, может советовать, может вносить какие-то свои предложения. Это я цитирую слова Назарбаева: «В этом плане мы с Токаевым можем совещаться, встречаться, обмениваться мнениями, но окончательное решение, окончательное слово принадлежит Токаеву». Это заявление Назарбаева, и за эти полгода, прошедшие с момента президентских выборов, я не наблюдал каких-либо серьезных трений.
Мне кажется, это можно назвать не столько дуумвиратом, сколько «коллегиальным правлением». В этом были элементы, может быть, не совсем понятной, непривычной схемы, но это промежуточный этап, и в том, что на первых порах первый президент своим авторитетом, своим опытом поддерживал и сопровождал деятельность Токаева, есть свои плюсы. У нас все-таки немаленькая страна с очень серьезными центрами влияния.
– Известно ли достоверно о каких-то советах, которые действительно Назарбаев давал Токаеву? Мы можем только догадываться, что он ему что-то советует, или мы знаем точно, что Назарбаев посоветовал Токаеву сделать то-то и то-то?
– Нет, о том, какие именно советы давались, к каким именно прислушался Токаев, мне неизвестно. Наверняка эти советы были, но, тем не менее, инициирование последних таких вопросов, допустим, формирования Национального совета общественного доверия, инициирование изменений в важные, государствообразующие законы о выборах, о политических партиях, о средствах массовой информации, о местном самоуправлении – мне кажется, все это назревало уже давно, и то, что такая инициатива президента Токаева была согласована с Назарбаевым, и то, что это начинает осуществляться де-факто, подтверждает, что изменения назрели. Политический истеблишмент Казахстана отказывается либо отходит от прежней доктрины – «сначала экономика, а потом политика», отдавая все-таки первичность политике. Нынешний экономический, финансовый и социальный кризис, так или иначе, зависит от неповоротливости либо кризиса системы государственного управления, и мне кажется, понимание этого в верхах есть. Не важно, выступает ли в данном случае инициатором Назарбаев или Токаев. Мы наблюдаем эти подвижки, я исхожу из того, что это позитив. Позитив хотя бы в том смысле, что это лучше, чем ничего, лучше, чем тот застой, который имелся до 2019 года. Сейчас худо-бедно эти изменения достаточно цивилизованно, достаточно предсказуемо происходят. Как дальше будут развиваться события – время покажет.
– Многие российские политологи сомневаются, что Владимир Путин готов на реальный, а не мнимый транзит власти. И сравнивая ситуацию с Казахстаном, они делают вывод о том, что Путин пытается повторить форму, но она будет наполнена несколько иным содержанием, и ни о каком соперничестве центров власти или, по крайней мере, их балансе в России речь идти не будет. Как вы считаете, это действительно так? Глядя на Россию, вам кажется, что России подходит казахстанский вариант?
– Внешнее сходство, конечно же, есть: это инициированные Владимиром Путиным изменения в Конституцию и в части полномочий президента, и в части усиления полномочий Думы, и Совета Федерации, предложения о конституционном статусе Государственного совета. Во всем этом мы видим сходство с Казахстаном. Но, мне кажется, не стоит забывать и об отличиях. Во-первых, стопроцентного сходства обеспечить, наверное, ни в каком случае не получится, у каждой страны своя специфика, свои масштабы, свои традиции. Во-вторых, касательно сравнения Путина и Назарбаева давайте исходить из того, что Назарбаев все-таки ушел с поста президента. Он частично, но ушел или находится в процессе ухода из большой политики. Путин, так или иначе, в большой политике остается как минимум до 2024 года. Тем более своими заявлениями, мне кажется, он дал понять прежде всего своему окружению, что отходить от большой политики, в отличие от Назарбаева, он не будет. Он будет оставаться у власти с Государственным советом, с Советом безопасности либо в качестве представителя парламентского большинства, который займет пост премьер-министра. По-моему, он достаточно четко это анонсировал. В-третьих, мне кажется, возрастную категорию здесь тоже надо учитывать. Путин все-таки находится в более приемлемом физическом положении, он значительно моложе Назарбаева.
Самое главное, что можно заключить, во всяком случае, я на своем уровне делаю такое заключение: да, на следующий президентский срок Путин наверняка идти не будет, но оставаться у власти и с кем-либо делить эту власть либо передавать серьезные полномочия кому-либо другому, в отличие от Казахстана и Назарбаева, он не будет. Россия будет оставаться даже в более жестком формате авторитаризма, чем сейчас. Об этом, кстати, сигнализируют другие инициативы Путина – например, о верховенстве внутреннего закона над всеми международными законами, что ставит под угрозу возможность российских граждан обращаться в какие-то международные инстанции по правам человека. Все это говорит о том, что вертикаль власти, которая была создана Путиным, будет только усиливаться.
КОММЕНТАРИИ