Одна из свидетельниц по делу о событиях в Шетпе говорит, что сама чуть было не попала на скамью подсудимых. По словам Сандибалы Мазеновой, омоновцы во время событий в декабре прошлого года открыли по жителям села беспорядочную стрельбу.
КАК СОБЫТИЯ НАЧИНАЛИСЬ
Сандибала Мазенова - одна из невольных участников беспорядков 17 декабря на станции Шетпе.
Муж Сандибалы Мазеновой умер три года назад. У нее четверо детей, двое из них студенты. Старшая дочь учится в Актюбинском университете имени Баишева, за ее обучение мать платит 140 тысяч тенге в год. Следующий за ней сын — студент местного колледжа. Третья дочь — учащаяся 11-го класса. Младший сын учится в 6-м классе.
Сандибала Мазенова долго не могла найти работу, но затем устроилась в хозяйственный отдел базы отдыха «Кендерли», которая находится в 250 километрах от ее дома. Она работает вахтовым методом по семь дней и получает зарплату в 54 тысячи тенге (около 350 долларов). От государства получает социальное пособие — 24 тысячи тенге (около 150 долларов).
— Мы слышали о событиях, произошедших 16 декабря в Жанаозене. 17 декабря мы должны были поехать в гости в село Жармыш, а тут — дома нет ребенка. Где-то после трех часов дня пошла на вокзал станции Шетпе искать сына. В это время поезд уже был остановлен. Смотрю, висят плакаты: «Долой Назарбаева! Привлечь его к ответственности!», «Жанаозенские братья, мы с вами!», «Кровь жанаозенских братьев на совести Назарбаева!» и другие в этом роде. Увидев такое, нормальный человек не смог бы уйти. Я стала переживать, что же будет дальше, — рассказывает Сандибала Мазенова.
По ее словам, ее 13-летнему ребенку, с одной стороны, было интересно происходящее, с другой — страшно, вот и ходил он вокруг вокзала.
— После я позвала свою 16-летнюю дочь и сказала, что мы не сможем поехать в Жармыш. Потом появились аксакалы села, они стали призывать всех разойтись и отпустить поезд, — говорит Сандибала Мазенова.
В это время, по ее словам, каждый из собравшихся начал говорить о своей проблеме: кто-то - о том, что нет работы, кто-то - что не может прокормить семью:
— Не только в Жанаозене семь месяцев бастовали, но и в Шетпе бастовала группа людей.
«ШЕСТЬ АВТОБУСОВ ОМОНОНОВЦЕВ»
— Перед районным акимом люди выдвинули три требования: пусть прекратится кровопролитие в Жанаозене, пусть наладят телефонную связь с городом и откроют дорогу, — говорит Сандибала Мазенова.
По ее словам, вечером 16 декабря жители Шетпе на «газелях» отправились в Жанаозен, однако их остановила дорожная полиция:
— Аким сказал, что не может выполнить эти требования, это приказ сверху. Но прочитав указ президента, сказал, что завтра с утра дорога будет открыта, связь будет налажена, вводится комендантский час.
Сандибала Мазенова говорит, что и до приезда акима собиралась вместе с детьми вернуться домой, однако кто-то прибежал и стал кричать, что едет шесть автобусов с ОМОНом. «Мы решили посмотреть, что за ОМОН и что будет дальше, поэтому и задержались там», — рассказывает она.
— Вооруженные до зубов омоновцы приехали как-будто припугнуть народ. С топотом выбежали из автобусов и выстроились в ряд. Мы, три-четыре женщины, подошли к омоновцам и сказали им: «Ребята, вы же казахи. Мы здесь все казахи. Уйдите, не стреляйте». Попытались их остановить, — говорит Сандибала Мазенова.
Она рассказывает, что подошла к одному из командиров и сказала ему, чтобы он увел их, и они отошли дальше.
