У 19-летнего «казанского стрелка», который проходит единственным обвиняемым по делу, врачи предполагают наличие ранее не диагностированного острого психоза. В результате тех событий погибли девять человек: семеро детей и две учительницы. После этой трагедии не только в России, но и в Казахстане активизировались дискуссии о психическом здоровье населения и диагностировании заболеваний. На эту тему Азаттык побеседовал с врачом-психиатром Республиканского научно-практического центра психического здоровья Айгулим Абетовой.
Азаттык: Может ли взрослый человек внезапно помутиться рассудком, «сойти с ума»?
Врач-психиатр Республиканского научно-практического центра психического здоровья Айгулим Абетова. Фото предоставлено спикером.
Айгулим Абетова: Страх «сойти с ума» — это один из самых распространенных страхов городских жителей. Но чаще всего такие переживания — это реакция психики на стресс и перегрузки, то есть никакого психического заболевания.
В любом случае психотерапевт или психиатр подскажет, что нужно сделать: отдохнуть и восстановить силы или, если это симптом расстройства, то какая потребуется помощь — психотерапия или прием лекарств.
Я не согласна с тем, что человек рождается уже с психическим расстройством. Даже если это группа эндогенных расстройств с наследственной отягощенностью, всё равно должен быть какой-то провоцирующий фактор — сдвиги метаболизма, травмы мозга, сосудистые заболевания, стрессы и другие.
Азаттык: Сейчас люди нередко сами себе диагностируют депрессию или биполярное расстройство. Действительно ли это так распространено?
Айгулим Абетова: Да, по данным Всемирной организации здравоохранения, распространенность депрессии по всему миру растет. Некоторые люди, испытывающие депрессию, не считают необходимым обращаться за помощью, пытаются самостоятельно либо с помощью сердобольных людей справиться с недугом. Если депрессия легкая и спровоцирована психологическими факторами, то при изменении отношения к дистрессовому событию от этого можно избавиться. Но если депрессия стала более выраженной, нужно обратиться за квалифицированной помощью, так как последствия депрессии могут быть тяжелыми. Самым грозным осложнением является суицид, в том числе расширенный, то есть попытка убить близких, знакомых, а потом и себя.
Самодиагностика и самолечение неэффективны. Встречаются случаи, когда говорят, что у них депрессия, а при обследовании обнаруживаются другие психические отклонения, требующие вмешательства. Поэтому желательно обращаться за помощью к специалистам — в Республиканском научно-практическом центре психического здоровья есть онлайн-консультация.
Азаттык: А биполярное расстройство?
Айгулим Абетова: Биполярное расстройство — то же самое: когда идет чередование депрессии и мании. Мания не в смысле «маньяк», это повышенное настроение. Раньше манией называли сумасшествие, когда человек ведет себя неадекватно на фоне повышенного настроения, он считает себя великим, богатым — начинает раздавать вещи, у таких людей ускорено мышление, ускорена двигательная активность. Людей с биполярным аффективным расстройством у нас не так много, но тут тоже есть степени выраженности: есть амбулаторные варианты, их еще называют циклотимией, когда небольшое повышение настроения сменяется неглубокой депрессией. В принципе, человек остается работоспособным. Но, к сожалению, при биполярном расстройстве бывают очень тяжелые маниакальные состояния, очень тяжелые депрессивные состояния. Такие фазы позже уже могут включать другие проявления, человек может считать себя великим грешником, недостойным жить, появляются идеи самообвинения.
Инфографика Жанары Кантарбай.
Азаттык: Возможно ли неэксперту определить, что с человеком что-то не так?
Айгулим Абетова: Если изначально человеку не было характерно некое поведение, а он стал таким в результате воздействия извне, нужно разбираться. Не обязательно, что у него появилась шизофрения, — возможно, у него депрессия, негативное отношение к происходящему. Если человек внезапно меняется поведением, нужно внимательно присмотреться. Что это конкретно — определит только специалист после работы с пациентом.
Азаттык: А если вы вдруг заподозрили, что в поведении человека наблюдаются такие отклонения от нормы, но сам не хочет обращаться к специалисту?
Айгулим Абетова: К сожалению, когда наступает психоз, критические способности человека снижаются. Он не отдает отчета своим действиям. Ему не кажется, что это ненормально. Всё, что он думает, всё, что воспринимает, ему кажется истинной правдой, и его поведение будет соответствовать этому. Но если родственники, друзья начинают обращать на это внимание и предлагают обратиться за помощью, возможно, что он согласится. Так бывает в случае с аутоагрессией, когда агрессия направлена на самого себя, — тогда человек считает себя виновным в чем-то. Это может быть признаком депрессии. Часто бывает, что люди самостоятельно обращаются за помощью.
