Когда в маленьком селе Калачи на севере Казахстана началась непонятная «сонная болезнь», от которой люди спали сутками напролет, власти назвали село «бесперспективным» и решили переселить оттуда всех жителей. Но уезжать согласились не все. Азаттык побывал в Калачах, чтобы рассказать, как живут и чего требуют оставшиеся жители «сонного» села.

В 2013 году село Калачи в Акмолинской области прогремело на весь Казахстан и далеко за его пределами — среди жителей началась эпидемия так называемой «сонной болезни», которая привлекла внимание ученых и журналистов. Жители Калачей засыпали на несколько дней, а все попытки их разбудить терпели неудачу. Люди с признаками «сонной болезни» жаловались на головокружение, галлюцинации и даже на частичную амнезию.

Версии по поводу причин «болезни» выдвигались разные — от выброса радиоактивного газа радона (в советское время неподалеку от Калачей добывали уран и до сих пор сохранились развалины заброшенных шахт) до углекислого газа, поступающего в атмосферу вместе с печным дымом. Как и во многих казахстанских сёлах, в Калачах нет газового отопления и люди обогревают свои дома углем и дровами. Впрочем, после многолетних исследований ни одна из этих версий не подтвердилась.

Врачи тоже пытались определиться с диагнозом и, наконец, сошлись во мнении, что «сонная болезнь» калачинцев — это не что иное, как «энцефалопатия неизвестного генеза», которая началась из-за низкого содержания кислорода в воздухе. Науке известен и схожий по признакам недуг — летаргический энцефалит, заболевшие тоже засыпают на несколько суток, у них наблюдается мышечная слабость, галлюцинации и дезориентация в пространстве. При этом ученые до сих пор не пришли к единому мнению относительно причин появления летаргического энцефалита.

В 2016 году «сонная болезнь» в Калачах прекратилась так же неожиданно, как и началась. Люди перестали засыпать, но проблем у жителей не убавилось. Власти признали село бесперспективным и объявили программу по переселению. Кто-то согласился на компенсацию и перебрался в новое жилье, которое калачинцам предоставили в районном центре — городе Есиль — и поселке Державинск, кто-то бросил дом и переехал на собственные средства. Но остались те, кому ехать некуда, а размеры обещанной властями компенсации не устраивают. Оставшиеся в Калачах люди требуют от государства обещанной помощи и говорят, что они брошены на произвол судьбы.

ПОСЛЕ «ПРОБУЖДЕНИЯ»

Сейчас село Калачи выглядит почти необитаемым: множество заброшенных домов, разбитый асфальт, густые заросли садовых деревьев, за которыми никто не ухаживает. Главная улица до сих пор носит имя Ленина — даже сохранился его памятник в потускневшей серебряной краске. Единственный на всё село магазинчик работает до семи вечера и предлагает жителям максимальный ассортимент товаров — от молока и хлеба до рыболовных снастей и детских игрушек.

Когда с «сонной болезнью» не сумели справиться ни врачи, ни ученые, власти решили расселить калачинцев и предлагали квартиры в Есиле и Державинске, который когда-то был военным городком. Но условия переселения устроили не всех: кто-то не хотел менять просторный сельский дом с фруктовым садом на скромную однушку, пусть и со всеми удобствами, кого-то смутило, что новое жилье было арендным, без возможности приватизации. Впрочем, спустя время переселившимся калачинцам всё-таки разрешили оформить квартиры в частную собственность. Сейчас в селе, по подсчетам самих же жителей, остались 124 семьи.

В Калачах мы встречаемся с местным активистом Виктором Лукьяненко. На север Казахстана он переехал из Украины еще в 1960-х, когда в этих краях начали добывать уран и на работу съезжались люди со всего Советского Союза. Много лет Лукьяненко трудился на урановой шахте, затем вышел на пенсию и посвятил себя, как он сам говорит, «борьбе за справедливость». Сейчас пенсионер пытается добиться от государства компенсации для оставшихся жителей Калачей. Лукьяненко считает, что власти задолжали калачинцам более миллиарда тенге.

— Сейчас наша территория пригодна для проживания, но у сельчан есть право выбора постоянного места жительства, — рассказывает Виктор Лукьяненко, протягивая мне очередной ответ акимата с подписью высокого начальника и гербовой печатью. — Поскольку не сумели переселить всех жителей, поскольку нарушили бюджетный кодекс, не исполнили определенные обязательства перед этими гражданами, — мы требуем вернуть один миллиард 240 миллионов тенге и поделить эту сумму на 124 семьи. Нужно выплатить людям компенсацию, а они уже сами определятся, где им жить — в Калачах, в Есиле — или уехать куда-нибудь еще.

