39 лет назад казахская молодежь сказала «нет» решению Кремля, который назначил руководителем союзной республики чужого для нее человека. Тысячи студентов и рабочих вышли на площадь в Алматы (тогда город был Алма-Атой). Этот стихийный протест стал, как считают историки, предвестником распада СССР. Выступление было подавлено, Москва обвинила его участников в «казахском национализме», сами они столкнулись с гонениями. Правда об этих событиях до сих не раскрыта, а их роль в новейшей истории Казахстана недооценена, говорят выходившие тогда на площадь.
«Откуда этот человек? Из какой-то области России? Он ничего не знает про Казахстан и о казахах. Он не жил в Казахстане ни дня. Почему он должен нами руководить?» — студенческое общежитие, вспоминает Нурлыбек Куанбаев, шумело. Так в комнатах обсуждали назначение «варяга» Геннадия Колбина вместо многолетнего руководителя республики Динмухамеда Кунаева, внезапно снятого центром.
ОТЧИСЛЕНИЯ И УВОЛЬНЕНИЯ ЗА ВЫХОД НА ПЛОЩАДЬ
Куанбаев учился тогда на первом курсе физфака КазГУ имени Кирова. Студенты решили пойти утром 17 декабря на центральную площадь, чтобы выразить несогласие с решением Москвы.
«После третьей пары я тоже отправился на площадь. Там уже было много людей. Они были в приподнятом настроении: пели песни "Атамекен", "Менің елім"», — рассказывает очевидец и участник событий.
Демонстрация на центральной площади в Алматы. Там же машина милиции и милиционеры
Стихийный протест власти попытались разогнать сначала незначительными силами, привлекли милицию и местных военных. Когда стемнело, демонстрантов стали поливать ледяной водой из пожарных машин. Куанбаев говорит, что вскоре одна из машин заполыхала.
Участник декабрьских событий 1986 года Нурлыбек Куанбаев
«Солдаты гнали студентов. Они убегали, кто-то отставал. И их ловили, избивали дубинками, — продолжает Куанбаев. — Убежавшая толпа добегала до двух жилых домов [высоток близ площади], там вновь собирались и рвались обратно. Теперь уже солдаты отступали, убегая к дому правительства (сейчас это акимат Алматы. — Ред.). И теперь кто-то из солдат отставал от группы и падал и оказывался растоптан. В общем, пострадали и солдаты, и демонстранты».
Слухи о демонстрации против кадрового решения Кремля охватили город. На следующий день на площадь вышло еще больше людей.
Когда 18 декабря Куанбаев пошел в центр города, увидел оцепление по периметру площади: никого не впускали внутрь и не выпускали оттуда.
«Мы стояли на пересечении улиц Сатпаева и Фурманова, вечером разожгли костер. И солдаты пошли в атаку. На нас тоже побежали солдаты. Но я не дал себя догнать. Рядом бежали две девушки. Они побежали вниз, я — дальше по Абая. Заметил, что возле библиотеки Пушкина (ныне Национальная библиотека. — Ред.) было много людей славянской внешности с повязками на руках. Это были дружинники, вооруженные палками и кусками проводов», — рассказывает участник тех событий.
Молодая участница демонстрации студентов на площади в Алматы в декабре 1986 года
В городе запустили операцию под кодовым названием «Метель-1986». Стянули военнослужащих из других республик.
Выступление молодежи, которое вошло историю как Желтоксан («декабрь» в переводе с казахского), было жестоко подавлено. Против участников развернули репрессии.
19 декабря Куанбаева задержали вместе с другими студентами факультета физики. Его вызывали на допросы, но до суда его дело не дошло. Из университета первокурсника отчислили с формулировкой «за участие в беспорядках и совершение антиобщественных действий».
Такая же участь постигла многих других участников событий.
Всего после разгона демонстрации задержали восемь с половиной тысяч человек. Около тысячи привлекли к ответственности. Полторы тысячи получили партийные взыскания. Студентов выгоняли из учебных заведений, рабочих увольняли.
70-летний политолог Дос Кошим, председатель общественного объединения «Ұлт тағдыры», работавший тогда преподавателем филфака КазПИ, говорит, что отчисляли даже тех, кто проходил мимо площади во время демонстрации.
