Трижды в неделю — визит в больницу. Долгая, по четыре часа, процедура гемодиализа, но уже без тюремных наручников, которыми ее приковывали к медицинскому креслу. Так проходят будни 38-летней Ирины Геондовой, которая борется с тяжелой хронической болезнью, обострившейся в заключении.
— Вырвалась из тюремного ада — вконец больная, но живая. Спасибо, что живая! — сказала Ирина Геондова репортеру Азаттыка в телефонном разговоре после возвращения домой, в Караганду.
Ирина Геондова на процедуре гемодиализа — через пять дней после освобождения из тюрьмы. Караганда, 28 января 2019 года.
Из женской колонии в поселке Жаугашты Алматинской области — учреждения ЛА-155/4 — она вышла 23 января, отбыв под стражей больше трех лет. В тот день суд вынес постановление об освобождении Геондовой по состоянию здоровья. Этому предшествовала нелегкая борьба заключенной за свои права.
ЗВОНОК ИЗ ТЮРЬМЫ И ЧТО БЫЛО ПОСЛЕ
Ирина Геондова впервые позвонила Азаттыку с тюремного таксофона 9 января. Инвалид второй группы с детства, страдающая сахарным диабетом, рассказала, что у нее из-за несвоевременной, по ее словам, медицинской помощи отказали почки. Она объяснила, что нуждается в специальном лечении, процедурах внепочечной очистки крови, которые невозможно получить в тюрьме, где нет даже элементарных условий для больных — в помещениях холодно, а туалеты на улице. Тюремные власти, как сказала тогда Геондова, считают ее состояние стабильным и отказывают в госпитализации. «Я обречена на смерть, но к смерти не приговорена», — с отчаянием в голосе произнесла она.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: «Я звоню вам из учреждения ЛА-155/4...»На следующий день Азаттык направил официальный запрос в департамент уголовно-исполнительной системы (ДУИС) по Алматинской области с просьбой прокомментировать жалобы. В женскую колонию пришли с проверкой. Дальнейшие события вокруг Ирины Геондовой развивались стремительно.
В понедельник, 14 января, ее госпитализировали в больницу в поселке Отеген-батыра близ Алматы, поместив в отделение реанимации. На другой день, 15 января, ее перевели в Алматинскую областную больницу.
«Осмотрена нефрологом, терапевтом. По согласованности с администрацией [тюрьмы] переведена в АМКБ. Госпитализирована в экстренном порядке в кардиологическое отделение с нефрологической койкой для проведения почечно-заместительной терапии», — говорится о событиях, произошедших 15 января, в выписке из истории болезни Геондовой.
21 января Геондову выписали из областной больницы, конвой доставил ее в тюрьму. Однако на ее территорию она не попала, так как руководство тюрьмы развернуло конвой и тот доставил ее обратно в областную больницу. Заместитель начальника учреждения Болат Аманов подтвердил факт этого «маневра», объяснив его тем, что Геондова настолько тяжело больна, что ее содержание в тюремных условиях небезопасно для ее жизни.
Камера в женской тюрьме.
Геондова утверждает, что 21 января ее вернули в больницу благодаря не тюремной администрации, а правозащитнику Марианне Гуриной, которая вмешалась в ситуацию.
Однако о «маневрах» с Геондовой 21 января в официальных документах, в том числе и в выписке из истории ее болезни, ничего не говорится. Но там сообщается, что к 24 января, дню выписки Геондовой из Алматинской областной больницы, в результате проведенного лечения ее «общее состояние незначительно улучшилось».
ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ
В судебном постановлении об освобождении Ирины Геондовой (которое пока не вступило в силу) указано, что в случае выздоровления ее вернут в тюрьму, если к тому времени «не истечет срок давности». Правда, шансы на выздоровление невелики: женщина нуждается в донорской почке, а операции по трансплантации стоят недешево, ожидание донорского органа может затянуться на несколько лет.
Ирина Геондова рассказывает, что болеет с детства. Когда ей было девять лет, ее семья попала в автомобильную аварию. Отец, бывший следователь, погиб на месте; Ирину госпитализировали с тяжелыми травмами; ее мать получила сотрясение головного мозга и перелом ключицы; младшая сестра отделалась легкими ушибами. На фоне полученных травм у Ирины Геондовой развился сахарный диабет первого типа (инсулинозависимость), она стала инвалидом второй группы. Со временем проявились сопутствующие болезни, с которыми ей в обычной жизни удавалось справляться, но в тюрьме, куда она попала в 2015 году по обвинению в «хранении психотропных веществ» (Геондова считает дело против нее сфабрикованным), всё сложилось иначе.
В выписке из истории болезни Геондовой перечислены по меньшей мере семь заболеваний, в том числе «хроническая болезнь почек 5 стадия» и «сахарный диабет I типа, тяжелое течение, декомпенсация».
Колючая проволока и ограждение. Территория женской тюрьмы.
В постановлении Илийского районного суда об освобождении заключенной говорится: «Так как Геондова И.Б. страдает тяжёлой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, по заключению специальной медицинской комиссии от 18.01.2019 года, в соответствии со статьей 75 часть 2 УК, подлежит освобождению от отбывания наказания». Там же отмечается, что «тщательные медицинские обследования больного свидетельствуют о безуспешности проводимого лечения».
