Приговоренный к 15 годам тюрьмы по обвинению в участии в Шаныракских событиях 14 июля 2006 года 39-летний Ерганат Тараншиев еще в прошлом году отбыл две трети тюремного срока, что дает ему право ходатайствовать об условно-досрочном освобождении (УДО). Он погасил еще и свою долю признанного судом материального ущерба, однако, несмотря и на это, не может подать ходатайство об УДО, так как не погашен солидарный иск, говорит Азаттыку сестра Ерганата, Шолпан Абдибакас.
Об аналогичной проблеме говорят близкие и двух других заключенных по «Шаныракскому делу»: 41-летнего Курмангазы Утегенова и 34-летнего Рустема Туякова, отбывающих соответственно 16-летний и 14-летний тюремные сроки. О совершенно иной проблеме говорят родственники приговоренного к 18 годам тюремного срока поэта и диссидента 64-летнего Арона Атабека, который считает свое заключение и проблему освобождения политически мотивированными.
Суд Алматы в октябре 2007 года вынес приговор по делу о массовых беспорядках и гибели 24-летнего полицейского Асета Бейсенова в поселке Шанырак 14 июля 2006 года. Суд признал виновным Арона Едигеева (Атабек — его литературный псевдоним) в организации этих беспорядков и приговорил к 18-летнему тюремному сроку. По обвинению в участии в беспорядках и в причастности к гибели полицейского приговорены Курмангазы Утегенов (16 лет тюремного заключения), Ерганат Тараншиев (15 лет) и Рустем Туяков (14 лет).
Всего на скамье подсудимых было 25 человек. Один из них оправдан судом. Двое (женщины) были приговорены к одному году тюрьмы условно. 18 человек получили по три года условного срока. В самом Шаныраке многое изменилось за это время, после столкновения местных жителей и полиции власти города Алматы отказались от своей политики насильственного сноса признанных незаконно построенными домов и легализовали большинство этих строений. Четверо фигурантов «Шаныракского дела» продолжают оставаться в тюрьме.
ЕРГАНАТ ТАРАНШИЕВ
Шолпан Абдибакас, сестра заключенного фигуранта «Шаныракского дела» Ерганата Тараншиева, пообщалась с ним 30 апреля в колонии строгого режима в городе Тараз в течение двух часов (через стекло по телефону) во время короткого свидания. Она говорит Азаттыку, что он выглядит удовлетворительно, выучился на сварщика — так что теперь у него два диплома: токаря и сварщика (диплом токаря он получил еще в прошлом году). Родные только и думают, как бы он поскорее вышел на свободу.
Осенью прошлого года Ерганат Тараншиев и его родственники разобрались, что для того, чтобы он имел право на подачу ходатайства об условно-досрочном освобождении, у него среди прочего должен быть погашен иск, который состоит из двух частей — персональной и его доли солидарного иска. К персональному иску относится госпошлина в сумме 36 тысяч тенге. Часть солидарного иска, которую Тараншиев должен выплатить для погашения имущественного ущерба департаменту внутренних дел и департаменту по чрезвычайным ситуациям, составляет примерно 45 тысяч тенге. В итоге получается, что он должен выплатить чуть более 80 тысяч тенге, говорит Шолпан Абдибакас, добавляя, что родственники собрали эту сумму и лично она заплатила ее отдельными платежами — направив их в адрес каждого истца (юридического лица).
Однако оказалось, что даже после этого Тараншиев не может подать ходатайство об условно-досрочном освобождении, поскольку общая сумма солидарного иска до сих пор не выплачена, говорит его сестра. Для этого необходимо, чтобы свою долю солидарного иска выплатили все остальные осуждённые по «Шаныракскому делу». Именно те, кто был условно осуждён и чей срок уже давно закончился, не желают, по словам Шолпан Абдибакас, выплачивать свою долю солидарного иска.
В «Шаныракском деле» в качестве потерпевшей стороны значатся родственники погибшего 24-летнего полицейского Асета Бейсенова. Сестра Ерганата Тараншиева, как и прежде, утверждает, что родственники заключенных по «Шаныракскому делу» опасаются обращаться к родителям Бейсенова, поскольку те при прежнем общении с ними — особенно во время судебного процесса — демонстрировали непреклонное нежелание прощать участников Шаныракских событий.
Кто именно поднес спичку к облитому бензином захваченному жителями Шанырака полицейскому Асету Бейсенову, осталось загадкой. Некоторые свидетели этого инцидента утверждали, что молодой офицер полиции только был захвачен в заложники и жители Шанырака привязали его и облили бензином только для того, чтобы заставить власти вывести полицию из поселка. Однако вспыхнул огонь, и полицейский сильно обгорел, умер в больнице.
ПРОБЛЕМЫ С УДО ДРУГИХ ФИГУРАНТОВ ДЕЛА
Отбывающий в колонии строгого режима в Семее 14-летний срок самый молодой заключенный из четверых фигурантов «Шаныракского дела» 34-летний Рустем Туяков к концу 2015 года отсидел необходимые для условно-досрочного освобождения две трети тюремного срока. Но и он не может, как говорит Азаттыку его сестра Гульзира Туякова, подать ходатайство об УДО из-за того, что не погашен солидарный иск на сумму в один миллион 600 тысяч тенге. Что же касается его обязанности по выплате 80 тысяч тенге (куда входит госпошлина и его часть солидарного иска), то Рустем Туяков сам собирается, по словам его сестры, погасить эту сумму.
— Он недавно устроился на работу [в тюрьме] и каждый месяц отчисляет 15 тысяч тенге, — говорит Гульзира Туякова Азаттыку, добавляя, что ее брат возмущается тем, что отбывшие условный срок фигуранты «Шаныракского дела» не оплатили свою часть солидарного иска и теперь она повисла на четверых — тех, кто сидит в тюрьме по этому делу.
Третий заключенный по «Шаныракскому делу» 41-летний Курмангазы Утегенов, приговоренный к 16 годам тюрьмы и отбывающий наказание в колонии строгого режима в Павлодарской области, две трети срока отсидел к концу марта этого года. Его жена разошлась с ним, семья за это время распалась.
Репортеру Азаттыка удалось связаться с другом Курмангазы Утегенова, которому заключенный периодически звонит с тюремного таксофона. По словам этого мужчины, который попросил не разглашать его имя, Курмангазы Утегенов хотел узнать у него номера телефонов правозащитника Евгения Жовтиса, а также бывших оппозиционных политиков Болата Абилова и Асылбека Кожахметова. На вопрос о том, как обстоят дела у заключенного Утегенова по выплате им иска, его друг не смог ответить.
ПОЛИТИКА В «ШАНЫРАКСКОМ ДЕЛЕ»
В то время как трое из четырех заключенных по «Шаныракскому делу» желают условно-досрочного освобождения, четвертый и самый старший заключенный, 64-летний поэт и диссидент Арон Атабек, отбывающий в следственном изоляторе Павлодара 18-летний тюремный срок, заявляет об обратном. Он не желает условно-досрочного освобождения, потому что не считает себя виновным. Об этом Азаттыку сообщила по Facebook’у председатель Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) по Павлодарской области Наталья Ковлягина.
Заключенного Арона Атабека, по словам Ковлягиной, участники ОНК посещают регулярно в течение последних трех лет.
«Выглядит довольным, но очень постарел. На УДО не собирается, сказал, что, пока наш глава государства жив, он будет сидеть. Все его жалобы, которые были за всё это время, удовлетворены. Последняя жалоба в этом году была в отношении его рукописи, которая прибыла с ним в это учреждение из г. Караганды и которую ему отказывались выдавать все эти годы. На нашу рекомендацию учреждение отреагировало, и в этот же день он получил долгожданную рукопись», — пишет Азаттыку Наталья Ковлягина.
Со своей стороны, родственники Арона Атабека утверждают, что его позиция в отношении условно-досрочного освобождения, выраженная в интервью Азаттыку в 2009 году, осталась неизменной. Тогда Арон Атабек заявил в разговоре с Азаттыком:
«Мое требование — полная реабилитация, восстановление в правах. Я не соглашусь на помилование и его не прошу. Ибо я не совершал этого преступления. Его совершила сама власть».
Находящийся в заключении с июля 2006 года поэт и диссидент Арон Атабек в 2010 году был награжден международной премией Freedom to Create в номинации «Творец в заключении» (Imprisoned аrtist). Его тюремный срок заканчивается в 2024 году. За это время — в качестве дополнительного наказания — его дважды переводили в тюрьму в город Аркалык Костанайской области, где он содержался в камере для пожизненно заключенных. Его родные утверждают, что тюремные власти таким образом создавали пыточные условия для Арона Атабека, но не смогли сломить. Ряд казахстанских правозащитных организаций считает Арона Атабека политическим заключенным.
В отличие от Арона Атабека, сестра заключенного Ерганата Тараншиева, Шолпан Абдибакас, не склонна политизировать «Шаныракское дело». Но она говорит Азаттыку, что для освобождения ее брата из тюрьмы необходима не только выплата всей суммы солидарного иска, но и добрая политическая воля со стороны властей. Такую добрую волю властям следовало бы, по ее мнению, проявить, поскольку в конечном итоге получается, что заключенные по этому делу правильно сделали 14 июля 2006 года, когда поднялись на борьбу в защиту прав шаныракцев. После этого в Алматы появился новый административный район (Алатауский), а прежние жители Шанырака, чьи земляные постройки власти раньше сносили, теперь живут в благоустроенных жилищах, говорит Шолпан Абдибакас.
О политической составляющей проблемы условно-досрочного освобождения заключенных по «Шаныракскому делу» Азаттыку говорит и директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис. Родственники заключенных, по его словам, обращались в их организацию с просьбой о помощи в решении проблем, связанных с УДО. Жовтис поясняет, что закон не требует для УДО обязательной выплаты всей суммы солидарного иска, а также не требует и обязательного согласия на УДО с потерпевшей стороны. Всё зависит от политической воли и желания властей, говорит правозащитник. В противном случае тюремные власти, по словам Жовтиса, в любой момент могут наложить на заключенного политически мотивированное дисциплинарное взыскание, которое можно снять лишь через полгода, и только после этого — и то не сразу — можно будет подавать ходатайство на УДО.
Лучшая часть (11 лет) жизни 39-летнего Ерганата Тараншиева прошла в тюрьме; к тому же неизвестно, когда он освободится, говорит его сестра. И для его родственников годы его заключения, по словам Шолпан Абдибакас, являются невосполнимой потерей: родители за время ожидания младшего сына не только состарились, но и серьезно заболели.
Власти обвиняли жителей Шанырака в самозахвате земли и незаконном строительстве домов. Власти также не признают политической составляющей в «Шаныракском деле» и квалифицируют действия фигурантов дела только как уголовные.
