Судя по тем действиям и тому, что прозвучало в первую неделю декабря, Иран, похоже, посылает противоречивые сигналы.
Министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф отправился в турне по государствам Персидского залива, за исключением главного соперника Ирана — Саудовской Аравии. После нескольких лет прохладных отношений и недоверия в двусторонних отношениях и региональном сотрудничестве наступила неожиданная оттепель и мир. И даже по поводу Саудовской Аравии Зариф не скрывал желания Ирана улучшить отношения, пытаясь подчеркнуть намерения Ирана отойти от былой состязательности.
Все страны Персидского залива, которые посетил Зариф, являются в той или иной степени союзниками США — и это дает повод предположить, что иранская внешняя политика, возможно, готовится к ослаблению духа антиамериканизма, сформировавшегося в последние 34 года.
Однако на той же неделе министерство иностранных дел Ирана выразило свое категорическое несогласие с проектом американо-афганского договора о безопасности. Представитель министерства подчеркнул позицию Ирана, что в случае ратификации соглашение окажет «негативное влияние на региональное развитие».
При рассмотрении двух противоречащих подходов возникает новый вопрос — какой их них более точно отражает истинную позицию Ирана в отношении США?
Ответ — никакой.
Такова политика Ирана, которой придерживались даже во время режима покойного шаха при хороших отношениях со своими южными нефтедобывающими арабскими мусульманскими государствами. Теперь, когда Иран несколько отступает от своего жесткого курса в отношении ядерной политики, настал удобный момент для восстановления отношений с арабскими государствами Персидского залива. Эта политика также тесно связана с нефтяной политикой и потребностью Ирана в увеличении своей экспортной квоты внутри Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК).
По словам иранского экономиста Ферейдуна Кхаванда, проживающего в Париже, вопрос экспортной квоты Ирана является щекотливым для Саудовской Аравии, которой, возможно, придется сократить собственный экспорт для удовлетворения желаний Ирана.
Что касается Афганистана — Иран всегда рассматривал эту страну как свои задворки и не может принять пакт, надолго оставляющий американские войска и военные базы неподалеку от иранских границ.
Бывший иранский дипломат Хоссейн Ализаде, который сейчас живет в Европе и пишет об иранской внешней политике, полагает, что у Ирана была бы аналогичная негативная реакция, если бы Россия или Китай попытались создать постоянное военное присутствие в Афганистане.
В таком случае, если дипломатическая активность Ирана в Персидском заливе и его позиция по поводу афгано-американских связей не помощники в разгадывании намерений Тегерана в отношении Соединенных Штатов, какие другие признаки могут прояснить их?
Хоссейн Ализаде считает, что на самом деле Тегеран еще не дал явного сигнала в этом отношении. За исключением своей готовности вести переговоры по ядерной проблеме, что можно рассматривать как позитивный шаг, Исламская Республика еще не продемонстрировала какой-либо готовности нормализовать отношения с США или отказаться от своих давнишних антиамериканских позиций и риторики.
Наблюдатели по Ирану едины в одном: ключ к таким знаменательным и историческим решениям принадлежит не кому иному, как верховному лидеру аятолле Али Хаменеи.
Хочет ли Али Хаменеи развитых связей с Соединенными Штатами? Готов ли он к переменам в отношении непоколебимой антиизраильской политики Ирана? Это ключевые установки, которые и определили внешнюю политику Ирана после Исламской революции.
Ряд факторов оказывают влияние на взгляды Али Хаменеи по спорным вопросам в отношении к США и Израилю.
Во-первых, это идеологический принцип Али Хаменеи и его сторонников жесткой линии продолжать отстаивать бескомпромиссные позиции, установленные 35 лет назад основателем Исламской Республики аятоллой Хомейни. Хомейни неустанно призывал своих последователей бросить вызов Соединенным Штатам и сразиться с Израилем без страха. Его знаменитый лозунг об угрозах США был — «Америка ни черта не сможет сделать».
Эта идеология стала основой для вербовки сторонников и боевиков, а также оправданием для агрессивной и насильственной политики — как национальной,
Люди будут меньше бояться запретов режима и всё больше будут оспаривать нормы и ограничения, наложенные на них во имя религии и борьбы против США и Израиля.
Вторым фактором является сохранение сути Исламской Республики самой по себе. Режим выживания является главным фактором. Насколько Али Хаменеи может уступить или изменить политику Ирана, не подвергая опасности сложную сеть выживания и другие сплетения в Иране и за его пределами?
Если Али Хаменеи привнесет радикальные изменения в отношениях с США, то за этим последует и всё остальное: обычные люди, которые жаждут открытости, социальных свобод и лучшей экономики. Активисты реформ почувствуют себя получившими высшее соизволение и осмелевшими, чтобы попросить большего.
Мало-помалу бóльшая открытость скажется и более широким иностранным (западным) влиянием в стране. Люди будут меньше бояться запретов режима и всё больше будут оспаривать нормы и ограничения, наложенные на них во имя религии и борьбы против США и Израиля.
Хаменеи, большинство священнослужителей, «стражи революции» и другие консерваторы задумываются об этом кошмаре, в котором сама их система покатится под откос.
С избранием нового умеренного президента и достижения договоренностей по ядерной программе, наблюдается стремление некоторых отказаться от традиционных антиамериканских позиций режима. Сильная реакция людей в Иране, приветствующих ядерную сделку, показывает, что большинство желали бы менее конфронтационной внешней политики.
Политики-реформаторы, активисты, мыслители и писатели также стали более открыто высказываться, требуя изменения в политике по отношению к США.
Бывший президент и влиятельный лидер Акбар Хашеми Рафсанджани неоднократно намекал на необходимость примирительной внешней политики.
Поддержка умеренных лидеров и умеренных политиков в народе стала более заметной. Можно сказать, что новый сильный прилив — требующий разрыва с прошлой изоляцией и улучшения связей с США и Западом — нарастает.
Сейчас, более чем когда-либо, Иран внутренне разделен из-за проводимой конфронтационной политики и особенно вследствие своей антиамериканской идеологии.
Хаменеи под давлением санкций согласился на ядерную сделку. Но он далек от того, чтобы принять кардинальные изменения во внешней политике по отношению к США и Израилю. Это было бы слишком большим идеологическим отклонением — слишком опасным для выживания режима.
Так что в обозримом будущем шаги Хаменеи будут очень осмотрительными.
Мардо Сохом — региональный директор Иранской и Иракской редакций Азаттыка. Автор выражает в статье собственную точку зрения. Перевод статьи подготовила Алиса Вальсамаки.