— Но стоило им приблизиться, как наши ребята стали группироваться и говорить: «Не расходитесь, не расходитесь». Потом мы омоновцам сказали: «Вы отойдите подальше, идите к своим автобусам, если сейчас что-то случится, нас будете в этом обвинять».
Командиры отряда тоже стали нам говорить: «Вы же матери, женщины, остановите этих парней, они же вас послушают», — рассказывает Сандибала Мазенова.
Она говорит, что в это время количество собравшихся мужчин уже достигло трех сотен, а омоновцы приблизились на два-три метра:
— Омоновцы выстроились, ребята тоже сгруппировались. Они стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Мы, двое-трое родителей, когда увидели это, попытались оттеснить дальше наших ребят. В итоге их командир согласился отступить до автобусов, но потребовал отпустить поезда. Омоновцы отошли, и ребята стали расходиться. Затем в какой-то момент я увидела, что командир отряда опять приблизил своих подчиненных. Мы тут же подошли к командиру и сказали ему: «Где ваше обещание? Вы же сказали, что не будете приближаться». На это он ответил: «У вас в селе холодно, ребята замерзли, они просто пробегутся». Они побежали вдоль перрона и окружили собравшихся. Так они нас обманули.
«МЫ ДУМАЛИ, ЭТО ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ»
Сандибала Мазенова говорит, что собравшиеся парни были безоружны, у них в руках был только щебень, лежавший у железной дороги:
— Ребята начали кидать этот щебень в сторону омоновцев, которые стояли в пяти метрах от них. Скорее всего, они стали кидать камни из-за страха, что они оказались в окружении. Я не буду этого отрицать, видела собственными глазами. Не все камни попадали в цель. Однако они не били беспрестанно. Омоновцы собрались в кучу, как деревянный домик. Я не видела, чтобы кто-нибудь из них был ранен.
По словам свидетельницы событий в Шетпе, когда начали стрелять, они подумали, что это предупредительные выстрелы:
— Я бежала, схватив своего ребенка, вдруг возле нас упали двое парней, видимо, в них попала пуля. Слышу, мне кто-то кричит: «Апа, пуля попадет, бегите сюда». Мы нашли укрытие возле магазина. Когда стрельба прекратилась, мы побежали к дому. Через некоторое время омоновцы начали стрелять во все стороны. Стреляли беспорядочно. Однако ребята не расходились. Они тоже ходили кругами.
По словам женщины, 2 января этого года во второй половине дня после возвращения с вахты полицейские увели ее из дома в качестве свидетеля по делу о столкновениях.
— Когда мы пришли в отделение, они начали показывать видео и говорить, что я совершила преступление, и меня из свидетелей перевели в обвиняемого. Назвав имена сегодняшних подсудимых, меня обвинили в совершении уголовного преступления. Да, я поддержала требования ребят. Но разве это преступление? Я попросила следователя показать на видеозаписи тот момент, где я «просила не стрелять в ребят, говорила им, что «мы все мы — казахи, неужели будем стрелять друг в друга». Но он этого не показал. Они хотели только обвинить меня, — говорит Сандибала Мазенова.
Следователи, по ее словам, нашли причину для обвинения и сказали ей: «Вы вот здесь призываете не отпускать поезд».
— Я им ответила, что признаю, действительно так говорила. И ребята вот говорят, что поезд не тронется, пока не будут выполнены наши требования, — продолжает Сандибала Мазенова.
По словам женщины, она просила полицейских сводить ее домой к несовершеннолетним детям, которых у нее двое.
— Мне нужно было сходить домой, успокоить детей. Но полицейские не вняли моим просьбам, закрыли сразу на двое суток. По истечении этого времени местный суд освободил меня. Но в полиции мне сказали, что «этот суд санкции не дал, поедешь в областной суд». Где-то через месяц полиция опять пришла и забрала меня. После прибытия в отдел мне сказали: «Вы попали под амнистию, теперь освободим вас от ответственности». Вот таким образом сегодня на суде я оказалась в числе свидетелей.
