Директор филиала научно-информационного центра Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии Центральной Азии Нариман Кипшакбаев в интервью Азаттыку говорит, что проблема с водой будет решена лишь в случае совместной мобилизации усилий стран региона.
Азаттык: В Центральной Азии всё еще не решен вопрос с водными ресурсами трансграничных рек. Создается ощущение, что вопрос не находит решения и усложняется еще больше. Вы согласны с таким мнением?
Нариман Кипшакбаев: Вначале стоит отметить, что на всей земле нет более сложной трансграничной водной системы, чем в Центральной Азии. Основной источник жизни населения, проживающего вдоль Сырдарьи, зависит от урожая, получаемого с орошаемой земли. Жизнь 67 миллионов человек в этом регионе зависит от воды. Воды рек Сырдарьи и Амударьи полностью не обеспечивают потребности пяти государств. Воды не хватает. Во-вторых, качество воды оставляет желать лучшего. С сокращением воды ухудшается и ее качество.
Сейчас с ростом населения в пяти странах региона, с развитием экономики растет и спрос на воду. Природный запас воды бассейна реки Сырдарьи составляет 37 миллиардов кубометров. Страны региона в 1990-е годы из Сырдарьи потребляли до 50 миллиардов кубометров воды. Помимо того, что мы полностью используем воду бассейна, также потребляем и грязную после использования и сточную воды. Думаю, не ошибусь, если скажу, что такой сложной проблемы в других регионах мира нет.
Директор филиала научно-информационного центра Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии Центральной Азии Нариман Кипшакбаев.
Азаттык: Сейчас страны региона действуют сообща в решении проблем с водой или только предпринимают попытки к объединению?
Нариман Кипшакбаев: В 1990-е годы проблемы с водой в Центральной Азии стали спорными. Прежде ежемесячным и почасовым распределением вод Сырдарьи и Амударьи занималась Москва. В год распада Союза министерство водного хозяйства в Москве уже не работало. Однако в 1991 году, еще до распада Союза, министры водного хозяйства стран Центральной Азии собрались в Ташкенте, чтобы самостоятельно решить эту проблему. После распада Союза в феврале 1992 года в этом же составе министры собрались в Алматы и подписали соглашение «О сотрудничестве в сфере совместного управления использованием и охраной водных ресурсов межгосударственных источников». Регулирование вопросов водных отношений сейчас осуществляется по этому соглашению. Тогда же была создана и межгосударственная координационная водохозяйственная комиссия в Центральной Азии. Очередное заседание этой комиссии предполагается провести 19 мая в Алматы.
Азаттык: Насколько действенна эта комиссия?
Нариман Кипшакбаев: К примеру, пока не решен вопрос, каким будет объем воды в Центральной Азии в этом году и какой объем посевных площадей в зависимости от этого нужно засеять. Обычно этот вопрос решали до 1 апреля.
Водохозяйственный год берет начало 1 апреля и завершается 31 марта следующего года. В этот промежуток входит вегетационный период, требующий орошения посевов, затем есть межвегетационный период, когда вода собирается в водохранилищах, — водохранилища должны быть готовы к этому.
В Центральной Азии все водохранилища, за исключением Токтогульского в Кыргызстане, считаются годичными водохранилищами. С окончанием посевов заканчивается и вода в водохранилищах. В связи с этим должны составлять и годовую схему движения воды. В этом году схема, скорее всего, будет скоординирована через полтора месяца после начала водохозяйственного года.
Арык в Ошской области Кыргызстана.
Азаттык: Строительство водных объектов на трансграничных реках вызывает споры. В ходе недавнего визита президента Назарбаева в Узбекистан и во время посещения президентом Каримовым России еще раз говорилось о том, что строительство водных объектов на таких реках должно соответствовать нормам международного права. Что может означать повторное поднятие этого вопроса?
Нариман Кипшакбаев: По-моему, в вопросе регулирования воды проблема границы должна отойти на второй план. Когда Кыргызстан и Таджикистан берутся за крупные водные проекты, озабоченность Узбекистана понять можно. Когда и без того не хватает воды, неуместно строительство еще одного водохранилища. Стоит ощутить небольшое сокращение воды, хотя бы в объеме одного ведра, как ситуация с водой в Центральной Азии тут же усложняется. Вновь строящиеся водные объекты нарушают движение воды и отрицательно сказываются на системе испарения.