Рассказывая о бесконечных переписках с акиматами и министерствами, Лукьяненко раскладывает на столе толстые пачки писем, заявлений, запросов и ответов. В этих бумагах, говорит пенсионер, много цифр, обещаний и отчетов об успешно проделанной работе, но при этом — никакой конкретики.

— Конкретно они ничего не говорят, отмалчиваются, уходят от диалога, —продолжает Лукьяненко. —Если разобраться, мы ведь многого не требуем. Мы просто хотим, чтобы нам выплатили компенсацию, справедливую и достаточную для того, чтобы переехать.

«МЫ ОЧЕНЬ НИЩЕНСКИ ЖИВЕМ»

Татьяна Шумилина вместе с мужем переехали в Калачи из соседнего поселка Красногорский в 1999 году. Женщина вспоминает, что двадцать лет назад жизнь в Красногорском была совсем невыносимой: в многоэтажках отключили воду, отопление и электричество. В Калачах было чуть лучше — частный дом, огород, собственный колодец. Чтобы купить домик, супруги продали свой единственный транспорт — мотоцикл. Когда власти затеяли проект с переселением, Шумилины переезжать отказались, потому что не хотели менять собственный дом на квартиру в Есиле, которую тогда предоставляли только в аренду.

—А еще я видела, как этот дом строится —в болоте, — рассказывает Татьяна Шумилина. — Я этой технологии, конечно, не понимаю, но разве можно строить дом, если осенью положили фундамент, а весной он ушел в болото? Мне потом строители объясняли про какие-то «подушки» под фундамент, но я-то не специалист, мне кажется, что на такой почве дом должен стоять на сваях. А еще потом люди рассказывали, что в доме начали окна трескаться.

Несколько лет назад Татьяна Шумилина вышла на пенсию. Всё свободное время она проводит на своем огороде: здесь растут помидоры, огурцы, несколько молодых яблонь и много цветов, которыми женщина особенно гордится. Ухаживать за огородом в Калачах — процесс очень трудоемкий, потому что земля соленая и, чтобы получить урожай, людям приходится удобрять почву годами.

Мысли о переезде не оставляют Шумилину уже много лет — женщина говорит, что хотя бы на пенсии хочется «пожить нормально» — в благоустроенной квартире с отоплением и водой. Но переехать самостоятельно, без государственной помощи, невозможно — слишком бедно живут.

— Мы ведь такие крохи зарабатывали — только на еду и хватало, ну иногда ещё позволяли себе одежду, — рассказывает Татьяна Шумилина. —Да и сейчас пенсии у нас небольшие, даже представить себе не можем, что когда-нибудь получится накопить на жилье. Мы очень нищенски живем… Да весь Казахстан так живет в сёлах. Поэтому и просим денег у государства — чтобы на эти средства переехать. Пусть недалеко — в тот же Есиль, там хотя бы поликлиника есть, ЦОН.

КРАСНОГОРСКИЙ

Поселок Красногорский, где когда-то жили Шумилины, находится буквально через дорогу от Калачей. В конце 1990-х, когда закрыли добычу урановой руды, а в квартирах пропало отопление и электричество, люди начали разъезжаться кто куда. Сейчас Красногорский, словно после ковровой бомбардировки, состоит из разрушенных многоэтажек, от одного вида которых становится не по себе.

На окраине поселка стоит единственный жилой пятиэтажный дом, в котором вопреки всему продолжают жить люди. В одной из квартир мы застали Василия и Людмилу Кисляковых. Несколько лет назад переехали в Есиль, а в Красногорский приезжают как на дачу — ловят рыбу и дышат свежим воздухом. Говорят, что «сонная болезнь» обошла их семью стороной, но когда власти предложили переселиться в новую квартиру, они решили покинуть Красногорский, потому что не хотели оставаться на старости лет в разрушенном безлюдном поселке.

— Сначала отказывались, конечно, — говорит Людмила Кислякова. — Но мы уже старые, устаем каждый день таскать домой уголь, воду и дрова. А сейчас мне там даже понравилось: большая однокомнатная квартира — 41 квадратный метр.

Василий Кисляков, муж Людмилы, по нашей просьбе проводит экскурсию по поселку. Смотреть здесь особо не на что — битые стекла, торчащая из земли ржавая арматура, поросшие бурьяном детские площадки с покосившимися качелями.

Василий 28 лет проработал на котельной — отвечал за отопление всего поселка. Сейчас от его работы тоже остались одни руины.