Сандибала Мазенова - одна из невольных участников беспорядков 17 декабря на станции Шетпе.
Муж Сандибалы Мазеновой умер три года назад. У нее четверо детей, двое из них студенты. Старшая дочь учится в Актюбинском университете имени Баишева, за ее обучение мать платит 140 тысяч тенге в год. Следующий за ней сын — студент местного колледжа. Третья дочь — учащаяся 11-го класса. Младший сын учится в 6-м классе.
Сандибала Мазенова долго не могла найти работу, но затем устроилась в хозяйственный отдел базы отдыха «Кендерли», которая находится в 250 километрах от ее дома. Она работает вахтовым методом по семь дней и получает зарплату в 54 тысячи тенге (около 350 долларов). От государства получает социальное пособие — 24 тысячи тенге (около 150 долларов).
Жители Шетпе на железнодорожной станции, 17 декабря 2011 года. Фото прислано читателем.
— Мы слышали о событиях, произошедших 16 декабря в Жанаозене. 17 декабря мы должны были поехать в гости в село Жармыш, а тут — дома нет ребенка. Где-то после трех часов дня пошла на вокзал станции Шетпе искать сына. В это время поезд уже был остановлен. Смотрю, висят плакаты: «Долой Назарбаева! Привлечь его к ответственности!», «Жанаозенские братья, мы с вами!», «Кровь жанаозенских братьев на совести Назарбаева!» и другие в этом роде. Увидев такое, нормальный человек не смог бы уйти. Я стала переживать, что же будет дальше, — рассказывает Сандибала Мазенова.
По ее словам, ее 13-летнему ребенку, с одной стороны, было интересно происходящее, с другой — страшно, вот и ходил он вокруг вокзала.
— После я позвала свою 16-летнюю дочь и сказала, что мы не сможем поехать в Жармыш. Потом появились аксакалы села, они стали призывать всех разойтись и отпустить поезд, — говорит Сандибала Мазенова.
В это время, по ее словам, каждый из собравшихся начал говорить о своей проблеме: кто-то - о том, что нет работы, кто-то - что не может прокормить семью:
— Не только в Жанаозене семь месяцев бастовали, но и в Шетпе бастовала группа людей.
«ШЕСТЬ АВТОБУСОВ ОМОНОНОВЦЕВ»
— Перед районным акимом люди выдвинули три требования: пусть прекратится кровопролитие в Жанаозене, пусть наладят телефонную связь с городом и откроют дорогу, — говорит Сандибала Мазенова.
По ее словам, вечером 16 декабря жители Шетпе на «газелях» отправились в Жанаозен, однако их остановила дорожная полиция:
— Аким сказал, что не может выполнить эти требования, это приказ сверху. Но прочитав указ президента, сказал, что завтра с утра дорога будет открыта, связь будет налажена, вводится комендантский час.
Сандибала Мазенова говорит, что и до приезда акима собиралась вместе с детьми вернуться домой, однако кто-то прибежал и стал кричать, что едет шесть автобусов с ОМОНом. «Мы решили посмотреть, что за ОМОН и что будет дальше, поэтому и задержались там», — рассказывает она.
Вооруженные солдаты спецподразделения МВД в Актау. Иллюстративное фото.
— Вооруженные до зубов омоновцы приехали как-будто припугнуть народ. С топотом выбежали из автобусов и выстроились в ряд. Мы, три-четыре женщины, подошли к омоновцам и сказали им: «Ребята, вы же казахи. Мы здесь все казахи. Уйдите, не стреляйте». Попытались их остановить, — говорит Сандибала Мазенова.
Она рассказывает, что подошла к одному из командиров и сказала ему, чтобы он увел их, и они отошли дальше.
— Но стоило им приблизиться, как наши ребята стали группироваться и говорить: «Не расходитесь, не расходитесь». Потом мы омоновцам сказали: «Вы отойдите подальше, идите к своим автобусам, если сейчас что-то случится, нас будете в этом обвинять».