В Кыргызстане и Таджикистане не хватает энергоресурсов. Это факт. В советское время Казахстан, Узбекистан, Туркменистан давали расположенным выше Кыргызстану и Таджикистану нефть, газ, уголь, взамен от этих стран получали необходимую воду. Сейчас этот обмен прекратился. Поэтому Кыргызстан и Таджикистан хотят использовать во благо себе имеющийся у них ресурс — воду. Однако использование воды в политических целях и в качестве инструмента давления ни к чему хорошему не приведет.
Азаттык: Насколько уместно в такой ситуации строительство искусственного озера Алтын Асыр в туркменских Каракумах?
Нариман Кипшакбаев: Конечно, это выгодно, наверное, самому Туркменистану. Объем воды в Амударье в два раза выше, чем в Сырдарье. Если объем непригодной соленой воды в бассейне реки Сырдарьи составляет порядка 10–11 миллиардов кубометров, то объем такой воды в бассейне Амударьи достигает 20–24 миллиардов кубометров. Соленая вода непригодна для полива. Если эту воду снова направлять в реку, то жителям Каракалпакстана, живущим в низовье реки, придется сложно.
Водоканал в туркменских Каракумах.
Первоначально существовало два способа использования этой соленой воды. Первый способ — вливание в Аральское море. Второй — использование для полива после смешивания с пресной водой из Сырдарьи и Амударьи. Однако к соглашению прийти не смогли, поэтому Туркменистан строит озеро Алтын Асыр (Золотой Век) и собирает в нем пресную воду. Однако это вода Аральского моря, было бы правильнее, если была она вливалось в море...
Азаттык: Казахстан намерен сохранить Малый Арал. Что будет с Большим Аралом? Возможно ли теперь в целом сохранить Аральское море?
Нариман Кипшакбаев: Сохранить Аральское море в его первозданном виде теперь невозможно. Поэтому сохранение Малого Арала мы должны понимать как первый шаг по сохранению Большого Арала.
Годовой водный запас Сырдарьи и Амударьи в среднем составляет порядка 110–115 миллиардов кубометров. Прежде в Аральское море впадало такое же количество воды и такой же объем воды испарялся. Сейчас 67-миллионное население использует такой же объем воды для полива. Для восстановления Аральского моря придется забирать у народа такое же количество воды и вливать его в море. В каком положении тогда окажется население, жизнь которого зависит от земледелия? При втором способе у населения воду забирать нужды не будет, нужно будет наладить совместную работу по выявлению эколого-экономического предела по потреблению воды. К примеру, страны Центральной Азии должны найти способ сохранить еще несколько Аралов внутри Большого Арала, как это удалось сделать с сохранностью Малого Арала.
Азаттык: Каким образом можно повысить качество воды в регионе?
Кокаральская плотина на севере Аральского моря, Казахстан.
Нариман Кипшакбаев: Был разработан проект по минерализации воды. Были произведены расчеты, на каком этапе следует провести минерализацию и на каком этапе это проявится. В соответствии с этим можно было бы перейти и к определенному порядку. Согласно произведенным расчетам, допустимая концентрация минералов в воде, которая попадает в Аральское море, не должна превышать 1 г/л. Если засоленность воды достигает 3–4 г/л, это вызывает сложности с поливом риса. Засоленность воды из Токтогульского водохранилища в верховье Сырдарьи составляет 0,3 г/л. Однако до впадения в Аральское море концентрация соли возрастает в десять раз. Бывают периоды, когда показатель засоленности достигает 3 г/л. Мы разработали специальный проект, благодаря которому засоленность воды, впадающей в Аральское море, не будет превышать 1 г/л.
Азаттык: Реализуется ли этот проект?
Нариман Кипшакбаев: Нет. Проект не реализуется. Мы до сих пор не можем научиться совместной деятельности по улучшению качества воды в Центральной Азии.
Азаттык: Спасибо за интервью.