Азаттык продолжает проект к 25-летию независимости Казахстана под названием «Независимые люди». Это интервью с известными людьми — политиками, музыкантами, журналистами, экономистами, артистами, — которые являлись моральными авторитетами и лидерами общественного мнения, а также известными медиаперсонами с начала 90-х годов и до сегодняшних дней. Герои проекта рассказывают, какие цели они ставили перед собой и перед своей профессией в новой стране и к чему в итоге они лично и их дело пришли в 2016 году.
В третьей серии проекта первый олимпийский чемпион по боксу и первый чемпион мира на профессиональном ринге в истории независимого Казахстана Василий Жиров рассказывает о спортивной молодости и о событиях, которые привели его из Балхаша 90-х в Америку 2016-го.
ТРЕНЕР С ПАЯЛЬНОЙ ЛАМПОЙ
Петр Троценко: Вы помните момент, когда распался Советский Союз, и как вы к этому отнеслись?
Василий Жиров: Я тогда входил в сборную СССР, и, конечно, для меня это было шокирующим моментом. Мы как раз возвращались с турнира: я стал чемпионом Европы и ехал обратно. По дороге нам сообщили, что Советского Союза больше нет, а мы должны будем разъехаться каждый по своим республикам. Как только я приехал в Москву, мне стали поступать предложения там остаться. Я немного подумал, а потом сказал: нет, ребята, спасибо, это не то, что мне нужно. И я ринулся обратно в Казахстан, на родину. Мне тогда было лет 18.
Петр Троценко: Все-таки еще ранний возраст для принятия самостоятельных решений.
Василий Жиров: Понимаете, я с детства был самостоятельный и решения принимал быстро. Но то, что мне предлагали, не было достаточно хорошим предложением. И я сказал: не принимаю.
Городской пейзаж Балхаша. Февраль 2013 года.
Петр Троценко: Вы тогда жили в Балхаше. Тяжело было в те годы тренироваться? Почувствовали, что непростое время наступило?
Василий Жиров: Да, было тяжело, не хватало средств, а в зале, где я тренировался, зимой стоял лед, потому что не было спонсоров. Мой тренер Александр Иванович Апачинский ходил с паяльной лампой и размораживал трубы. Это были не очень хорошие моменты нашей жизни. Александр Иванович постоянно искал средства на выступления, поездки и тренировки.
Петр Троценко: Был в то время в Балхаше криминал? Насколько много места он занимал в обыденной жизни?
Василий Жиров: Конечно, был. Это всегда было и есть. Меня это почти не коснулось: мой тренер Александр Иванович знал людей, которые были там, он им сразу сказал, [что меня трогать нельзя].
Петр Троценко: Другие ребята часто уходили из бокса в криминал?
Василий Жиров: Часто, очень часто. У нас в год приходило 100–150 человек, а к концу года оставалось один-два человека. У нас в зале негде было встать: столько было народу. Но с каждой тренировкой людей всё меньше.
ТРИ КАСТЫ БАЛХАША
Петр Троценко: У вас в Балхаше остались друзья-боксеры из 90-х? Как сложилась их судьба?
Василий Жиров: Друзья-боксеры остались, до сих пор живут в Балхаше, мы общаемся. Каждый живет своей жизнью, — слава богу, всё у всех нормально. Я друзей не забываю, поэтому общение у нас продолжается.
Петр Троценко: Вспоминая годы юности, мои знакомые боксеры из Карагандинской области рассказывали, что в 90-е жители их родного города делились только на «спортиков» и «лохов». Как было в Балхаше в этом плане?
Возле города была зона, поэтому у нас были «зонщики», «спортсмены» и «работяги».
Василий Жиров (задумывается): Возле города была зона, поэтому у нас были «зонщики», «спортсмены» и «работяги».
Петр Троценко: Три касты, получается.
Василий Жиров: Да, три касты. Хотя, может, и больше их было, но в основном эти три. Каждый лез куда мог. Но я спортсмен, шел только по спортивной дороге и свое дело делал. Остальное меня не интересовало.
Петр Троценко: Сильно изменился Балхаш с 90-х?
