«Свободы всё меньше» vs «Перемены есть». Журналисты — о работе в «новом Казахстане»

Вадим Борейко, автор и ведущий youtube-канала «Гиперборей»:

— Выражение «новый Казахстан» довольно быстро стало издевательским мемом — таким же, как слово «перестройка» в конце 1980-х, и с серьёзным выражением на лице произносить его мне теперь затруднительно. Поэтому, сравнивая эпохи, уместнее говорить «до Qantar» и «после Qantar».

В первую половину 2022 года многие коллеги ощутили дуновение оттепельного ветерка — благодаря либеральной риторике Токаева. Меня она в заблуждение не ввела: я понимал, что сейчас в Акорде не до журналистов и, как только там разберутся с вертикалью, примутся за нас.

Так оно и вышло: осенью прошлого года начались известные атаки на независимые медиа. В начале 2023-го под раздачу попала и команда нашего youtube-канала: в январе ночью залили монтажной пеной и собирались поджечь дверь моей квартиры, а в феврале сожгли два автомобиля моего оператора. Да, хакера-организатора задержали, но в то, что он сам и является заказчиком, судя по его признанию, никто из коллег не поверил. Однако весомые доказательства, что заказчиками были именно «назарбаевские», не представлены.

А работается лично мне свободно, легко и интересно: власти не обделяют инфоповодами, всегда есть о чём рассказать. Но благодарить за свободу слова никого не собираюсь: мне никто её не давал, я взял её сам ещё пять с лишним лет назад, когда ушёл на фриланс. У меня нет главного редактора или аппарата президента, чтобы говорить мне, что можно, а что нельзя.

Габит Ескендирулы, главный редактор официальной газеты Egemen Qazaqstan:

— Если журналист обладает глубоким пониманием своей ответственности перед страной, то он должен добросовестно выполнять свои обязанности. Как говорил писатель Габиден Мустафин, «надо быть честным настолько, насколько это возможно». Не каждый может придерживаться этой позиции, особенно в авторитарной системе. К слову, о предыдущей власти — политик Алтынбек Сарсенбаев в своё время говорил: «Люди вокруг президента, возможно, даже сам президент считают, что смогут удержать власть за счёт усиления авторитаризма, то есть путём подавления волеизъявления и права граждан в будущем. Однако это будет позорной и непростительной ошибкой!» Мы стали свидетелями непростительной ошибки, которая привела к Январским событиям.

В обществе есть признаки перемен. Пока идеологические. Внесли изменения в законы. Мы надеемся, что в ближайшем будущем на самом деле будут реализованы настоящие демократические ценности и прочно утвердится «слышащее государство».

При прежней власти преувеличенные сравнения были барометром журналистики. Сейчас помпезности стало меньше. Свобода творчества сегодня настолько безгранична, что некоторые наши коллеги склонны показывать только тёмную сторону общества. Если хвалят, то возносят до небес, а если критикуют, то готовы закопать. Кажется, должно пройти какое-то время, чтобы объективно освещать, выражать взвешенную точку зрения. Самое главное — в информационном пространстве наблюдается «оттепель». Теперь необходимо расширить поле национальной журналистики, способствующей укреплению независимости.

Есдаулет Кызырбекулы, редактор независимого портала Masa Media:

— Лично я изменений в «новом» Казахстане не почувствовал. Давление на журналистов и гонения продолжаются. Независимый журналист Думан Мухаметкарим находится за решёткой. Против него возбудили уголовное дело за то, что он взял интервью у оппозиционного политика Мухтара Аблязова, и подозревают в «финансировании экстремизма» и «участии в запрещённой организации». Министр информации и общественного развития Дархан Кыдырали вместо того, чтобы встать на защиту журналиста, сказал, что дело «возбуждено из-за политических взглядов и к журналистской работе отношения не имеет». Это лишь один из примеров давления.

В Атырау избили журналистку Олесю Вертинскую, которая писала о пытках во время Январских событий. По высказыванию министра и этим примерам можно судить о свободе слова и свободе выражения политических взглядов в «новом» Казахстане.

В парламенте рассматривается спорный законопроект «О масс-медиа». Новый закон о СМИ, безусловно, нужен. Но этот проект мало чем отличается от действующего закона о СМИ. Независимые эксперты считают, что вскоре, возможно, мы будем вспоминать старый закон хорошим словом. Я присоединяюсь к таким опасениям.

В марте прошлого года президент Касым-Жомарт Токаев в послании народу говорил о необходимости «создания открытого информационного пространства и востребованных медиа». Спустя полтора года я не вижу каких-то изменений. Поле для свободы творчества точно не расширяется.

Татьяна Трубачёва, редактор CABAR.asia по Казахстану:

— Я не вижу особой разницы между «старым» и «новым» Казахстаном. В начале 2000-х я работала в газете «Республика» и уже в то время под окна редакции вешали обезглавленную собаку, а Ирине Петрушовой, которая возглавляла редакцию, присылали похоронные венки. Редакцию поджигали, были аресты. После Жанаозенских событий мне приходилось уезжать с ребёнком из страны в течение 12 часов, потому что была опасность ареста. В «новом» Казахстане мы увидели то же самое: свиные головы, надгробные камни, разгром редакции, поджог машин.

