Челночники, которые в лихие 1990-е годы ездили за товаром за рубеж и торговали ширпотребом в Казахстане, достойны того, чтобы увековечить их подвиг в памятнике. Так считают активисты одной из казахстанских ассоциаций предпринимателей. Сами торговцы говорят, что больше нуждаются в реальной поддержке бизнеса.
Рейсовый автобус Урумчи - Алматы — традиционное средство передвижения казахстанских коммерсантов. Колоритные женщины, в спортивных костюмах, с сумочками-кошельками на поясе, — основные его пассажирки. Багажный отсек автобуса обычно до отказа забит клетчатыми сумками и перемотанными скотчем баулами с китайским ширпотребом. Пока грузчик на автовокзале с трудом укладывает этот груз, среди попутчиков завязываются знакомства, а уже в дороге формируется своего рода малый профсоюз челноков со своими неформальными лидерами.
Выборка регионов, говоря социологическими терминами, репрезентативна: кроме алматинских, в салоне были и карагандинские, и талдыкорганские торговцы, и даже коммерсанты из Жанаозена, с другого конца Казахстана.
Внимание пассажиров притягивает к себе энергичная и коммуникабельная женщина, на вид около 50 лет. Валентина, в прошлом инженер-картограф, причисляет себя к ветеранам челночного бизнеса. Женщина вспоминает, как после развала СССР на закрытом предприятии геодезии и картографии начались сокращения кадров и она, молодой специалист, в жизни не поднимавшая ничего тяжелее карандашей и бумаги, осталась без работы и средств к существованию. Подруги и коллеги ушли в коммерцию — ездили за ширпотребом за границу, возили на себе огромные баулы и перепродавали импортные вещи на стихийных рынках и развалах, которые были едва ли не на каждом алматинском перекрестке.
КАК ЧЕЛОВЕК ИДЁТ В ЧЕЛНОКИ
Профессия коммерсанта в начале 1990-х годов стала самой массовой и прибыльной. Оставив двухлетнего сына на попечение бабушки и мужа, заняв у знакомых деньги под проценты, безработная Валентина в 1992 году на свой страх и риск впервые отправилась за товаром.
— Поехала в Польшу. Сначала самолетом в Москву, потом автобусом в Варшаву. Нас было несколько человек. Помню, поздней ночью, около трех часов, автобус нашу группу высадил возле стадиона в Варшаве. Мы шли по узкому тротуару, навстречу — здоровенные мужики. Отрезали от группы пару женщин, окружили их, усадили на землю и заставили отдать все деньги. Меня, славу богу, подобная участь миновала, не грабили. Вернулась с товаром — привезла джинсы и обувь, быстро распродала и рассчиталась с долгами, — рассказывает Валентина.
Поездки «за шмотками» стали регулярными, выручка позволяла семье не шиковать, а жить «средне». Так продолжалось, пока не грянул очередной экономический кризис. В 1999 году, после девальвации тенге, она потеряла значительную часть накоплений. Вновь заняв денег, поехала в Турцию. Полагает, что прогадала с выбором товара — торговля турецкими вещами «не пошла».
Не отчаявшись и опять взяв в долг деньги, женщина открыла для себя Китай. Китайцы в это время тоже не дремали: швейная и обувная промышленность Поднебесной, ориентируясь на челноков из постсоветских стран, активно развивалась, появлялись и ширились так называемые «русские рынки», становились гостиничная инфраструктура и логистика.
— Уже 14 лет вожу товар из Китая. Торгую не оптом, а в розницу. Раньше, до Таможенного союза, было легче — мы выбирали товар, нам привозили на КамАЗах. Сами с легкой сумочкой ездили. Сейчас грузовые фуры идут долго, товар вовремя не приходит. Поэтому возим в автобусах, перетаскиваем баулы на себе. Я беру вещи подороже, чтобы объем был поменьше, а прибыль больше, — говорит Валентина.
ИДЕЯ ПАМЯТНИКА ЧЕЛНОКАМ
Недавно в Казахстане предложили установить памятник женщинам-челнокам. С этой инициативой вышел заместитель председателя карагандинского областного филиала партии «Нур Отан» Есет Есенгараев. Идею функционера партии власти поддержали в Евразийской ассоциации предпринимателей. Важность установки изваяния там обосновали необходимостью отдать должное женщинам, которые в кризисные 1990-е годы спасли экономику от тотальной нехватки товаров.
Председатель Евразийской ассоциации предпринимателей Жомарт Алдонгаров говорит Азаттыку, что уже представляет, как будет выглядеть памятник:
— Мужчина еле-еле идет, лицо уставшее, на спине здоровый рюкзак, в руках он держит китайские сумки, а с двух сторон — жена, сноха, а сзади — сын, тоже с баулами. Супруга тащит коляску, на которой большая сумка. Видимо, это передышка. Женщины вытирают лоб от пота.
Эскизов будущей скульптурной композиции пока нет, признаётся Жомарт Алдонгаров, пока макеты только воображаемые. Однако его ассоциация направила письмо в администрацию президента Казахстана с просьбой поддержать идею возведения памятника.