Командиры отряда тоже стали нам говорить: «Вы же матери, женщины, остановите этих парней, они же вас послушают», — рассказывает Сандибала Мазенова.
Она говорит, что в это время количество собравшихся мужчин уже достигло трех сотен, а омоновцы приблизились на два-три метра:
— Омоновцы выстроились, ребята тоже сгруппировались. Они стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Мы, двое-трое родителей, когда увидели это, попытались оттеснить дальше наших ребят. В итоге их командир согласился отступить до автобусов, но потребовал отпустить поезда. Омоновцы отошли, и ребята стали расходиться. Затем в какой-то момент я увидела, что командир отряда опять приблизил своих подчиненных. Мы тут же подошли к командиру и сказали ему: «Где ваше обещание? Вы же сказали, что не будете приближаться». На это он ответил: «У вас в селе холодно, ребята замерзли, они просто пробегутся». Они побежали вдоль перрона и окружили собравшихся. Так они нас обманули.
«МЫ ДУМАЛИ, ЭТО ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ»
Сандибала Мазенова говорит, что собравшиеся парни были безоружны, у них в руках был только щебень, лежавший у железной дороги:
— Ребята начали кидать этот щебень в сторону омоновцев, которые стояли в пяти метрах от них. Скорее всего, они стали кидать камни из-за страха, что они оказались в окружении. Я не буду этого отрицать, видела собственными глазами. Не все камни попадали в цель. Однако они не били беспрестанно. Омоновцы собрались в кучу, как деревянный домик. Я не видела, чтобы кто-нибудь из них был ранен.
По словам свидетельницы событий в Шетпе, когда начали стрелять, они подумали, что это предупредительные выстрелы:
Дети одного из подсудимых по делу о беспорядках на станции Шетпе, Мангыстауской области. 22 апреля 2012 года.
— Я бежала, схватив своего ребенка, вдруг возле нас упали двое парней, видимо, в них попала пуля. Слышу, мне кто-то кричит: «Апа, пуля попадет, бегите сюда». Мы нашли укрытие возле магазина. Когда стрельба прекратилась, мы побежали к дому. Через некоторое время омоновцы начали стрелять во все стороны. Стреляли беспорядочно. Однако ребята не расходились. Они тоже ходили кругами.
По словам женщины, 2 января этого года во второй половине дня после возвращения с вахты полицейские увели ее из дома в качестве свидетеля по делу о столкновениях.
— Когда мы пришли в отделение, они начали показывать видео и говорить, что я совершила преступление, и меня из свидетелей перевели в обвиняемого. Назвав имена сегодняшних подсудимых, меня обвинили в совершении уголовного преступления. Да, я поддержала требования ребят. Но разве это преступление? Я попросила следователя показать на видеозаписи тот момент, где я «просила не стрелять в ребят, говорила им, что «мы все мы — казахи, неужели будем стрелять друг в друга». Но он этого не показал. Они хотели только обвинить меня, — говорит Сандибала Мазенова.
Следователи, по ее словам, нашли причину для обвинения и сказали ей: «Вы вот здесь призываете не отпускать поезд».
— Я им ответила, что признаю, действительно так говорила. И ребята вот говорят, что поезд не тронется, пока не будут выполнены наши требования, — продолжает Сандибала Мазенова.
По словам женщины, она просила полицейских сводить ее домой к несовершеннолетним детям, которых у нее двое.
— Мне нужно было сходить домой, успокоить детей. Но полицейские не вняли моим просьбам, закрыли сразу на двое суток. По истечении этого времени местный суд освободил меня. Но в полиции мне сказали, что «этот суд санкции не дал, поедешь в областной суд». Где-то через месяц полиция опять пришла и забрала меня. После прибытия в отдел мне сказали: «Вы попали под амнистию, теперь освободим вас от ответственности». Вот таким образом сегодня на суде я оказалась в числе свидетелей.