Несколько лет подряд итоги года в области казахстанской кинематографии укладывались в статистические данные: снято столько-то фильмов, собрана такая-то касса, доля в общем прокате подросла, количество зрителей увеличилось. Коммерческое кино, как средневековое сельское хозяйство, развивалось экстенсивно – эволюция индустрии заключалась в ожидании всё больших урожаев при тех же культивируемых площадях. Главная интрига заключалась в том, что верхнего предела урожайности никто не знал – во времена «Гашык журек» Аскара Узабаева откровением был бокс-офис в один миллион долларов, а «Келинка Сабина» Нуртаса Адамбая заработала уже два миллиона долларов, то есть примерно столько же, сколько «Жаужурек Мынбала» Акана Сатаева. При этом количество кинозалов в стране – около 300 – остается практически неизменным уже лет 10.
А вот курс доллара неизменным не остается, и динамика роста цен на билеты в кино не успевает за постоянно дорожающим «вечнозеленым». Поэтому если, например, в 2011 году адекватный бюджет прокатного фильма с расчетом на окупаемость составлял 250-300 тысяч долларов, то теперь рациональная цифра затрат на производство и маркетинг одной картины снизилась до 100-150 тысяч долларов. А цифра сборов в два миллиона «зеленых» отныне будет только сниться.
Кроме того, это значит, что при прочих равных условиях будет снижаться физическое качество выпускаемых картин: техника подешевле, специалисты попроще, съемки побыстрее. На телеканалах, которые выделяют бюджеты на производство сериалов в тенге, эта тенденция уже отчетливо прослеживается. С деньгами у нас пытались быть похожими на Голливуд, без денег начинают смахивать на «Узбекфильм». Пять лет назад узбекская сентиментальная и кустарная «хон-тахта» казалась осколком прошлого – сейчас очевидно, что за ней будущее. Светлое, как картинка в узбекских фильмах, где принято заливать всю площадку равномерным белым. Коммерсанты от отечественного кино много лет равнялись на Запад, однако сейчас на свет во всей красе явилась простая истина, которую раньше пытались игнорировать: казахстанские фильмы и сериалы смотрит не западный зритель, а местный. Культурный уровень которого в принципе был невысоким, а теперь имеет явную тенденцию к снижению. Вкупе с сокращающимся финансированием проектов это приводит к повышенной мелодраматичности сюжетов и безыскусным художественным решениям. В принципе, ничего нового: все то же самое делают страны Латинской Америки, упомянутый Узбекистан и «Нолливуд», недостижимый пока в своей сермяжной слезоточивости. Новое только в том, что раньше никто не думал, что наше кино встанет в один ряд с узбекским и бразильским «мылом». А теперь, как говорят политики, привыкайте к новой реальности.
И если в коммерческих проектах местная продукция будет всё сильнее напоминать Узбекистан, то в авторском кинематографе отечественные демиурги пойдут по пути Кыргызстана, который уже давно научился делать незаурядные фестивальные картины при минимальных бюджетах. «Партизанское кино», организованное Адильханом Ержановым – это, по сути, и есть модель кыргызского кино конца 1990-х и начала 2000-х, перенесенная в казахстанский контекст. Десять лет назад, когда денег было много, никто особо и не заикался о безбюджетных проектах. Сама мысль снимать без средств казалась совершенно неуместной, поскольку напоминала призыв добывать воду из утренней росы при действующем водопроводе. Теперь магистральный кран закрылся, и мысль искать альтернативу кажется не такой уж глупой: творческую жажду надо чем-то утолять.
Развитию креативной инициативы способствует и явная растерянность общества перед лицом кризиса. Как известно, любые общественные пертурбации взывают к жизни новые культурные феномены, и в этом смысле наша страна стоит перед чем-то самым значительным с начала 1990-х. Казахстанское авторское кино, по сути, только и начнется в следующем году. Оно выберется из сервисной сферы, куда ее на несколько лет загнали цены на углеводороды, и наконец-то начнет рефлексировать на тему реальной жизни. Практически ни одно из важных для страны общественных явлений с конца 1990-х до 2014-го года не получило отражения в кинематографе. А поскольку природа не терпит пустоты, процесс заполнения лакун неминуем, и кажется, сейчас ему самое время.
То есть, с одной стороны, наше кино будет сваливаться в эскаписткую сентиментальность, с другой – начнет наконец-то осмысливать реальность. Вопрос, как это будет совмещаться? Запросто. Витторио Де Сика, один из столпов буржуазного кино «белых телефонов», стал ярчайшим представителем «неореализма». Жасулан Пошанов, снимающий сентиментальные сериалы, выпустил социальный «Шлагбаум». И, кажется, Пошанов останавливаться не собирается, причем на обоих фронтах одновременно.
Публикации раздела "Блогистан" могут не отражать позицию Азаттыка.
