Доступность ссылок

Срочные новости:

Как дешифровать новый курс внешней политики Ирана


Верховный лидер Ирана Али Хаменеи (слева) и командующий Революционной армией Мохамад Али Джафари.
Верховный лидер Ирана Али Хаменеи (слева) и командующий Революционной армией Мохамад Али Джафари.

После достижения ограниченного соглашения по ядерным вопросам Ирана с США и другими мировыми державами в Женеве назревает вопрос, готов ли Тегеран к серьезным переменам во внешней политике и к тому, чтобы положить конец его традиционной антиамериканской ориентации.


Судя по тем действиям и тому, что прозвучало в первую неделю декабря, Иран, похоже, посылает противоречивые сигналы.

Министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф отправился в турне по государствам Персидского залива, за исключением главного соперника Ирана — Саудовской Аравии. После нескольких лет прохладных отношений и недоверия в двусторонних отношениях и региональном сотрудничестве наступила неожиданная оттепель и мир. И даже по поводу Саудовской Аравии Зариф не скрывал желания Ирана улучшить отношения, пытаясь подчеркнуть намерения Ирана отойти от былой состязательности.
Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф. Тегеран, 3 декабря 2013 года.
Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф. Тегеран, 3 декабря 2013 года.

Все страны Персидского залива, которые посетил Зариф, являются в той или иной степени союзниками США — и это дает повод предположить, что иранская внешняя политика, возможно, готовится к ослаблению духа антиамериканизма, сформировавшегося в последние 34 года.

Однако на той же неделе министерство иностранных дел Ирана выразило свое категорическое несогласие с проектом американо-афганского договора о безопасности. Представитель министерства подчеркнул позицию Ирана, что в случае ратификации соглашение окажет «негативное влияние на региональное развитие».

При рассмотрении двух противоречащих подходов возникает новый вопрос — какой их них более точно отражает истинную позицию Ирана в отношении США?

Ответ — никакой.

Такова политика Ирана, которой придерживались даже во время режима покойного шаха при хороших отношениях со своими южными нефтедобывающими арабскими мусульманскими государствами. Теперь, когда Иран несколько отступает от своего жесткого курса в отношении ядерной политики, настал удобный момент для восстановления отношений с арабскими государствами Персидского залива. Эта политика также тесно связана с нефтяной политикой и потребностью Ирана в увеличении своей экспортной квоты внутри Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК).

По словам иранского экономиста Ферейдуна Кхаванда, проживающего в Париже, вопрос экспортной квоты Ирана является щекотливым для Саудовской Аравии, которой, возможно, придется сократить собственный экспорт для удовлетворения желаний Ирана.

Что касается Афганистана — Иран всегда рассматривал эту страну как свои задворки и не может принять пакт, надолго оставляющий американские войска и военные базы неподалеку от иранских границ.

Бывший иранский дипломат Хоссейн Ализаде, который сейчас живет в Европе и пишет об иранской внешней политике, полагает, что у Ирана была бы аналогичная негативная реакция, если бы Россия или Китай попытались создать постоянное военное присутствие в Афганистане.
Иранские пограничники на границе с Афганистаном.
Иранские пограничники на границе с Афганистаном.

В таком случае, если дипломатическая активность Ирана в Персидском заливе и его позиция по поводу афгано-американских связей не помощники в разгадывании намерений Тегерана в отношении Соединенных Штатов, какие другие признаки могут прояснить их?

Хоссейн Ализаде считает, что на самом деле Тегеран еще не дал явного сигнала в этом отношении. За исключением своей готовности вести переговоры по ядерной проблеме, что можно рассматривать как позитивный шаг, Исламская Республика еще не продемонстрировала какой-либо готовности нормализовать отношения с США или отказаться от своих давнишних антиамериканских позиций и риторики.

Наблюдатели по Ирану едины в одном: ключ к таким знаменательным и историческим решениям принадлежит не кому иному, как верховному лидеру аятолле Али Хаменеи.

Хочет ли Али Хаменеи развитых связей с Соединенными Штатами? Готов ли он к переменам в отношении непоколебимой антиизраильской политики Ирана? Это ключевые установки, которые и определили внешнюю политику Ирана после Исламской революции.

Ряд факторов оказывают влияние на взгляды Али Хаменеи по спорным вопросам в отношении к США и Израилю.

Во-первых, это идеологический принцип Али Хаменеи и его сторонников жесткой линии продолжать отстаивать бескомпромиссные позиции, установленные 35 лет назад основателем Исламской Республики аятоллой Хомейни. Хомейни неустанно призывал своих последователей бросить вызов Соединенным Штатам и сразиться с Израилем без страха. Его знаменитый лозунг об угрозах США был — «Америка ни черта не сможет сделать».

Эта идеология стала основой для вербовки сторонников и боевиков, а также оправданием для агрессивной и насильственной политики — как национальной,
Люди будут меньше бояться запретов режима и всё больше будут оспаривать нормы и ограничения, наложенные на них во имя религии и борьбы против США и Израиля.
так и международной. В это было вложено слишком много, чтобы от этого можно было отступиться.

Вторым фактором является сохранение сути Исламской Республики самой по себе. Режим выживания является главным фактором. Насколько Али Хаменеи может уступить или изменить политику Ирана, не подвергая опасности сложную сеть выживания и другие сплетения в Иране и за его пределами?

Если Али Хаменеи привнесет радикальные изменения в отношениях с США, то за этим последует и всё остальное: обычные люди, которые жаждут открытости, социальных свобод и лучшей экономики. Активисты реформ почувствуют себя получившими высшее соизволение и осмелевшими, чтобы попросить большего.

Мало-помалу бóльшая открытость скажется и более широким иностранным (западным) влиянием в стране. Люди будут меньше бояться запретов режима и всё больше будут оспаривать нормы и ограничения, наложенные на них во имя религии и борьбы против США и Израиля.

Хаменеи, большинство священнослужителей, «стражи революции» и другие консерваторы задумываются об этом кошмаре, в котором сама их система покатится под откос.
Президент Ирана Хасан Роухани в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке.
Президент Ирана Хасан Роухани в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке.

С избранием нового умеренного президента и достижения договоренностей по ядерной программе, наблюдается стремление некоторых отказаться от традиционных антиамериканских позиций режима. Сильная реакция людей в Иране, приветствующих ядерную сделку, показывает, что большинство желали бы менее конфронтационной внешней политики.

Политики-реформаторы, активисты, мыслители и писатели также стали более открыто высказываться, требуя изменения в политике по отношению к США.
Бывший президент и влиятельный лидер Акбар Хашеми Рафсанджани неоднократно намекал на необходимость примирительной внешней политики.

Поддержка умеренных лидеров и умеренных политиков в народе стала более заметной. Можно сказать, что новый сильный прилив — требующий разрыва с прошлой изоляцией и улучшения связей с США и Западом — нарастает.

Сейчас, более чем когда-либо, Иран внутренне разделен из-за проводимой конфронтационной политики и особенно вследствие своей антиамериканской идеологии.

Хаменеи под давлением санкций согласился на ядерную сделку. Но он далек от того, чтобы принять кардинальные изменения во внешней политике по отношению к США и Израилю. Это было бы слишком большим идеологическим отклонением — слишком опасным для выживания режима.

Так что в обозримом будущем шаги Хаменеи будут очень осмотрительными.

Мардо Сохом — региональный директор Иранской и Иракской редакций Азаттыка. Автор выражает в статье собственную точку зрения. Перевод статьи подготовила Алиса Вальсамаки.
XS
SM
MD
LG