Василий Жиров: Внешне, конечно, поменялся: стали больше следить за городом, дороги стали лучше, дома покрашены. Помню, когда я раньше уезжал из города, было тоскливо, потому что всё было серым. Пляж стал чище: кто-то его приватизировал, но всё равно приятно, что люди взялись за красоту и чистоту города.
Петр Троценко: Еще во время любительской карьеры вы успели поездить по миру. Не было культурного шока, когда вы обратно в Казахстан возвращались?
Василий Жиров: Когда я выступал за сборную Советского Союза, выезжал в Грецию, в Италию, то уже тогда понимал вкус другой жизни, понимал, что это такое. Поэтому шока не было. Я же еще понимал, что каждый рождается в том месте, где должен был родиться для выполнения своей работы. Поэтому я, наверное, смотрел на это спокойно.
Петр Троценко: Получается, в Казахстане вы чувствовали себя максимально комфортно.
Василий Жиров: На тот момент — да.
БОКСЕР И СВАРЩИК
Балхашский медеплавильный завод. Вид с берега озера Балхаш. Февраль, 2013 года.
Петр Троценко: Помимо бокса чем вы еще на жизнь зарабатывали?
Василий Жиров: Я учился еще, сварщиком был, подрабатывал на металлургическом заводе, у нас там были заказы разные.
Петр Троценко: На жизнь хватало?
Василий Жиров: Я хорошо зарабатывал. Достаточно для того, чтобы помочь маме и самому быть в хорошей форме.
Петр Троценко: Почему боксом не получалось зарабатывать?
Василий Жиров: Я же был не профессионал, а любитель. Нам давали купоны, чтобы не голодали. Александр Иванович выбивал всё возможное, чтобы спортсмены, которые показывали результат, были в хорошей форме. Купоны и деньги иногда давал.
Петр Троценко: Были в любительском боксе какие-то подводные камни? Вот, например, обладает спортсмен талантом и желанием тренироваться, но при этом для того, чтобы выбиться на чемпионат мира, нужно приложить определенные усилия и административные ресурсы.
Василий Жиров: Я не хочу много говорить про это, но знаю, что я доказывал всё на ринге, а Александр Иванович доказывал всё за рингом.
Петр Троценко: Выходит, работа тренера заключалась не только в том, чтобы поставить удар и найти деньги на соревнования, а еще и…
Меня специально ставили с тяжеловесами, чтобы выбить из колеи, но я этих тяжеловесов тоже бил.
Василий Жиров: Да, он здорово помогал. Например, когда я был еще в сборной Советского Союза, меня иногда не хотели ставить, потому что я был номер один в СССР и всех бил. Меня специально ставили с тяжеловесами, чтобы выбить из колеи, но я этих тяжеловесов тоже бил.
Петр Троценко: Вы тогда в какой весовой категории выступали?
Василий Жиров: Я выступал в категории до 75 [килограммов], но со мной ставили ребят, которые намного больше меня: 81–91 килограммов. И мне Александр Иванович говорил: «Чтобы пройти сборы, ты должен их убирать». И я убирал этих пацанов. Честно говоря, некоторые убегали и не хотели со мной драться на спаррингах. Я был достаточно силен, умен и верток для того, чтобы пройти все эти испытания.
Участники последней молодежной сборной СССР по боксу (слева направо): Сергей Щербаков, Сергей Кутепов, Василий Жиров, Алексей Моор. Фото из личного архива Василия Жирова.
Петр Троценко: В сборной Казахстана было то же самое?
Василий Жиров: Тоже были свои течения, но мы находили общий язык, всё было нормально. Это естественный процесс — каждый хочет протащить своего пацана, каждый хочет выйти в лидеры. Но доказывали мы это перчатками: выходили на ринг и дрались. А там кто выиграл, тот и поедет.
НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЗОЛОТО
Петр Троценко: На следующий год после берлинского чемпионата мира (в 1995 году Василий Жиров взял бронзу на мировом первенстве. — Азаттык) были Олимпийские игры в Атланте. Серьезная была подготовка?
Василий Жиров: Я ехал туда со стремлением быть чемпионом Олимпийских игр. Было 18 международных турниров класса «А», и все 18 турниров я выиграл. И сказал, что туда я поеду только за золотой медалью.