Я пришла в журналистику в 2001 году, одним из моих первых материалов была статья об ужесточении законодательства в отношении СМИ и в отношении свободы собраний. И вот все эти 22 года я периодически об этом пишу, слышу, участвую в обсуждении. То есть постоянно происходят какие-то вещи, появляются новые вызовы, и власть сразу же принимает репрессивное законодательство в отношении СМИ.

Допустим, появились социальные сети, и сейчас под них разрабатывается законопроект про массмедиа, где фактически попытаются контролировать всех производителей контента, где бы этот контент ни размещался.

В то же время я вижу, что в «новом» Казахстане появилось очень много открытых данных. У меня в Павлодаре был случай, когда я бегала за чиновником, чтобы получить от него хоть какой-нибудь ответ, а он пытался от меня сбежать. Теперь мне вообще не нужно с ними встречаться, я могу подать официальный запрос через eOtinish, и мне ответят. Как они отвечают — это другой вопрос, но я считаю это прогрессом.

Амангельды Курмет, главный редактор газеты «Айқын» (издания партии власти «Аманат»):

— Лично я предпочитаю избегать таких условностей, как «новый» или «старый». В ходе проведения политических реформ появилась некоторая свобода мнений. С одной стороны, такая ситуация является преимуществом, но с другой — она, похоже, ведёт к провокациям. Сейчас, как мне кажется, активизировались группы, которые не прочь использовать журналистов в своих целях. Никуда не делись группы, подталкивающие наших коллег к политической, финансовой, а иногда и криминальной деятельности. Создаётся впечатление, что в обществе идёт борьба за формирование определённых взглядов.

Журналисты в своей повседневной деятельности подвергаются давлению. В последние годы они неоднократно сталкивались с нападениями. К сожалению, сложно выяснить, кто стоит за этим. Если заказ многоступенчатый, то вычислить исполнителя легко, но сложно найти реальных заказчиков. Возможно, уже нашли, но по определённым причинам не раскрывают. Причин может быть масса: начиная с интересов действующих внутри страны группировок до геополитических проблем.

Если в Евразийском регионе сохранится геополитическая турбулентность, будет углубляться кризис, то потребность в государственных СМИ не исчезнет. Есть крылатое выражение: «Народ, который не желает кормить свою армию, будет кормить чужую». Я бы переформулировал: «Если вы не поддерживаете свои собственные медиа, на вас будут влиять медиа других стран». Пока мы думали о важности распространения информации, медиа соседа увеличили своё влияние в нашем пространстве. Поэтому, я считаю, финансируемые государством и партиями СМИ по-прежнему необходимы для системной информационной политики.

Без поддержки государства казахский язык в СМИ может потерять свои нынешние позиции. Поддержит ли бизнес национальные каналы «Балапан» и «Казахстан», если государство не будет их финансировать? Сомневаюсь. Поэтому государство и партии, вероятно, продолжат финансировать СМИ до тех пор, пока в казахстанском обществе не утвердятся демократические ценности, пока не установится правовое государство и не стабилизируется геополитическая ситуация в регионе.

Койшибек Мубарак, главный редактор Qazaq Times:

— Я не вижу ничего нового в «новом» Казахстане президента Токаева. Может быть, журналисты провластных средств массовой информации и вторящие им блогеры видят новизну и что-то хорошее в «новом» Казахстане.

Свободы становится всё меньше. Быть независимым журналистом в «новом» Казахстане — это самопожертвование. Если журналист заденет власть Токаева или систему, то его ждёт участь Думана Мухаметкарима.

Независимым СМИ сложно найти финансирование. Qazaq Times не участвует в тендерах, которые проводят государственные органы. Потому что, если получишь тендер, то придётся писать то, что велит власть. Поначалу сайт финансировали мои знакомые, можно было держать редакцию с восемью-девятью журналистами. Сейчас на сайте не осталось никого, кроме независимых журналистов-фрилансеров. Нет ни офиса, ни даже оборудования. Поездки в Тараз и Талдыкорган на суды по делам о Январских событиях мы оплачивали из своего кармана. Я думаю, что финансирование независимой журналистики могла бы взять на себя национальная буржуазия, и тогда независимые СМИ могли бы дышать свободно.

Тамара Вааль, шеф-редактор астанинского бюро портала Vlast.kz:

— Изначально были какие-то надежды, что в «новом» Казахстане работать будет легче и проще. Но по задержанию гражданских активистов, журналистов мы видим, что на самом деле гайки продолжают закручивать.

Мне как журналисту, который часто пишет новости из парламента и правительства, стало сложнее заходить в парламент. Сейчас без сопровождения туда не попасть, хотя ещё до пандемии у нас была парламентская аккредитация, парламентские пресс-карты и мы могли заходить туда в любое рабочее время. Сейчас нам объясняют это тем, что просто нельзя.

Сложнее стало разговаривать с министрами: они либо не хотят говорить, либо боятся брать на себя ответственность, но брать у них комментарии стало абсолютно бесполезно, потому что они практически ничего не говорят. Работать стало сложнее. Объективно сложнее.

Резюмируя вышесказанное, «нового» Казахстана не получилось, свободы слова не получилось. Получается просто очередная попытка создать видимость, что у нас всё хорошо.