А БЫЛИ ЛИ «ТЕРРОРИСТЫ»?
В начале года президент Касым-Жомарт Токаев заявил, что за массовыми беспорядками в стране стоят «обученные за рубежом террористы», но 10 месяцев спустя никаких доказательств этому нет, пишет издание Eurasianet.
5 января, когда протесты на центральной площади Алматы переросли в беспорядки, заполыхали акимат и президентская резиденция, власти сообщили о захвате аэропорта, расположенного на городской окраине. По официальной информации, на территорию воздушной гавани прошли 45 человек. «Из видеозаписей, опубликованных в открытых источниках, видно, что внутри аэропорта ходят люди в медицинских масках, некоторые с палками. Нанесенный ими ущерб в итоге был невелик: было разбито несколько витрин, разграблены магазины», — говорится в статье Eurasianet.
Но в интервью в конце января Токаев заявил, что аэропорт захватили, чтобы в город могли беспрепятственно попасть «прилетевшие под видом гастарбайтеров боевики из центральноазиатского города», которых «провели через пограничные стойки», после чего они «приступили к руководству операцией».
Задержали ли кого-либо из упомянутых Токаевым «боевиков», неизвестно, но одной из подозреваемых в захвате аэропорта стала гражданская активистка, журналист и профессиональный переводчик Айгерим Тлеужанова. Другим подозреваемым по делу проходит Калас Нурпеисов, бывший учитель истории.
Тлеужанова и Нурпеисов не отрицают, что в тот день были в аэропорту, но отвергают версию следствия. В интервью изданию Тлеужанова рассказала, что она, Нурпеисов, его жена и родственник в тот день находились на площади Республики. Они направились в аэропорт, когда услышали от других, что в город прилетят российские военные, поскольку казахстанские полиция и армия отказались применять силу против демонстрантов. Тлеужанова говорит, что в аэропорт они прибыли, чтобы узнать, достоверна ли эта информация. На месте, по ее словам, она пробыла около получала и затем вернулась домой.
Жена Нурпеисова, Жанар Канапиянова, утверждает, что магазины в аэропорту начали грабить уже после того, как ее муж покинул терминал. «Мы прождали Каласа [Нурпеисова] у входа полчаса. Как только он вышел, подошла вторая группа. На них были бронежилеты СОБРа и палки в руках. Они начали всё крушить», — рассказала она.
Возможно, это были переодевшиеся в форму полиции грабители, пишет издание, напоминая, что в тот день толпа совершила налет на отделение.
Адвокат Нурпеисова, Абзал Айдарханов, говорит, что его подзащитный не призывал к терактам.
Eurasianet отмечает, что Тлеужанова и Нурпеисов не похожи на боевиков, они скорее являются активистами. Гражданская активность Тлеужановой началась с участия в земельных митингах в 2016 году. Нурпеисова же уволили из школы после выхода на оппозиционную акцию.
Правозащитник Бахытжан Торегожина в комментарии изданию говорит, что заявление Токаева о «террористах» и «бандитах» не нашло доказательств. «На основании данных очевидцев и исследований уголовных дел, которые мы проводим, у нас нет такой информации. Об аэропорте нам известно только одно: сотрудники службы безопасности аэропорта почему-то покинули здание», — сообщила Торегожина.
РЕФОРМЫ С «ОГРАНИЧЕННЫМ ЭФФЕКТОМ»
На сайте американского исследовательского центра Atlantic Council пишут, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев мог бы приблизить страну к демократии и Западу и отдалиться от России, если бы провел либеральные реформы. Но сейчас Токаев проводит некоторые преобразования, «практический эффект которых ограничен», считает автор исследования Бентон Кобленц, программный ассистент Евразийского центра Atlantic Council.
«После обретения Казахстаном независимости в 1991 году он стал мишенью российской внешней политики. Кремлевская агрессия была постоянной угрозой национальному суверенитету и даже территориальной целостности Казахстана. Но после полномасштабного вторжения России в Украину Астана дистанцировалась от Москвы, отказываясь признать аннексию украинской территории и укрывая российских граждан, бегущих от мобилизации», — пишет автор.