Казахстанский политолог Дос Кошим будучи преподавателем в 1980-х годах
«Семеро наших студентов возвращались в общежития, и поскольку автобусы в тот день не ходили, шли пешком и проходили мимо площади и их поймали, — отмечает Дос Кошим. — Потом их отчислили с учебы. Сталинская «тройка»: декан, партком, профком. Студенты заходили к ним, и через 5–10 минут выходили со слезами — их отчислили и исключили из комсомола. Но это еще не все. Их родителям писали письма с упреком, что они не дали интернациональное воспитание своим детям. Родители студентов в аулах подвергались давлению. И это только маленькая история в одном только вузе. Но таких историй много. Сколько судеб было сломано, не счесть. Я своими глазами видел в трудовых книжках многих ребят записи: "Уволен за участие". Это "волчий билет". Их уже никуда не брали на работу».
Демонстрация казахской молодежи на площади Брежнева, ныне площадь Республики
Бывший преподаватель Кошим рассказывает, что тоже был на площади, наблюдал за происходившим там противостоянием. Об этом в вузе не узнали. Иначе бы лишили работы.
«Вечером я был на дежурстве и отправил двух студентов подготовительных курсов посмотреть, что происходит на площади, — вспоминает Дос Кошим день, когда начинался протест. — Они рассказали, что казахская молодежь протестует, а милиция блокирует. Утром я отвел дочь в садики пошел на площадь. Милиционеры длинной цепью окружили молодежь. Во время демонстрации цепь раскрылась, и 40–50 человек прорвались. Милиционеры ловили их, избивали и возвращали обратно. Со мной был сокурсник Нуртай Ерназаров. Мы увидели, как девушка убегала от милиции. За ней гнался милиционер. В какой-то момент она, пытаясь перепрыгнуть через арык, провалилась в сугроб. Солдат ударил ее по голове. Потекла кровь. Мы с Нуртаем подбежали. Солдат, увидев нас, бежал прочь. В тот день я с 8 утра до часа дня был на площади. Потом у меня была пара, я покинул площадь».
Участницу митинга на площади в Алматы уводят милиционеры. Декабрь 1986 года. Фотография из книги Болатбека Толепбергена
«ИСКУССТВЕННО СДЕЛАННОЕ ОБВИНЕНИЕ И ПРОХОДИВШИЙ ПО СЦЕНАРИЮ СУД»
По официальным данным, в ходе Декабрьских событий в Алматы погибли два человека. Это участник демонстрации Ербол Сыпатаев и Сергей Савицкий, входивший в состав дружинников, которые пришли на помощь милиции.
После Желтоксана с уголовным преследованием столкнулись около сотни человек. Резонансным процессом стал суд над четырьмя участниками выступления — Кайратом Рыскулбековым, Тугельбаем Ташеновым, Жамбылом Тайжумаевым и Каиргельды Кузембаевым. Доса Кошима привлекли к этому суду в качестве переводчика.
«Жамбыл и Каиргельды отвечали на русском. Поэтому в основном я помогал переводить слова Ташенова — он приехал из Каракалпакстана — и Кайрата, — объясняет Дос Кошим. — В суде я увидел своими глазами, что такое несправедливость: искусственно созданное преступление, искусственно сделанное обвинение, навязанное наказание и проходивший по написанному сценарию суд. Я все это видел своими глазами».
Четверо казахов обвинялись в организации беспорядков и убийстве дружинника Савицкого, который был забит палками, когда погнался за участницей протеста. Дос Кошим отмечает, что в деле были нестыковки, но исход суда, как он считает, был предопределен.
«Когда убили Савицкого — это было в 11 утра на пересечении улиц Мира (ныне Желтоксан) и Сатпаева — Кайрат Рыскулбеков находился возле гостиницы «Казахстан». Расстояние было минимум два-три километра, — говорит Дос Кошим. — С ним были другие ребята. Но они не могли ничего сказать на суде, потому что следователи их запугали: "Если скажете, что были там с ним, то вас посадят на 10 лет по 65-й статье ["Массовые беспорядки"]". Поэтому они сказали, что не были с ним в тот момент. Люди, которые прятались в подвале в 50–60 метрах от места, где был убит Савицкий, заявили, что видели Рыскулбекова, и описали его одежду, несмотря на большое расстояние. Им просто показали фото, как выглядел Рыскулбеков. Всё было по сценарию. Я в этом убедился еще до начала процесса, когда занимался переводами. Помню, за 15–20 дней до начала суда к нам приходил следователь и указывал пальцем: этот (Рыскулбеков) пойдет на расстрел, а эти трое (обвиняемых) на 15 лет. Поступил приказ из Москвы и выбор пал этих четверых бедолаг, чтобы сделать их крайними».