Ирина Геондова говорит Азаттыку, что 18 января она не присутствовала на этой медицинской комиссии, поскольку лежала в палате Алматинской областной больницы. Две предыдущие медкомиссии — в октябре и декабре — приходили к выводам, что в освобождении по состоянию здоровья заключенная не нуждается.
«ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ» В ЗАКЛЮЧЕНИИ
В разговоре с Азаттыком 9 января Геондова жаловалась на проблемы с функционированием санитарных узлов в женской тюрьме в Жаугашты. Она говорила, что пациенту с больными почками тяжело выходить в туалет на улицу. ДУИС в ответ на запрос Азаттыка сообщает, что санузлы в колонии частично находятся в помещениях, а в некоторых отрядах — на улице. Санузел тюремной медсанчасти находится в помещении, говорится в ответе ДУИС.
Освободившаяся Ирина Геондова не отрицает наличия внутреннего санузла в медсанчасти, состоящего из одного унитаза и двух раковин с кранами холодной воды. Однако проблема в том, что в этот туалет «по-большому» ходить нельзя, поясняет Геондова, поскольку унитаз тут же забивается, а при попытке смыть уровень воды поднимается и содержимое унитаза всплывает и заливает пол. А в зимнее время, по ее словам, всё это еще и застывает. Такая же проблема, по словам Геондовой, и в других внутренних санузлах женской тюрьмы.
ДУИС в ответе на запрос редакции подтверждает, что в женской тюрьме в поселке Жаугашты «отсутствует центральная канализационная система, откачка отходов осуществляется с выгребных ям ассенизационными машинами». Но о вышеприведенных Геондовой проблемах с использованием внутренних туалетов в ответе ДУИС не говорится.
— Эти туалеты для вида, для комиссии. Комиссия пришла, они [сотрудники тюрьмы] показали: «Вот у нас туалет», — сказала Геондова.
Осенью меня «долбануло» — оказалось, что почки отказали. А если бы раньше, когда всё это началось, меня вывезли к специалисту, то почки можно было бы спасти.
В тюрьме в Жаугашты, по словам Геондовой, она не получала необходимую медицинскую помощь. Из-за сахарного диабета артериальное давление у нее зашкаливало. Когда она обращалась с жалобами, тюремные медики воспринимали это за симуляцию, вспоминает она.
— Они мне колют эту магнезию, пытаются сбить давление. А почему давление поднимается — не разбираются. С этим давлением проходила с весны. В итоге осенью меня «долбануло» — оказалось, что почки отказали. А если бы раньше, когда всё это началось, меня вывезли к специалисту, то почки можно было бы спасти, — вспоминает Ирина Геондова.
В ответе ДУИС говорится, что диагноз Геондовой был поставлен 1 августа 2018 года, то есть через три года пребывания в тюрьме (она была приговорена к 10 годам тюрьмы). «С 26 по 28 сентября 2018 года время процедуры гемодиализа было по 2 часа, с 2 октября 2018 года увеличилось время процедуры гемодиализа с 2,5 до 3,5 часа. В настоящее время гемодиализ длится 4 часа», — сообщили в ДУИС.
Ирина Геондова подтверждает эту информацию ДУИС. Она добавляет, что самые ужасные физические страдания вынуждена была переносить в течение примерно часа по пути из тюрьмы в больницу и столько же обратно в холодном и жестком автозаке. Во время этой длительной тряски ее рвало, поэтому при себе у нее всегда был полиэтиленовый пакет. В результате она, по ее словам, в «разобранном» виде доставлялась в больницу, а на обратном пути, после гемодиализа, чувствовала себя еще хуже.
Она также вспоминает, как тяжело прошла 24 января в Алматы последняя — на другой день после освобождения из тюрьмы — процедура гемодиализа. На руках вены уже настолько истончились, что врачи — чтобы она гарантированно могла доехать до Караганды — решили вставить ей катетер в вену на шее. Это удалось не сразу, и процедура, которую планировали завершить в 12 часов дня, затянулась почти до 17 часов. Поэтому они с матерью, приехавшей забирать дочь из Алматы, еле успели на поезд домой, вспоминает Геондова.
Ирина Геондова считает, что ее выпустили из тюрьмы не столько из-за гуманности, сколько из-за опасений, что после поднятого ею и правозащитниками шума вокруг состояния ее здоровья оставлять тяжелобольную в заключении было чревато неприятностями для тюремной системы. Она говорит, решила бороться до конца, а не умирать тихо, как это делают некоторые. Тихо умирающих заключенных, по ее словам, потом «просто списывают».
Правозащитник Бахыт Туменова, глава общественного фонда «Аман-Саулык», врач по профессии, говорит, что таких, как Геондова, в казахстанских колониях немало.
— Геондова не одна — таких, как она, много. И так будет продолжаться дальше, если тюремная медицинская система будет оставаться в подчинении МВД, а не перейдет в министерство здравоохранения. Надо менять систему, — считает Бахыт Туменова.