Признанный виновным в разжигании социальной розни 55-летний Владимир Козлов отбывает тюремный срок в семь с половиной лет в колонии в поселке Заречный Алматинской области. 62-летний Арон Едигеев (литературный псевдоним Арон Атабек) по обвинению в организации Шаныракских событий, в результате которых погиб полицейский, приговорен к 18-летнему сроку, сидит в тюрьме в Павлодаре. Приговоренный к 12 годам тюрьмы 41-летний Вадим Курамшин, отбывает срок в тюрьме в поселке Горный Есильского района Северо-Казахстанской области.
Каждый из них признан рядом казахстанских правозащитных организаций политическим заключенным. Каждый является лауреатом премии «Свобода», которой награждает демократическая общественность Казахстана. За каждого из них выступили в защиту международные правозащитные организации.
Еще одним сходным обстоятельством является то, что в уходящем 2015 году каждый из них в тюрьме получил статус злостного нарушителя режима – что существенно ограничивает их права как заключенных. В результате этого им не разрешают длительное свидания с родными. Им также не разрешают совершать телефонные звонки родным.
ВЛАДИМИР КОЗЛОВ В ТЮРЬМЕ ВНУТРИ ТЮРЬМЫ
Бывший лидер закрытой по решению суда оппозиционной партии «Алга» Владимир Козлов в 2012 году был приговорен к семи с половиной годам тюрьмы по обвинению в возбуждении социальной розни во время Жанаозенских событий. Половину тюремного срока — что необходимо для рассмотрения прошения об условно-досрочном освобождении — Козлов отбыл 23 октября этого года.
Заключенный лидер оппозиции Владимир Козлов беседует в тюрьме с правозащитниками. 21 июля 2015 года.
Каждый раз, в канун наступления очередного периода в заключении Владимира Козлова, который юридически позволил бы облегчение режима его содержания, тюремная администрация накладывает на него очередное взыскание за «дисциплинарное нарушение», что служило основанием для ужесточения условий содержания Козлова как «злостного нарушителя режима». С конца июля этого года Козлова и вовсе лишили права на длительное свидание. Его перевели в отдельный барак, который отгорожен от остальной части. То есть его перевели в своего рода в тюрьму в тюрьме.
Полмесяца назад Козлов попытался через суд добиться условно-досрочного освобождения. Однако выездной суд, который состоялся на территории тюрьмы, отказал в этом. Его адвокат Айман Умарова сообщила Азаттыку, что 21 декабря она направила жалобу на это судебное решение в апелляционную коллегию Алматинского областного суда.
У ворот тюрьмы в посёлке Заречный, где отбывает срок оппозиционный политик Владимир Козлов. Алматинская область, 8 декабря 2015 года.
Алия Турусбекова, жена Владимира Козлова, называет счастьем каждое длительное свидание с ним, когда она – пусть и в тюремных условиях – могла прожить с мужем хотя бы два-три дня. Эти длительные свидания в комнате на двоих в тюремном домике дали, что называется, жизнь новому поколению. Пока Козлов находится в тюрьме, жена в январе 2014 года родила ему сына, а летом 2015 года – дочь.
Но теперь Козлов надолго лишен прав не только на свидания, но и на телефонные звонки на волю. Теперь он имеет право на телефонный звонок лишь в исключительных случаях, в том числе в случае смерти кого-то из близких.
АРОН АТАБЕК. ГОДЫ В ОДИНОЧНОЙ КАМЕРЕ
Поэт и диссидент Арон Атабек «свои» 18 лет должен был отбывать – как написано в приговоре - в колонии строгого режима. Он был задержан в июле 2006 года, приговор состоялся в 2007 году, он был направлен сначала в колонию строгого режима в городе Каражал Карагандинской области. Тампродолжил писать диссидентские стихи, в которых «обличал режим Назарбаева», и по обвинению в злостном нарушении режима содержания дважды направлялся в «крытую» тюрьму в городе Аркалык Костанайской области. В тюрьме Аркалыка есть специальный корпус для содержания там приговоренных к пожизненному лишению свободы (ПЛС). В этом отделении ПЛС, в одиночной камере без права на переписку и отсидел часть длительного срока Арон Атабек.
Арон Атабек, казахский диссидент и поэт, в тюрьме. Фото сделано в 2012 году.