— Россияне не дураки, построили два памятника челнокам. А мы чем хуже? Памятник — это идеология. Чтобы молодое поколение знало, что в трудное время их родители не выходили с транспарантами, а взяли ситуацию в свои руки, одели и обули народ, создали рабочие места, платили налоги, — высказывает свое мнение Жомарт Алдонгаров.
ЧЕЛНОКИ И ВВП
Для социолога Елены Садовской трудовые миграции — тема научного исследования. Эксперт Исследовательского совета по миграции стран СНГ при Институте народно-хозяйственного прогнозирования Российской академии наук говорит, что челноков действительно можно отнести к героям: благодаря своей экономической самодеятельности они способствовали выживанию своих семей в период экономического кризиса и косвенно — сохранению социально-политической стабильности в стране.
— На казахстанских трудовых мигрантов легла большая нагрузка. В условиях, когда еще в середине 1990-х годов государство по существу сложило с себя обязательства по социальной защите уязвимых слоев, они взяли на себя обеспечение членов семьи — иждивенцев и своих родственников. В исследовании 2000 года 57 процентов алматинских и около 45 процентов респондентов из городов Карагандинской области регулярно или эпизодически помогали своим родственникам, при этом примерно 10 процентов респондентов практически их содержали, — приводит данные социолог.
Трудовая миграция в переходный период имела большое экономическое значение, считает Елена Садовская. В своем исследовании она сопоставила данные по динамике челночных миграций с цифрами валового внутреннего продукта (ВВП) и обнаружила такую зависимость:
— Чем острее был экономический кризис и больше сокращался ВВП, тем больше возрастало число туристов, выезжающих за рубеж за товарами. На период экономического кризиса и стагнации 1994—1999 годов, когда ВВП Казахстана составлял менее двух третей от ВВП 1990 года, пришлось наибольшее количество туристов, выезжавших в шоп-туры. Численность таких туристов достигла в Казахстане в 1997 году 174 тысячи человек. И это только те, кто выезжал в страны за пределами СНГ, большинство же, а их сотни тысяч, закупали товары для перепродажи на оптовках Казахстана, России, Кыргызстана. Судя по кривой на графике, можно образно сказать, что челноки на своем «горбу» вытащили из кризиса себя, свои домохозяйства и страну, — говорит Елена Садовская.
Сейчас челночный бизнес более институционализирован, поясняет эксперт. За два десятилетия эта сфера пережила трансформацию: появились закупочные, транспортные, торговые фирмы, бизнесмены зарегистрированы в государственных органах в качестве предпринимателей. Многие имеют по несколько магазинов, держат штат — продавцов, водителей, охранников, разветвленную сеть посредников.
(Окончание следует.)
Автобус, следующий маршрутом Урумчи - Алматы. Февраль 2013 года.
Выборка регионов, говоря социологическими терминами, репрезентативна: кроме алматинских, в салоне были и карагандинские, и талдыкорганские торговцы, и даже коммерсанты из Жанаозена, с другого конца Казахстана.
Внимание пассажиров притягивает к себе энергичная и коммуникабельная женщина, на вид около 50 лет. Валентина, в прошлом инженер-картограф, причисляет себя к ветеранам челночного бизнеса. Женщина вспоминает, как после развала СССР на закрытом предприятии геодезии и картографии начались сокращения кадров и она, молодой специалист, в жизни не поднимавшая ничего тяжелее карандашей и бумаги, осталась без работы и средств к существованию. Подруги и коллеги ушли в коммерцию — ездили за ширпотребом за границу, возили на себе огромные баулы и перепродавали импортные вещи на стихийных рынках и развалах, которые были едва ли не на каждом алматинском перекрестке.
КАК ЧЕЛОВЕК ИДЁТ В ЧЕЛНОКИ
Профессия коммерсанта в начале 1990-х годов стала самой массовой и прибыльной. Оставив двухлетнего сына на попечение бабушки и мужа, заняв у знакомых деньги под проценты, безработная Валентина в 1992 году на свой страх и риск впервые отправилась за товаром.
Торговые ряды на улице в Урумчи. 24 февраля 2013 года.
— Поехала в Польшу. Сначала самолетом в Москву, потом автобусом в Варшаву. Нас было несколько человек. Помню, поздней ночью, около трех часов, автобус нашу группу высадил возле стадиона в Варшаве. Мы шли по узкому тротуару, навстречу — здоровенные мужики. Отрезали от группы пару женщин, окружили их, усадили на землю и заставили отдать все деньги. Меня, славу богу, подобная участь миновала, не грабили. Вернулась с товаром — привезла джинсы и обувь, быстро распродала и рассчиталась с долгами, — рассказывает Валентина.
Поездки «за шмотками» стали регулярными, выручка позволяла семье не шиковать, а жить «средне». Так продолжалось, пока не грянул очередной экономический кризис. В 1999 году, после девальвации тенге, она потеряла значительную часть накоплений. Вновь заняв денег, поехала в Турцию. Полагает, что прогадала с выбором товара — торговля турецкими вещами «не пошла».