Петр Троценко: Вам ведь еще Кубок Вэла Баркера дали (присуждается самому техничному боксеру Олимпиады. — Азаттык), причем до финального боя.
В первом бою я сломал руку, и нельзя было принимать ни аспирин, ни анальгин, только замораживали.
Василий Жиров: Да, так получилось. Но мне, действительно, попались лучшие боксеры мира, и мне пришлось с ними драться, доказывать свою правоту. Учитывалась не только техника, но и сила, выносливость, стремление идти до конца. В первом бою я сломал руку, и нельзя было принимать ни аспирин, ни анальгин, только замораживали. И я с замороженной рукой выходил и дрался. Косточку на правой руке я тогда сломал. Тренер спрашивает: кулак можешь сжать? Говорю: да, могу, и сжимаю, хоть и не до конца. Он говорит: ну ладно, тогда иди.
Петр Троценко: Какие вам предложения поступали после Олимпиады? Предлагали, например, как Серику Сапиеву, пойти по линии государственной службы и заниматься популяризацией спорта в Казахстане?
Василий Жиров: Таких предложений я не получал. Понимаете, у меня было большое желание стать чемпионом мира в профессионалах. Я был еще молодой, мне нужно было двигаться вперед в другом направлении.
Петр Троценко: Как вы попали в профессионалы?
Василий Жиров: На Олимпийских играх ко мне уже подходили промоутеры, предложения мне давали. Я поговорил с Александром Ивановичем, он сказал: «Мекка профессионального бокса находится где? В Америке. Поедешь в Америку».
ИГРА НА ВЫБИВАНИЕ
Петр Троценко: Когда вы приехали в Штаты, было сложно адаптироваться в новой жизни?
Василий Жиров: Сложно было. В первую очередь, нужно язык знать. Я был как попугай в золотой клетке: вроде бы всё имел, деньги давали, питание шло нормальное, но общение — очень важно. Когда нет общения — человек начинает умирать.
Василий Жиров. Фото из личного архива боксера.
Петр Троценко: Английского вы тогда не знали?
Василий Жиров: Только в рамках школьной программы. Но английский и американский — два разных языка. Они говорят по-разному. Честно говоря, мне пришлось выучить язык заново. Мой брат окончил школу с золотой медалью, и когда он приехал в Америку, то не понимал американцев. А когда я приезжал на бои в Лондон, общался с некоторыми англичанами и думал: а что они говорят, блин?
Петр Троценко: В профессиональной сфере бокса к вам не было предвзятого отношения?
Василий Жиров: Когда я приходил в зал, начинал тренироваться, на меня смотрели как на Ивана Драго (персонаж из фильма «Рокки». — Азаттык). Но в то же время они смотрели на меня с опаской, потому что, когда я показывал им то, что я умею, они начинали бояться, понимали, что я пришел выбивать их из ринга, а не просто играться.
Петр Троценко: В каком-то из интервью вы говорили, что, когда вы вышли на профессиональный ринг, многие бойцы вас недооценивали.
Василий Жиров: Да, такое было, но, проведя со мной один-два раунда, боксеры понимали, что им со мной придется тяжело, начинали искать пятый угол на ринге.
Петр Троценко: Были в профессиональном боксе элементы договоренности? Пытались с вами договориться: давай, ты ляжешь в пятом раунде и получишь такую-то сумму?
Василий Жиров: В профессиональном боксе, слава богу, такого у меня не было, никто ко мне не подходил. Но в любительском боксе ко мне приходили немцы, просили, чтобы я не убивал их боксера, и давали мне за то деньги.
Петр Троценко: Вы брали?
Василий Жиров: Ну конечно. Я должен был драться с немцем, и меня просили [его тренеры], которые знали, что мой класс намного выше: пожалуйста, только не убей, просто выиграй бой, мы знаем, что ты его и так выиграешь. И я уже боксировал с меньшей нагрузкой. Сколько давали, если честно, уже не помню. Меня в Европе и по миру в то время многие боялись, знали, что я могу человека так избить, что он забудет, как его зовут.
КАК УВЕРНУТЬСЯ ОТ СОБАКИ
Петр Троценко: Если вернуться в 90-е в Балхаш. Вам приходилось применять свои боксерские навыки на улице?
