Эксперт по Центральной Азии, специализирующийся по Казахстану, Бавна Даве недавно опубликовала в Central Asian Survey результаты своего исследования «Оставляя трудовые передвижения неофициальными: недостаток законности для трудовых мигрантов из Центральной Азии в Казахстане».
Она посетила несколько регионов страны, чтобы получить больше информации о жизни легальных и нелегальных трудовых мигрантов. Доктор Бавна Даве является профессором департамента политики и международных исследований в SOAS в Лондонском университете.
Азаттык: Казахстан стал вторым самым крупным пунктом назначения трудовой миграции после России для тысяч граждан соседних стран, в особенности Узбекистана и Кыргызстана. Численность нелегальных трудовых мигрантов в Казахстане оценивается приблизительно в один миллион человек. Только 10 процентов от этих трудовых мигрантов впоследствии регистрируются в Казахстане. Вы были в Казахстане, провели исследование на месте и разговаривали с так называемыми центральноазиатскими гастарбайтерами. Мой первый вопрос: как такое большое количество людей может незаметно жить и работать без разрешения в чужой стране?
Бавна Даве: С учетом исторических связей Казахстан и Узбекистан не являются абсолютно чужими странами. В советское время люди могли свободно передвигаться, и они входят в безвизовую систему СНГ. Не существует преград или ограничений для передвижения. В настоящее время граждане Узбекистана могут жить в Казахстане до 30 дней, они обязаны зарегистрироваться в течение пяти дней, у них нет автоматически разрешения на работу, и, чтобы иметь возможность официально работать, им необходимо получить разрешение на работу. Только недавно в Казахстане ввели систему патентов, подобную российской, по которой граждане стран СНГ могут по патенту работать на частное лицо в домашнем хозяйстве в качестве поваров, уборщиц или на дачах. Но они не могут работать в юридических компаниях или фирмах.
Что касается «невидимости» этих мигрантов, если посмотреть на Южно-Казахстанскую область и Шымкент — все знают, где находятся рабочие мигранты. Поэтому они не незамеченные или невидимые, но они невидимые в части документов и их юридического статуса. Люди о них знают, полиция и власти знают, где они находятся. Они находят этих мигрантов, преследуют их или организуют рейды, когда полиции и миграционной службе что-то от этого надо или когда им нужно показать какие-то результаты по выполнению определенных планов. Иначе полиция не трогает мигрантов.
Азаттык: Есть ли какая-то определенная коррупционная схема, которая неофициально регулирует трудовую миграцию в Казахстане в рамках действующих отношений между нелегальными мигрантами и местными властями?
Бавна Даве: Мигранты часто работают на стройках, торгуют на базарах, где у них обычно есть законное лицо: какой-либо узбекский родственник или казах, являющийся гражданином Казахстана, помогающий этим мигрантам или нанимающий их на работу. У этих бригадиров часто есть связи с полицией и другим крупным бизнесом. Если они хотят, они могут предоставить защиту мигрантам. Но есть сообщения о случаях, когда некоторые местные жители нанимают мигрантов и, когда работа уже готова, они специально заявляют в полицию, проводится рейд и этих мигрантов депортируют. Таким образом, работодатели не платят мигрантам и могут их эксплуатировать. Время от времени поступают сообщения о таких случаях, но лично мне они незнакомы, потому что они происходят полностью за строительным забором.
Некоторые НПО об этом узнают и иногда против этого борются. Я думаю, что многие трудовые мигранты сейчас также являются более осведомленными, а те, кто приезжает сезонно, уже имеют контакты, которым они могут доверять, поэтому они меньше попадают в такого рода ловушки. Обычно жертвами становятся мигранты, которые приезжают впервые, неопытная молодежь. В целом существуют хорошо отлаженные связи, неформальная коррупция: платишь полиции и защищаешь себя.
Азаттык: Многие подробности вашего исследования мне кажутся интересными. К примеру, одно из ваших наблюдений — об узбекских мигрантах, которые пытаются найти пути, чтобы оставаться в Казахстане, не нарушая 30-дневное безвизовое пребывание в стране. Так члены одной и той же узбекской семьи просто подменяют друг друга на стройке или в домашнем хозяйстве. К сожалению, никто из них не может спастись от коррупции или преследования. Некоторые из этих мигрантов, с которыми вы беседовали для своего исследования, описывают Алматы — самый большой пункт назначения трудовых мигрантов в стране — как «красный город». Они также часто используют такие выражения, как «шестерка» или «крыша». Что означают эти термины?
Бавна Даве: Два или три года назад я разговаривала с таджикским мигрантом в Алматы, который сравнивал таджикских мигрантов в Москве и Алматы. По поводу коррупции он сказал, что в Москве нужно платить всем на каждом шагу, тогда как в Алматы всё проще, поскольку там, скорее, более объединенная мафия. Как он сказал, ты платишь одному человеку в Алматы, после чего они делят прибыль, тогда как в Москве каждый хочет что-то для себя. По его представлениям, Алматы присущи объединенные банды коммунистического периода, тогда как в Москве действуют больше независимые бандитские группировки, соперничающие друг с другом. Так думают, возможно, многие мигранты. По их словам, «шестерки» — это люди, которых местные власти посылают, чтобы получить деньги от мигрантов, имеется много видов таких неформальных соглашений и сделок.