20-летнего студента архитектурно-строительного института Кайрата Рыскулбекова суд приговорил к смертной казни. Он не отрицал, что был на площади, но категорически отверг причастность к убийству дружинника.
В апреле 1988 года исключительную меру наказания Рыскулбекову заменили на 20 лет тюрьмы. В мае 1988 года его нашли мертвым в тюрьме в Семее. По официальной версии, он повесился на майке. По неофициальной информации — его убил сокамерник-рецидивист.
При загадочных обстоятельствах погибли участницы Декабрьских событий Ляззат Асанова, Кенжегуль Молданазарова и Сабира Мухаметжанова.
«ДА, ЭТО БЫЛ КАЗАХСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ. МЫ НЕ ДОЛЖНЫ БОЯТЬСЯ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ»
Советская власть стремилась дискредитировать Желтоксан: на страницах прессы после разгона протеста писали о «хулиганских выходках группы пьяниц и наркоманов», партийные лидеры клеймили «казахских националистов», недовольных назначением Колбина на пост главы КазССР.
Кадровое решение было лишь триггером, истинные причины протеста лежали глубже, рассуждает участник Декабрьских событий Нурлыбек Куанбаев, сейчас председатель общественного объединения «Желтоқсан қоғамы».
«Нас терзали вопросы родного языка, своих традиций и религии, — говорит Куанбаев. — Если кто-то читал намаз, его забирали в психушку. Мы не праздновали Наурыз и начали забывать свои традиции, язык. Мы боялись исчезновения казахской нации, и выступили против этого. Приход Колбина стал искрой. У нас было единственное требование — отставка Колбина и назначение человека из Казахстана. Но требование проигнорировали — "Колбин не уйдет, это приказ партии" — и применили силу».
Участники демонстрации держат плакат с надписью: «Мы за свободное добровольное сближение и слияние, а не за насильственное...»
Декабрьские события в Казахстане стали первыми выступлениями против политики центра. Они, как считают историки современности, были «первой ласточкой», знаменовавшей приближение краха СССР. Подобные акции несогласия с распоряжениями Кремля и политикой центра, не учитывавшего интересы союзных республик, произошли затем в Тбилиси, Баку, Вильнюсе, Риге.
Но это было потом, после демонстрации в Алматы. А тогда, сразу вслед за ее подавлением, руководство КПСС заявило об упущениях в «интернациональном воспитании молодежи».
Казахстанский политолог Дос Кошим. Июль 2025 года
«Да, это был казахский национализм. Мы не должны бояться этого словосочетания. Ведь благодаря казахскому национализму мы сохранили наше государство, нашу землю, — считает Дос Кошим. — Советская власть вела пропагандистскую политику об интернационализме. Внедряли русский язык, русскую культуру под лозунгом социализма. Но люди понимали, что теряется [казахская] национальная идентичность, традиции».
За почти четыре десятилетия после Желтоксана его роль в новейшей истории Казахстана недооценена, убежден Нурлыбек Куанбаев.
Участник декабрьских событий 1986 года Нурлыбек Куанбаев возле монумента, посвященного этим событиям
«Однозначно, первая причина распада СССР — это декабрьское восстание. Оно должно считаться одним из крупнейших в истории казахского народа в 20 веке. Факт в том, что это крупное восстание не признает лишь наша власть. Страны Балтии давно признали. Мы первыми восстали против советского режима. Балтия и Кавказ вышли после нас. И по цепочке это привело к распаду СССР в 1991 году. Если бы не было декабрьского восстания, СССР не распался бы, и не исключено, что мы жили бы как в Северной Корее. Но нынешняя власть не придает важность Желтоксану, называет это не восстанием, а просто событиями», — заявляет Куанбаев.
Демонстрация молодежи в Алматы против назначения главой Казахской ССР Геннадия Колбина. 17–18 декабря 1986 года
Дос Кошим, автор книги про Желтоксан, убежден, что выступление молодежи в 1986 году все еще не исследовано всесторонне. Не раскрыты все архивы, которые хранились в КГБ СССР.
«Пока во власти находятся люди, осуждавшие казахскую молодежь в те годы, правда не будет раскрыта. Люди, которые творили беззаконие, все еще во власти, либо там их потомки. Раскрытие правды [о Желтоксане] — вопрос времени. Будет ли это при нашей жизни? Я сомневаюсь. Власти [Казахстана] не дали конкретной оценки Декабрьским событиям. Но главное: народ дал позитивную оценку, признав Желтоксан национальным восстанием. Мы не должны ждать, пока власть признает. Достаточно признания народа».