— А вот здесь был кинотеатр «Орион», — говорит Василий Кисляков, когда мы проходим мимо бетонной коробки обгоревшего здания, вокруг которого валяются обломки покрытого сажей кирпича. —Когда котельная перестала работать, я поставил в фойе печку и обогревал здание, чтобы люди на танцы могли приходить. Тепла, конечно, не то чтобы хватало, но хотя бы не замерзали. Сгорел он, кажется, по случайности — пришел, смотрю: дым валит, пожарные из Есиля приехали. Наверное, кто-то металл разрезал и случайно пустил искру.

Добыча черного металла — один из важных источников дохода жителей Калачей и окрестных поселков. По рассказам калачинцев, охотники за черметом увозят его отсюда тоннами.

Василий еще немного прогулялся с нами по Красногорскому, рассказал, как хорошо жилось, когда в поселке были работа и отопление, а затем попрощался — сегодня им с Людмилой нужно успеть в Есиль до наступления сумерек.

КАК ЖИВУТ КАЛАЧИНЦЫ В ЕСИЛЕ

Путь из Калачей до Есиля — это 34 километра совершенно разбитой дороги, по которой нужно ехать с большой осторожностью: на таком грейдере автомобиль может с легкостью «поймать» яму или вылететь на поросшую бурьяном обочину. Местные жители давно проложили альтернативную дорогу через степь, а по остаткам асфальта ездят только во время дождей.

Ночью на дорогу садятся совы: на открытом пространстве им легче охотиться за мелкими грызунами. Птицы совершенно не боятся машин, и из Калачей мы возвращались с большой осторожностью, чтобы совы не попали под колеса.

В Есиле бывшие жители Калачей (из числа тех, кто всё-таки согласился на переезд) заселились в новые пятиэтажки и не жалеют, что в свое время покинули «сонное» село.

Юрий и Галина Аршинцевы прожили в Красногорском 43 года — с 1973 по 2016-й. Юрий долгое время работал на руднике, а когда добычу урана прекратили, занялся бизнесом — водоснабжением поселка.

— Водовод находится от Красногорского на расстоянии 15 километров, так что, естественно, там проблемы: зимой не проехать, отопление на электричестве, вода дорогая, — рассказывает Юрий Аршинцев.

В 2016 году Аршинцевы получили в Есиле новую двухкомнатную квартиру. Сначала как арендное жилье, а затем им разрешили оформить ее в частную собственность. Жилье, говорят, получили неравноценное — в Красногорском у супругов был хороший дом с большим участком, а тут — небольшая двухкомнатная квартира.

— Не хоромы, конечно, но нам с бабушкой хватает, — говорит Юрий Аршинцев, приглашая нас войти.

Квартира Аршинцевых с просторной прихожей и свежим ремонтом выглядит довольно уютно. Супруги говорят, что ремонт делали сами: казенная отделка квартиры «под ключ» их не устроила.

— В Есиль переехали, когда здоровье начало подводить, стало тяжело чистить снег, топить печку: всё-таки мне уже 72 года, — рассказывает Юрий Аршинцев. — Здесь живем хорошо — вода есть, тепло, светло. Что нам еще надо? Здесь всё хорошо, но скучно. Когда в Красногорском жили, был Ишим, была рыбалка, а тут… Выйдешь во двор, посидишь на лавочке и снова домой.

Галина Аршинцева, жена Юрия, рассказывает, как они получили квартиру в новом доме.

— Приехали к нам чиновники из районного акимата, сказали, что есть на третьем этаже двухкомнатная квартира. Так-то всем давали однокомнатные, но у меня дедушка болеет, сама прибаливаю, вот и получили двушку. Квартира вроде бы нормальная, переехали и живем уже четыре года.

По словам женщины, долгое время вместе с другими жителями Калачей она пыталась получить компенсацию от государства, но затем всё-таки решилась на переезд.

— Мы сюда переехали, потому что нас здесь все знают, родственники у мужа здесь, — продолжает Людмила Аршинцева. — А люди добиваются, пишут, требуют, чтобы их обеспечили равноценным жильем. Когда нас последний раз собирали в районном акимате, я выступала: ну решите вопрос с теми, кто остался в Калачах. Вы ведь тоже люди, можно найти им квартиры.

Несколько раз мы пытались встретиться или хотя бы поговорить по телефону с руководством Есильского района, чтобы узнать, какие у чиновников планы на будущее Калачей и предусматриваются ли программы по переселению оставшихся жителей. Но, к сожалению, ни одна из попыток получить комментарий не удалась.

Виктор Лукьяненко и другие жители Калачей тоже не особо надеются на обратную связь с государством. Они говорят, что власти уже не первый год игнорируют их требования. А пока жители «проснувшегося» села продолжают существовать, как и раньше, — писать письма в ведомства, копаться в огородах и копить деньги на дрова и уголь: в Калачах в любое время года готовятся к зиме.