Не отчаявшись и опять взяв в долг деньги, женщина открыла для себя Китай. Китайцы в это время тоже не дремали: швейная и обувная промышленность Поднебесной, ориентируясь на челноков из постсоветских стран, активно развивалась, появлялись и ширились так называемые «русские рынки», становились гостиничная инфраструктура и логистика.
Надпись над магазином, расположенным вблизи рынка для коммерсантов из стран СНГ. Урумчи, 20 февраля 2013 года.
— Уже 14 лет вожу товар из Китая. Торгую не оптом, а в розницу. Раньше, до Таможенного союза, было легче — мы выбирали товар, нам привозили на КамАЗах. Сами с легкой сумочкой ездили. Сейчас грузовые фуры идут долго, товар вовремя не приходит. Поэтому возим в автобусах, перетаскиваем баулы на себе. Я беру вещи подороже, чтобы объем был поменьше, а прибыль больше, — говорит Валентина.
ИДЕЯ ПАМЯТНИКА ЧЕЛНОКАМ
Недавно в Казахстане предложили установить памятник женщинам-челнокам. С этой инициативой вышел заместитель председателя карагандинского областного филиала партии «Нур Отан» Есет Есенгараев. Идею функционера партии власти поддержали в Евразийской ассоциации предпринимателей. Важность установки изваяния там обосновали необходимостью отдать должное женщинам, которые в кризисные 1990-е годы спасли экономику от тотальной нехватки товаров.
Председатель Евразийской ассоциации предпринимателей Жомарт Алдонгаров говорит Азаттыку, что уже представляет, как будет выглядеть памятник:
— Мужчина еле-еле идет, лицо уставшее, на спине здоровый рюкзак, в руках он держит китайские сумки, а с двух сторон — жена, сноха, а сзади — сын, тоже с баулами. Супруга тащит коляску, на которой большая сумка. Видимо, это передышка. Женщины вытирают лоб от пота.
Памятник челноку в российском Благовещенске.
Эскизов будущей скульптурной композиции пока нет, признаётся Жомарт Алдонгаров, пока макеты только воображаемые. Однако его ассоциация направила письмо в администрацию президента Казахстана с просьбой поддержать идею возведения памятника.
— Россияне не дураки, построили два памятника челнокам. А мы чем хуже? Памятник — это идеология. Чтобы молодое поколение знало, что в трудное время их родители не выходили с транспарантами, а взяли ситуацию в свои руки, одели и обули народ, создали рабочие места, платили налоги, — высказывает свое мнение Жомарт Алдонгаров.
ЧЕЛНОКИ И ВВП
Для социолога Елены Садовской трудовые миграции — тема научного исследования. Эксперт Исследовательского совета по миграции стран СНГ при Институте народно-хозяйственного прогнозирования Российской академии наук говорит, что челноков действительно можно отнести к героям: благодаря своей экономической самодеятельности они способствовали выживанию своих семей в период экономического кризиса и косвенно — сохранению социально-политической стабильности в стране.
— На казахстанских трудовых мигрантов легла большая нагрузка. В условиях, когда еще в середине 1990-х годов государство по существу сложило с себя обязательства по социальной защите уязвимых слоев, они взяли на себя обеспечение членов семьи — иждивенцев и своих родственников. В исследовании 2000 года 57 процентов алматинских и около 45 процентов респондентов из городов Карагандинской области регулярно или эпизодически помогали своим родственникам, при этом примерно 10 процентов респондентов практически их содержали, — приводит данные социолог.
Бутики на рынке для коммерсантов из стран СНГ. Урумчи, 20 февраля 2013 года.
Трудовая миграция в переходный период имела большое экономическое значение, считает Елена Садовская. В своем исследовании она сопоставила данные по динамике челночных миграций с цифрами валового внутреннего продукта (ВВП) и обнаружила такую зависимость:
— Чем острее был экономический кризис и больше сокращался ВВП, тем больше возрастало число туристов, выезжающих за рубеж за товарами. На период экономического кризиса и стагнации 1994—1999 годов, когда ВВП Казахстана составлял менее двух третей от ВВП 1990 года, пришлось наибольшее количество туристов, выезжавших в шоп-туры. Численность таких туристов достигла в Казахстане в 1997 году 174 тысячи человек. И это только те, кто выезжал в страны за пределами СНГ, большинство же, а их сотни тысяч, закупали товары для перепродажи на оптовках Казахстана, России, Кыргызстана. Судя по кривой на графике, можно образно сказать, что челноки на своем «горбу» вытащили из кризиса себя, свои домохозяйства и страну, — говорит Елена Садовская.
Сейчас челночный бизнес более институционализирован, поясняет эксперт. За два десятилетия эта сфера пережила трансформацию: появились закупочные, транспортные, торговые фирмы, бизнесмены зарегистрированы в государственных органах в качестве предпринимателей. Многие имеют по несколько магазинов, держат штат — продавцов, водителей, охранников, разветвленную сеть посредников.
(Окончание следует.)