Бывает, что родственники настаивают, привозят на консультацию, обследование. В любом случае психиатрическое обследование добровольное, человек должен дать согласие на эту консультацию. Бывают случаи, когда необходимо обследование провести без согласия, — это допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих или для себя. В этом случае лечение продолжается до исчезновения оснований.
К сожалению, есть антипсихиатрический настрой, но большинство людей обращаются добровольно.
«СЕЙЧАС НЕТ НИКАКИХ СМИРИТЕЛЬНЫХ РУБАШЕК И ИЗБИЕНИЙ»
Азаттык: Недоверие к психиатрии, возможно, связано с тем, что еще с советских времен, а теперь и в постсоветских странах, психиатрическая служба иногда используется для подавления инокомыслия. Об этом заявляют и правозащитники. Были ли факты доставления в стационар ментально здоровых людей, «карательной психиатрии»?
Айгулим Абетова: Недоверие к психиатрии существует столько же времени, столько этот термин существует — с начала XIX века. Это напрямую связано с историей психиатрии, которая напоминает, когда душевно больных людей содержали в цепях, проводили лоботомию, центрифугу и многое другое. Сейчас нет никаких смирительных рубашек и избиений.
Само слово «карательное» в отношении особенностей оказания помощи неприемлемо. Можем говорить о нарушении прав граждан при оказании помощи. Но это не означает, что имеется какой-то умысел. В любом случае, каждый факт или жалоба рассматривается комиссией, в том числе с привлечением независимых экспертов.
Принудительное лечение назначается постановлением суда, и такое лечение проводится только при совершении им противоправных действий и только после установления невменяемости на момент совершения преступления.
Есть органы, организации, которые созданы для того, чтобы не допускать нарушения прав пациентов. Конечно, во всем постсоветском пространстве психиатрическая служба отстает от мировых тенденций, нам есть куда расти. Мы видим опыт стран, которые успешно реализуют программу защиты прав пациентов. Но некоторые пациенты злоупотребляют этим — из-за этого, когда без конца идут жалобы, молодые специалисты уходят из психиатрии.
Азаттык: Но периодически появляются сообщения о жестоком обращении с пациентами…
Айгулим Абетова: В моей памяти был случай, когда женщине в состоянии крайнего возбуждения родные связали руки и ноги веревками и привезли в больницу подвешенной на палке, которую с двух сторон несли братья. После того как прошел психоз, женщина увидела синяки, ссадины, следы от веревок и от побоев. А родные, чтобы избежать упреков и разборок, стали винить медперсонал, который оказывал необходимую ей помощь и в прямом смысле вывел из психоза и помог вернуться в реальную жизнь.
Мы очень часто встречаемся с необоснованными, нерациональными суждениями по поводу лечения. Когда нуждающиеся в психиатрическом лечении люди и/или их родственники опасаются, что «если начнут лечиться, то их напичкают лекарствами и сделают овощем», «поставят на учет», «лишат дееспособности», «отберут детей», «отправят в дом психохроников», «выгонят с работы» и так далее.
Как выход — идут к сомнительным специалистам, желательно без огласки, к экстрасенсам, шаманам и другого рода целителям. Получают очень сомнительные способы так называемого «лечения», в итоге доводят болезнь до хронизации, когда возвращение в нормальную жизнь уже становится трудным.
Мы, врачи психиатры, пусть редко, но сталкиваемся с последствиями такого «лечения»: поступали больные, избитые до синяков и опущения почки, удавленные с переломом хряща гортани, вырезанными лезвием сурами Корана на выбритой голове, ожогами на спине от полыни, полиорганной недостаточностью в результате введения одеколона в вену и т. д. Но что интересно, в этих случаях ни сами страдающие, ни родные не жалуются на тех, кто искалечил их под видом лечения.
Азаттык: Возможно, после трагедии в Казани людей с ментальными нарушениями будут стигматизировать ещё больше…
Айгулим Абетова: Если говорить о массовом убийстве в Казани, то пока неизвестно, страдает ли задержанный психическим расстройством, — результаты экспертизы не обнародованы. На деле лишь около двух процентов всех преступлений совершают люди с психическими отклонениями. Как правило, такие люди не агрессивны. Больше вероятно, что они сами могут стать жертвами. Психиатрический диагноз — стигма, которая препятствует социальной адаптации и реализации законных прав человека, это признано Всемирной психиатрической ассоциацией. Причина — недостаточная осведомленность и подсознательный страх общества.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Постковид: тревожность, бессонница, депрессия. Что происходит и как действовать?