Случалось так, что пацаны говорили: «Я Жиров, давай подерёмся» и кого-то избивали.
Василий Жиров: Как вам сказать… Были моменты, когда человека нужно не избивать, а поставить на место. Мне хватало только одного удара, чтобы человек сразу понял, что туда ему лезть не надо. Но такое было не часто, потому что город маленький, там, в принципе, всё сразу слышно. Точно знаю, что про меня ходили слухи: стояла линия (одно из названий очереди в 90-е. — Азаттык) за продуктами, подходит пацан, встает впереди всех. Когда люди начали возмущаться, он сказал: «Я Василий Жиров, кто там против — драться будем!» Не скажу, что мне такая популярность была приятна. Случалось так, что пацаны говорили: «Я Жиров, давай подерёмся» — и кого-то избивали. Это я точно слышал, были такие дела.
Петр Троценко: Это тоже своего рода слава.
Василий Жиров: Но не в том направлении, в каком мне хотелось бы. Я, честно говоря, никого особо не бил, только если люди сами нападали по дурости или пьяные были. Просто на место ставил. Они очень быстро понимали, в чём дело, и уходили.
Петр Троценко: Хорошо, если голыми руками нападут, а вдруг с отверткой или «розочкой»?
Василий Жиров: Для меня это не проблема. Меня Александр Иванович учил всему, чтобы выжить в этой жизни: собака нападала на меня, а я должен был от нее увернуться, а бывало, что и кусала, когда не успевал увернуться. Мне приходилось ходить к доктору и зашивать себя. Я прошел через всю школу жизни, от а до я.
Петр Троценко: Когда вы поняли, что лучше остаться в Америке, а не в Казахстане?
Василий Жиров: Пока я здесь, в Америке. Не знаю, что будет завтра. Я не смотрю на это как место, где я должен находиться всегда. Может быть, завтра я перееду обратно в Казахстан. У меня в голове много мыслей, которые я тщательно обдумываю, и одна из них — вернуться опять на родину.
Петр Троценко: У вас сейчас гражданство какой страны?
Василий Жиров: Американское и казахстанское. Но у нас в Казахстане нельзя иметь два гражданства, это не по закону, поэтому мне нужно будет получить его заново. Думаю, что на государственном уровне это решится быстро. Я уже разговаривал на эту тему.
ИЗ КАЗАХСТАНА ПРЕДЛОЖЕНИЙ НЕ БЫЛО
Петр Троценко: Из Казахстана какие-нибудь предложения поступали за время вашей профессиональной боксерской карьеры?
Василий Жиров: Увы, из Казахстана ничего не поступало. Был один раз человек, который предложил открыть большой [спортивный] клуб в Алматы. А я пересмотрел очень много клубов, был в разных тренировочных комплексах, поэтому точно знаю, что хочу для своего клуба. Чтобы люди могли там не только тренироваться, но еще и отдохнуть, восстановиться, даже покушать. Я показал этот проект, но человек сказал, что его не потянет. Хотя не скажу, что этот проект огромный. Важно еще и отношение к людям: в зале оно должно быть на высшем уровне. Я научился этому в Америке, увидел, что здесь уважают клиентов. Да, это стоит денег, но люди получают удовольствие от тренировки и приходят в зал снова и снова. Это же бизнес как-никак, но бизнес с головой.
Петр Троценко: Хотели бы вернуть 90-е? Если да, то почему?
Василий Жиров: Возвращать обратно то, что было, я не в силах и не хочу, потому что это тормозит мое духовное развитие. Поэтому всё, что было, нужно отпустить, предварительно поблагодарив за те испытания, навыки, которые были нам даны. И двигаться дальше.
Петр Троценко: Тогда немного иначе вопрос задам: что вам больше всего нравилось в 90-х? Какие самые яркие воспоминания сохранили оттуда?
Василий Жиров: Мне было приятны простые, человеческие отношения. Независимо от национальности и статуса люди были близки друг к другу, было хорошее взаимопонимание, все смотрели друг на друга с любовью. Хотелось бы, чтобы у нас [казахстанцев] это осталось.