Год с коронавирусом. Социум, политика, права человека на фоне пандемии

ДЕНЬГИ НА БОРЬБУ С КОРОНАВИРУСОМ

Казахстан, по официальным данным, направил более миллиарда долларов на борьбу с коронавирусом. Власти заявили, что выделили из республиканского бюджета 326 миллиардов тенге (около 785 миллионов долларов), затем еще 145 миллиардов тенге (349 миллионов долларов).

115,4 миллиарда тенге «ушли» в сферу здравоохранения. Эти средства были потрачены на выплаты медицинским работникам, строительство модульных больниц и покупку тепловизоров.

Женщина выходит из аптеки. Алматы, 9 декабря 2020 года.

Министерству образования и науки был выделен 71 миллиард тенге. Эти средства направлены на организацию дистанционного обучения и покупку компьютерной техники для детей из малообеспеченных семей.

Министерство труда и социальной защиты населения получило 30,8 миллиарда тенге. Эти деньги направлены на выплаты адресной помощи в условиях чрезвычайного положения, инвалидам 1–3-й групп и родителям с детьми-инвалидами.

Министерству индустрии и инфраструктурного развития предоставили 27,6 миллиарда тенге. На эту сумму было закуплено более трех тысяч аппаратов ИВЛ.

Министерству внутренних выделили 8,1 миллиарда тенге — на выплаты сотрудникам министерства внутренних дел и Национальной гвардии, участвовавшим в борьбе с эпидемией.

Выделенные Минюсту 5,6 миллиарда тенге были потрачены на проведение судебно-медицинских экспертиз.

Министерству цифрового развития на обеспечение межведомственной связи предоставили 4,1 миллиарда тенге.

На обеспечение работы блокпостов между регионами Минобороны потратило 1,3 миллиарда тенге.

Министерству информации и общественного развития было выделено 200 миллионов тенге на освещение и разъяснение антикоронавирусных мер.

В интервью российскому агентству ТАСС в мае прошлого года президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил, что меры по борьбе с коронавирусом «обошлись государству в 5,5, почти в 6 триллионов тенге — это 13 миллиардов долларов».

ДИАГНОЗ МