«Это настоящая безответственность». Взгляд на ход пандемии в Казахстане из США

«БОЛЬШИНСТВО ПРОБЛЕМ СВЯЗАНО С ПОВЕДЕНИЕМ ЛЮДЕЙ»

Азаттык: Юрий, что вы можете сказать о реакции Казахстана на пандемию?

Юрий Ким: Изначальный ответ был довольно эффективным и своевременным. Но [социальные] пособия были слишком маленькими. Сам карантин можно было сделать длиннее. Кроме того, имеет смысл подавить распространение лживой информации о коронавирусе. Тестов выполняется недостаточно.

Большинство проблем, на мой взгляд, связано с поведением людей, сильным недоверием населения к правительству и несерьезным отношением к пандемии. Очень многие не верили в коронавирус и, скорее всего, сильно нарушали социальное дистанцирование, и за это мы уже расплачиваемся. Это меня очень удивило и разочаровало: я думал, для большинства будет очень важно защитить людей старше 60 лет.

Особенно удручающе выглядит то, как люди, у которых есть непыльная работа и которые могут позволить себе изолироваться, без масок заполонили бары, кафе, рестораны, ночные клубы сразу же после их открытия, будто никогда в них не ходили.

А про пышные свадьбы, дни рождения и похороны я вообще молчу. Это настоящая безответственность и организаторов, и гостей. Во всех вышеперечисленных условиях может произойти так называемое «суперраспространение» — событие, которое случается, если один инфицированный приходит в битком набитое помещение и заражает десятки и даже сотни других.

Азаттык: Как обстоят дела в США? Можно ли провести какие-то параллели с Казахстаном или выделить явные отличия?

Юрий Ким: В США, при всей их мощи, ответ властей был далеко не лучшим. Господин Трамп [президент США] с самого начала недооценивал опасность пандемии, игнорировал науку и здравый смысл и постоянно говорил, что «это просто грипп».

Также карантин был введен довольно поздно. Если бы это случилось раньше всего на две недели, умерло бы примерно на 50 тысяч человек меньше, согласно модели от Колумбийского университета.

Казахстанский биотехнолог Юрий Ким, занимающийся исследованиями в области молекулярной вирусологии в США.

Администрация медлила с тестированием, и вместо того, чтобы купить готовые тесты, много времени было потеряно на разработку своих систем. Самих тестов в США делается также мало: при перерасчете на миллион человек почти в два раза меньше, чем в Казахстане.

Более того, медики также страдают от нехватки средств защиты. Граждане США, на мой взгляд, более серьезно отнеслись к эпидемии [чем в Казахстане], даже с учетом сильно распространенного индивидуализма в обществе. Я слышал много раз от знакомых про похороны, на которые никто не приходил, дни рождения, отмечаемые через Zoom, вечеринки и другие мероприятия были отменены людьми еще до карантина, свадебные вечеринки тоже — гостям дали возможность виртуально присутствовать.

И в очередь люди становятся и не пытаются протолкнуться или подойти слишком близко.

Азаттык: Какая страна, по-вашему, является примером эффективного противодействия инфекции?

Юрий Ким: Мне нравится Вьетнам с его ограниченными технологическими возможностями: карантин был объявлен в январе, когда в стране было только два-три случая, и продлился до середины мая, контакты отслеживались очень интенсивно и распространение дезинформации было эффективно и жестко подавлено.

Как результат, чуть больше 400 случаев и ни одной смерти. И это в стране с населением 95 миллионов человек. Результат своевременного и крайне агрессивного реагирования на эпидемиологическую угрозу.

О СТАТИСТИКЕ

Азаттык: В Казахстане наблюдается вспышка так называемой «вирусной пневмонии». Причем коронавирус, говорят медики, подтверждается не всегда. Многократное увеличение таких случаев в Актюбинской, Туркестанской областях, да и в других регионах. Что это, по-вашему?

Юрий Ким: Это очень похоже на коронавирус. Во многих частях света больницы были наводнены большим количеством людей с тяжелой коронавирусной пневмонией. Например, в Китае люди забили тревогу, когда в Ухане система здравоохранения оказалась перегружена аномально большим числом пациентов с тяжелой пневмонией, и заподозрили, что это не грипп, а что-то другое, похожее на атипичную пневмонию.

Но надо проверить, какими тестами пользуются в клиниках Актюбинской и Туркестанской областей. Как именно делается забор пробы. Пульмонологи должны разобраться с диагнозом, основываясь на результатах компьютерной томографии.

«Тестов нет!» Закрылись пункты тестирования на COVID

«Тестов нет!» Закрылись пункты тестирования на COVID

К сожалению, были случаи с некоторыми некачественными тест-системами, произведенными недобросовестными китайскими фирмами, которые были поставлены в Испанию. Они показали очень маленькую точность — ​только в 30 процентах случаев удавалось обнаружить коронавирус у положительных пациентов.

Азаттык: Что вы думаете о нашей, казахстанской статистике COVID-19? Насколько правдоподобной она выглядит?

Юрий Ким: На самом деле, практически во всем мире настоящее число заболевших и умерших от COVID-19 недосчитывается, поскольку существуют огромные технологические сложности.

Например, в США и, наиболее вероятно, во многих других странах недостаточно мощностей, чтобы тестировать всех, у кого есть симптомы, так как не хватает самых базовых реагентов. Поэтому многим отказывают в тесте на коронавирус даже при явных симптомах.

Сравнение данных о числе умерших от всех причин за период пандемии со средним числом за последние пять лет и аналогичным периодом прошлого года выявило, что неучтенных смертей от COVID-19 довольно много по всему миру. Кроме того, много людей умирает дома, и без госпитализации их никто не тестирует на коронавирус. Наиболее вероятно, что в Казахстане статистика тоже занижена.

Азаттык: В Казахстане с недавнего времени стали отдельно считать «симптомных» и «бессимптомных» инфицированных коронавирусом. Также причиной некоторых смертей признают другие заболевания, а COVID-19 называют «сопутствующим» диагнозом. Насколько верен такой подход?

Юрий Ким: Разделение на «симптомных» и «бессимптомных» мне непонятно, поскольку некоторые из этих бессимптомных потом развивают симптомы, а другие — нет. Но заразны обе группы в любом случае. Это напоминает какое-то бессмысленное очковтирательство, которое выставляет страну не в самом лучшем свете.

А регистрация причины смерти в разных странах выполняется по-разному, поскольку единого стандарта в мире нет. Например, в США это лежит на плечах лечащего врача и никакого контролирующего органа нет, насколько мне известно. В Бельгии же причиной смерти указывают COVID-19 даже в случаях, если есть просто подозрение, — очень противоречивая методика, но довольно объективная, на мой взгляд, учитывая, что во всем мире многие смерти не учитываются.

О «КОВИД-ДИССИДЕНТАХ» И ТЕОРИЯХ ЗАГОВОРА

Азаттык: Мир разделился на тех, кто верит, и тех, кто не верит в коронавирус. Но это обыватели. А среди вирусологов есть подобные группы?

Юрий Ким: Среди вирусологов нет такого разногласия. Научный консенсус в том, что SARS-CoV-2 является инфекционным агентом, вызывающим болезнь COVID-19. Сама коронавирусная болезнь смертельнее, чем грипп, примерно в 10 раз и заразнее в два-три раза. И меры, принимаемые для сдерживания пандемии, в большинстве стран адекватны и научно обоснованы.

Например, в год в США от гриппа в среднем умирает 50–60 тысяч человек без карантина и закрытия страны. За четыре с лишним месяца этого года коронавирус убил более 120 тысяч человек (на 20 июня 2020 года) и продолжает убивать примерно по одной тысяче человек в день. И это с карантином, до второй волны, которая скоро накроет страну после полного открытия штатов и снятия ограничений.

Есть исследования, которые сравнивают количество жертв от гриппа и пневмонии и коронавирусной инфекции. Согласно им, COVID-19 убивает каждую неделю в 20 раз больше людей, чем грипп. По всему миру карантинные мероприятия, вроде закрытия страны, уже предотвратили миллионы случаев заражения и сотни тысяч смертей.

Юрий Ким за работой.

А «ковид-диссиденты» среди ученых — это просто мошенники. У них пир во время чумы: пользуясь отчаянным положением людей из-за пандемии, которая оставила многих без работы, они публикуют различные глупые видео с теориями заговоров, чтобы быть заметными и потом заработать на интернет-трафике или продать продукты и услуги из категории альтернативной медицины. Те, у кого есть научная степень, являются бывшими учеными, которых с позором уволили из науки из-за фальсификации исследований или воровства данных; или учеными на самом закате карьеры, которые пытаются быть в центре внимания любой ценой.

Азаттык: Откуда появился этот вирус? Считаете ли вы, что его кто-то создал?

Юрий Ким: В мире все живые существа под воздействием окружающей среды постоянно мутируют и эволюционируют, образуя новые виды, рода, семейства. С вирусами происходит то же самое, но быстрее. За миллиарды лет эволюции вирусов стало очень много, но далеко не все из них известны.

Согласно некоторым исследованиям, среди только млекопитающих — диких и домашних — живет около 320 тысяч неизвестных вирусов. Это лишь вопрос времени, когда какой-нибудь из них «прыгнет» на человека и вызовет подобный кризис здравоохранения.

Согласно исследованию образцов коронавирусов, взятых от разных животных, новый коронавирус первоначально жил на летучих мышах, потом произошла смена хозяина — он перешел к панголину. Летом-осенью 2019 года — к человеку, и с тех пор стал известен как SARS-CoV-2.

Современные технологии позволили определить происхождение вируса и отследить его эволюционный путь. Теории заговоров об искусственном происхождении не имеют никакой доказательной базы и являются плодом фантазии любителей конспирологии.

О ЛЕЧЕНИИ

Азаттык: Удалось ли найти какой-то эффективный протокол лечения? Наметился ли какой-то единый подход в мире?

Юрий Ким: К сожалению, ввиду отсутствия противовирусных препаратов против SARS-CoV-2, на данный момент применяется в основном симптоматическое лечение, чтобы дать возможность организму побороть инфекцию самостоятельно.

По мере прогрессирования болезни и развития дыхательной недостаточности пациентов подключают к кислородному баллону и при еще более тяжелых случаях делают ИВЛ (искусственная вентиляция легких. —​ Ред.). В этом плане общая схема во всем мире не сильно разнится, я думаю. Но этот вопрос лучше адресовать пульмонологам.

Не просто пневмония, а следствие коронавируса? Всплеск в регионах

Не просто пневмония, а следствие коронавируса? Всплеск в регионах

Недавно открытый препарат ремдесивир, который изначально планировался как препарат для лечения лихорадки Эбола, показал эффективность в лечении COVID-19. Согласно испытаниям, он сокращает время выздоровления у больных на 31 процент. Но его клинические испытания еще не завершены, и его на рынке пока нет.

Другой препарат, который показал эффективность при COVID-19, — это довольно дешевый и распространенный кортикостероид дексаметазон, который применяется для лечения воспаления. Но это препарат не против самого вируса, а для того, чтобы «усмирить» так называемый «цитокиновый шторм» — повышенную активацию иммунной системы при вирусной инфекции, которая часто повреждает легкие и приводит к дыхательной недостаточности у пациента и смерти.

Клинические испытания показали снижение смертности на одну треть у пациентов на ИВЛ и на одну пятую у пациентов, которые «на кислороде». Но для профилактики заболевания и для лечения на ранней стадии он совершенно не нужен и может быть даже вредным из-за подавления иммунного противовирусного ответа. Пациенты ни в коем случае не должны его использовать самостоятельно.

«КОГДА ВСЁ ЭТО ЗАКОНЧИТСЯ?»

Азаттык: Какие самые типичные вопросы задают в эти дни вирусологу? Есть ли эдакая национальная специфика вопросов? К примеру, что особенно волнует американцев и казахстанцев?

Юрий Ким: Чаще всего меня и моих коллег в США и Казахстане спрашивают о том, когда это всё закончится: социальное дистанцирование оказалось очень изнурительным для людей и всем хочется поскорее вернуться к старому образу жизни. Также из-за более высокого дохода и престижности работы ученого или врача в США [там] информации достаточно, поскольку есть много компетентных специалистов в перерасчете на численность населения, которые просвещают людей.

Например, глава Института аллергии и инфекционных заболеваний (относится к Национальным институтам здоровья — учреждению департамента здравоохранения США. —​ Ред.) Энтони Фаучи регулярно дает интервью СМИ и общается с людьми через соцсети, сотрудничая даже со звездами и инфлуенсерами (люди, имеющие влияние на общественное мнение. — Ред.), которые предоставляли свои аккаунты в соцсетях, чтобы дать возможность больше людям рассказать об эпидемии. В США намного проще с получением информации [чем в Казахстане].

Азаттык: Так когда всё закончится и можно будет вернуться к прежнему образу жизни?

Юрий Ким: Этот коронавирус оказался очень заразным по сравнению с MERS-CoV (ближневосточный респираторный синдром — MERS-CoV) и SARS-CoV (атипичная пневмония. — Ред.), эпидемии которых закончились без применения таких беспрецедентных мер. Поэтому COVID-19 останется с нами надолго. Если брать в расчет ее заразность, то для остановки эпидемии нужно, чтобы переболело 70–80 процентов людей и почти у всех выживших должно выработаться достаточно антител, чтобы защитить организм от повторной инфекции.

Если в таком случае у них выработается иммунитет, то эпидемия остановится, поскольку вирусу будет больше не на кого «прыгать» и распространяться. Это так называемый коллективный иммунитет.

Но если мы допустим заражение 70–80 процентов казахстанцев, то может умереть примерно 100–120 тысяч человек и еще многие получат осложнения на всю жизнь. И даже это — только в случае, если система здравоохранения не выйдет из строя под наплывом пациентов и окажет помощь всем, кому она потребуется, в виде кислородного баллона и ИВЛ.

Поэтому наиболее эффективный путь выхода из кризиса — создание и распространение вакцины. В данное время больше 100 кандидатов вакцин от производителей со всего мира проходят испытание. Тысячи волонтеров стали подопытными, чтобы ускорить прогресс.

Если верить оптимистичным прогнозам, то вакцина будет готова через год-два. В таком случае можно будет остановить пандемию, если будет привито 70–80 процентов населения, но это при условии, что гипотетическая вакцина будет очень эффективной. Здесь тоже очень много сложностей, и, возможно, вакцину мы увидим очень нескоро.

Азаттык: Какие именно сложности вы имеете в виду?

Юрий Ким: Создание вакцины — это очень трудоемкий и долгий процесс. В США до момента, когда вакцина выйдет на рынок, она должна пройти доклинические и клинические испытания. Последние включают в себя три фазы и проводятся на тысячах человек до того, как вакцину можно будет выпустить на рынок.

В среднем разработка новой вакцины занимает около 10 лет, и шанс на успех прохождения клинических испытаний под надзором FDA (Food and Drug Administration — Управление по санитарном надзору за качеством продуктов и медикаментов в США. —​ Ред.) находится в районе 5–6 процентов. А обойтись это может в десятки или сотни миллионов долларов или даже перевалить за миллиард.

Также имеет место так называемое антитело-обусловленное усиление, ADE (antibody dependent enhancement), — явление, при котором «некачественные» противовирусные антитела, выработанные в результате вакцинации, не справляются с нейтрализацией вируса и усиливают его патогенность. Поэтому разработчикам вакцин, возможно, придется работать еще дольше.

Я лично морально приготовился к тому, что вакцину мы можем не увидеть в ближайшие даже пять лет, а то и вообще, и социальное дистанцирование должно стать новой нормой, поскольку вирус теперь никуда не денется.