Исследователь напоминает, что Украина получила поддержку Запада во многом благодаря развивающимся демократическим институтам. По мнению Кобленца, Астана могла бы рассчитывать на Запад в противодействии попыткам Москвы восстановить свое влияние в регионе, но этому препятствуют авторитарные институты в Казахстане, которые тормозят развитие страны. Власти хотят представить досрочные президентские выборы как зарождение конкурентной политической среды, но на деле о конкуренции не может быть и речи — выборы нацелены на переизбрание Токаева, отмечает Кобленц.
Отсутствие реальных реформ оттолкнет от Астаны западные столицы, убежден автор. В таких условиях Токаев может рассматривать партнерство с Китаем как «заманчивый противовес как России, так и Западу». «Политическая модель, которую отстаивает Китай, не дает политической свободы людям, но сохраняет элиту у власти и может способствовать экспоненциальному экономическому росту», — отмечает исследователь. Но само сближение с Китаем будет означать уход от орбиты влияния одной империи под крыло другой.
Поэтому, по мнению автора, крайне важно, чтобы Запад обратил внимание на Казахстан в ближайшие месяцы. Визиты высокопоставленных лиц, экономическое сотрудничество, инвестиции и техническая помощь частным предприятиям могут показать, что Запад заинтересован в Казахстане. В противном случае, пишет Кобленц, «силы в Астане, выступающие за автократию, станут еще мощнее».
ЧТО ТОРМОЗИТ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КАЗАХСТАНА?
Экономист Рахимбек Абдрахманов, исполнительный директор Казахстанской школы прикладной политики и экономических исследований (KSAP), в статье в американском Diploma'te пишет, что крупные отрасли казахстанской экономики находятся в руках государства, иностранных компаний и бизнесменов со связями в элите. Автор полагает, что остальные участники могут войти только в сферы с высокой конкуренцией, малой или средней маржой и небольшим количеством преимуществ.
По данным исследовательского центра Deloitte, на добычу и переработку сырья (включая нефть, газ и металлы) приходится 29 процентов ВВП, на торговлю — 16 процентов, на банковское дело и недвижимость — 12 процентов, на транспорт и связь — 11 процентов, на строительство — 6 процентов, на энергетику — 2 процента. От 80 до 90 процентов активов в экономике принадлежат работающим в этих сферах предприятиям. По оценкам некоторых экспертов, доля государства в бизнесе достигает 40–50 процентов. Зарплату из бюджета получает свыше 1,4 миллиона человек, еще 300 тысяч работают в квазигосударственном секторе.
Абдрахманов считает, что независимый казахстанский бизнес не допускают в «привилегированный» сектор экономики, государство создает огромное количество непроизводительных рабочих мест, в том числе высокооплачиваемых, которые занимают люди из элиты. Это тормозит экономическое и технологическое развитие Казахстана, убежден автор. Равный и справедливый доступ к отраслям экономики обеспечил бы более справедливое перераспределение доходов в обществе, создав хороший задел для развития среднего класса, улучшения инвестиционного климата и деловой активности, полагает экономист. Решить эту проблему может массовая приватизация государственной собственности и национальных холдингов, продолжает он. Но с учетом высокого уровня коррупции, недостатков судебной системы, высоки риски повторения ошибок приватизационной кампании 1990-х годов. Поэтому, по мнению Абдрахманова, проводить приватизацию без системного реформирования этих структур нет смысла.
«Казахстану нужен долгосрочный горизонт. Нужен открытый избирательный процесс, независимые парламент и Национальный банк, справедливые и независимые суды. И отечественные, и иностранные инвесторы должны понимать, что в стране стабильные законы, налоги не пересматриваются каждый день, решения Нацбанка независимы, есть конкурентная политика, независимые суды, а бизнес не отнимут завтра чиновники или конкуренты. И, конечно же, важны равные и справедливые возможности во всех секторах экономики, без исключений и дискриминации», — резюмирует автор.
КОММЕНТАРИИ