В апреле 2014 года он обнаружился в СИЗО Павлодара, власти не решаются содержать диссидента в обычной колонии, где психологически, в общении с другими заключенными, намного легче. Борьба Арона Атабека со своими тюремщиками идет с переменным успехом. В 2015 году на него накладывали очередные взыскания, что делало невозможным его условно-досрочное освобождение, хотя он уже и отбыл половину тюремного срока. Более того, его сажали в дисциплинарный изолятор (ДИЗО), после чего объявляли ему третью отрицательную степень поведения – то есть злостным нарушителем режима содержания. Сажали в одиночную камеру (правда, рассчитанную на двоих), где он был почти полностью изолированным не только от внешнего мира, но и от общения с другими заключенными. Арон Атабек протестовал против этого. Его перевели в четырехместную камеру, однако санитарные условия там оказались невыносимыми, особенно с учетом того, что одна нога у него не гнется в колене. После очередных жалоб его вернули в прежнюю двухместную камеру. Там он находится уже с сокамерником.
В середине декабря в Лондоне в штаб-квартире профсоюза Unite the Union состоялась презентация сборника стихов Арона Атабека. В сборник Re-Zona-Nce, изданный на английском языке, вошли стихотворения Атабека из цикла «РЕ-ЗОНА-НС». Перевод с русского на английский осуществили поэт Найал МакДэвид и музыкант Альфия Накипбекова.
Арон Атабек свыше пяти лет провел в одиночных камерах. Как «злостный нарушитель» режима Арон Атабек имеет право на телефонные звонки лишь «в исключительных случаях». Он также лишен права на длительные свидания. Попытки Атабека через суд опротестовать наложенные на него взыскания оказались безуспешными.
ЛЕТОПИСЬ ВАДИМ КУРАМШИНА
Гражданский активист Вадим Курамшин - известный борьбой по защите прав заключенных - отбывает 12 лет тюрьмы по обвинению в вымогательстве. Отбывает срок в родном крае – в Северо-Казахстанской области, в колонии особого режима в поселке Горном.
В январе 2015 года на Курамшина было наложено взыскание, после чего ему была «присуждена» первая отрицательная степень поведения – что оставляло ему право лишь на одно длительное свидание в год.
Курамшин в тюрьме продолжал отстаивать свои права, а также права других заключенных. С апреля по август на него было наложено три взыскания – замечание, выговор и пять суток ДИЗО - в результате чего ему определили третью отрицательную степень поведения, и он стал именоваться злостным нарушителем режима. С начала августа Вадим Курамшин содержится в так называемом бурбараке – в одиночной камере в отдельном бараке, который отгорожен от остальной территории колонии. Попытки обжаловать эти взыскания через суд оказались безуспешными.
Гражданский активист Вадим Курамшин в суде. Тараз, 2 мая 2012 года. Фото гражданского активиста Дмитрия Тихонова.
В результате этого заключенный Курамшин потерял право – как Владимир Козлов и Арон Атабек - на длительные свидания и телефонные звонки. У него осталось право лишь на три краткосрочных свидания в год, каждое – по два часа в виде переговоров через стекло.
Вадим Курамшин в январе всерьез взялся, по словам его жены, за написание художественной книги «Исповедь политзаключенного».
- Однако рукопись 15 апреля была обманом конфискована. Тогда он объявил голодовку, - говорит Екатерина Курамшина, добавив, что не может сказать точно, когда Курамшин прекратил эту голодовку, и что впоследствии рукопись была возвращена.
В июле Курамшин снова объявил голодовку, теперь ужев знак протеста против наложенного на него очередного взыскания в виде помещения его в ДИЗО, поскольку хорошо понимал, что тем самым тюремная администрация хочет лишить его права на длительное свидание.
- На этот раз он со 2 июля голодал 16 дней и похудел на 12 килограмм. Всё это время он находился в ДИЗО, - говорит Екатерина Курамшина.
На фоне этой голодовки у Вадима Курамшина развился, по словам его жены, эрозивный гастрит. Однако он не настаивает, - как это было в прошлом году, - чтобы его направляли в тюремную лечебницу, которая находится в городе Семей Восточно-Казастанской области. Курамшин опасается того, что во время этапирования он вновь будет избит конвойными, да и о дурной славе жестокого обращения с больными в этой лечебнице он знает непонаслышке, говорит его жена.
Если в начале этого года Курамшин надеялся получить поощрения, чтобы перейти на облегченные условия содержания, то в конце этого года он находится в самых строгих условиях содержания. Екатерина Курамшина полагает, что тюремные власти, лишая «политических заключенных» длительных свиданий, тем самым бьют по самому больному месту – любви заключенных к самым родным и близким людям.
Власти отвергают обвинения в политической мотивированности преследования Владимира Козлова, Арона Атабека и Вадима Курамшина. В МВД утверждают, что при исполнении наказания закон в Казахстане применяется ко всем заключенным единообразно, без всякого выделения среди них кого-либо.