История такова: молодой парень Азат, уже двенадцать лет живущий в Америке, приезжает в родной аул в Кыргызстан, чтобы выполнить завещание отца, умершего год назад. Из телефонного разговора мы узнаём, что улетел он из Америки довольно неожиданно для семьи и матери и, улетая, продал автомобиль. Эти деньги ему нужны здесь, чтобы раздать долги отца, которые тот «наделал» в суровые девяностые. Их дом заброшен, никто там не живет, но этими словами мало что объяснишь — в фильме есть одна деталь, которая делает эту заброшенность фатальной. В одной из комнат, видимо, было разбито окно, и туда проросла веточка яблони, на ней выросли плоды, но от отсутствия заботы и просто из-за недостатка солнечного света и яблоки, и сама веточка в доме высохли.
Чтобы привести дом в порядок, Азат спиливает эту ветвь, вставляет новые стекла в окна, — в общем, делает в доме ремонт. Такое ощущение, что он вернулся сюда навсегда. В ауле к нему, как к сыну Мурата, довольно холодно относятся — ведь отец занял у всех денег и уехал неведомо куда. Когда Азат находит дядю, который теперь живет в горах, чтобы отдать ему долг, тот даже не оборачивается к нему, чтобы нормально поговорить. В этой атмосфере неприятия и непрощения у Азата в какой-то момент возникает соблазн пойти на родовое кладбище и тайком захоронить останки отца, которые он привез в урне. Но пока о том, что отец его умер, он никому не говорит и стойко выслушивает от всех обвинения в его адрес. Кто знает — каково оно было, завещание отца?! Похоронить на родной земле, раздать долги или попросить прощения?
В фильме есть замечательный эпизод, который длится семь минут: Азат едет на бричке с отцом своего одноклассника, они вместе распиливали доски и теперь возвращаются домой. Они проезжают через весь поселок и говорят о трудных девяностых, что тогда многие и уехали из аула, побросав свои дома. И мы видим панораму этих домов. Но этого мало — мы как будто вместе с героями едем на этой бричке спиной назад и нам дискомфортно. Хочется развернуться всем телом, увидеть коня и дорогу впереди, а не заваливаться назад. И вот этот дискомфорт на физическом уровне поддерживает рассказ о неблагополучии поселка, что мы видим на экране.
Вообще, картина сильна своим киноязыком, который складывается из как бы визуальных наблюдений и физических ощущений. Зритель вместе с героем ночует в холодном неуютном доме, ощущает заброшенность и отчужденность. Мы прямо-таки ощущаем, как нелегко молодому человеку, уехавшему из этих мест еще ребенком, ощущать себя изгоем. Но Азат чистит дом, ремонтирует его, постепенно отдает долги, и люди мало-помалу привыкают к его присутствию, понимая, что не такой уж плохой он парень. Наконец, после долгих поисков находится родной брат отца Чоро, отсидевший за долги Мурата в тюрьме. Только ему Азат говорит о смерти отца. И лишь тогда проходят похороны. Даже мулла немного смущен: ему еще не доводилось хоронить не тело, а прах после кремации. Но всё делают как положено: прах заворачивают в саван и на погребальной колыбели выносят во двор. Там собрались уже жители аула, родные и близкие, которых мы узнаем по лицам, когда Азат раздавал долги отца.
Мулла вызывает Азата в центр, и тот берет на себя ответственность за долги отца, и тогда мулла отпускает грехи ушедшему. Только после этого читается «жаназа» — поминальная молитва, одна из последних почестей, оказываемых умершему.
Но и это еще не всё. Кульминация наступает на кладбище: когда останки Мурата уже похоронили, мулла говорит Азату: «Три раза спроси у людей, каким человеком был твой отец». Это тоже вроде формальный ритуал, но в контексте фильма мы понимаем, что в ответ он может услышать разное. И вот он произносит: «Каким был мой отец?» И люди отвечают: «Хорошим». Второй раз сквозь слезы Азат произносит: «Каким человеком был мой отец?» И люди опять скороговоркой отвечают: «Да, хорошим, хорошим». И в третий раз задает этот вопрос Азат. И мы — зрители — вместе с ним понимаем, что люди простили отца. И что главный завет заключался не в том, чтобы быть похороненным на родной земле, а в том, чтобы быть достойно похороненным, прощенным родичами и соседями, а не как собака на чужой земле.
А еще мы понимаем, что прощение это он получил, потому что смог вырастить достойного сына, который всё сделал как надо, хотя Азат прожил большую часть своей жизни на чужбине, за пределами своей культуры. Но история захоронения отца в фильме прочитывается гораздо шире, чем частный случай. Это история прощения тех, кто совершил грехи в те девяностые, когда жизнь в новом государстве только устанавливалась. Это прощение и прощание с прошлым. Это знак того, что пора забыть давние обиды. И здесь похороны носят не столько ритуальную функцию, сколько функцию человеческого прощения. Потому что мы преодолеваем прошлое, только прощаясь с ним.
В блогах на сайте Азаттык авторы высказывают свое мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