Азаттык: По их пониманию, кто для них является самой популярной или сильной «крышей»?
Бавна Даве: Если они работают в домашнем хозяйстве как домработники, то их защищает хозяин дома. Если они работают на стройке, то это делает бригадир или работодатель, который их нанял. Иногда работодатель — это хороший человек, который хочет дешево что-то построить, и он ценит вклад мигрантов и заботится о них. Во многих случаях они — этнические узбеки, которые являются гражданами Казахстана и нанимают людей из своих родных мест в Узбекистане. Обычно они хорошо о них заботятся, но не платят им рыночную цену. Потому что они знают, что мигранты всё равно получают гораздо больше, чем могли бы получить в Узбекистане. Поэтому такое соглашение всем выгодно. Но есть и другие случаи, когда работодатели очень жадные, эксплуатируют мигрантов, говорят, что заплатят, но не платят. А когда строительство подходит к концу, сообщают о них в полицию и добиваются их депортации. Я думаю, что более опытные и квалифицированные трудовые мигранты научились отличать, кто — их человек, а кто стремится их эксплуатировать.
Азаттык: Вы также упоминаете «парадокс чрезмерно регулируемых квот и неофициальный труд». Как бы вы объяснили этот парадокс в нескольких словах?
Бавна Даве: В Казахстане действует система квот для высококвалифицированных мигрантов, но не для малоквалифицированных мигрантов, таких как те, кто работает на стройках. На некоторые профессии среднего уровня также действуют квоты. Но квоты являются такими низкими, и очень сложно нанять кого-то по квоте. Практически проще для работодателей в Казахстане нанять кого-то нелегально.
Азаттык: Вы заметили какое-то соперничество между центральноазиатскими гастарбайтерами и оралманами на местном рынке труда?
Бавна Даве: Я не думаю, что есть соперничество, поскольку они работают в разных секторах. У оралманов есть законный статус, и им не нужно беспокоиться о депортации и полиции. Есть значительное количество людей из Узбекистана казахского происхождения, которые эмигрировали в качестве оралманов и поселились в Казахстане. В некоторых случаях есть разногласия, что не все они — «настоящие казахи». Есть случаи, в которых оралман из Узбекистана, поселившийся в Казахстане и получивший гражданство, помогает узбеку из его родных мест найти работу или получить прибыль. Они, скорее, сотрудничают, а не соревнуются.
Азаттык: По вашему мнению, какую роль играют местные НПО в поддержке этих иностранных трудовых мигрантов и разъяснении их прав? Есть ли какие-то другие учреждения, активно участвующие в защите прав мигрантов в Казахстане?
Бавна Даве: Местные НПО в Южном Казахстане и Шымкенте активны, они распространяют брошюры на границе, на базарах, в местах, в которых, они думают, могут работать мигранты. Они информируют их о том, какие документы необходимы для получения регистрации в пятидневный срок и что регистрация не означает право на работу в Казахстане. Они также информируют людей: не давайте ваши документы и паспорта другим людям; если у вас есть вопросы — звоните по этому номеру, мы окажем вам юридическую помощь. Мигранты также должны знать законы, но очень часто они не знают законы и процедуры. В случаях, когда мигранты умышленно нарушают закон и процедуры, НПО становится сложно им помочь. В некоторых случаях НПО могут доказать, что «да, мигранты могли нарушить закон, чтобы иметь возможность работать для того, чтобы выжить и отправить деньги домой, но работодатели виновны в гораздо худших нарушениях — эксплуатации мигрантов, отъеме их документов, а также противозаконном приеме их на работу для получения выгоды». Такие НПО зовут власти принимать меры.
Азаттык: Россия, которая является самым крупным пунктом назначения трудовых мигрантов из Центральной Азии, пострадала от западных санкций после аннексии Крыма. Может ли это привести к значительному росту потока иностранной рабочей силы из стран Центральной Азии в Казахстан в следующем году?
Бавна Даве: Сейчас сложно это знать, поскольку очень сложно получить достоверные цифры. В силу самой природы неофициальной миграции сложно знать число участников циркулярной неофициальной миграции. Казахстан ввел систему патентов для трудовых мигрантов из СНГ, она вступила в силу в январе этого года. Так что к концу этого года появится некоторая информация о том, как много людей работает законно в домашнем хозяйстве по патентам. До тех пор, пока у нас не появятся какие-либо достоверные данные, очень сложно предсказать, приведут ли российские жесткие законы, скорость депортации мигрантов и признания их невъездными в Россию к росту числа челночных мигрантов в Казахстане. Я думаю, что, если не появится какого-то рода система сбора информации, будет сложно достоверно узнать, какой рост произошел.
Азаттык: Спасибо за интервью.
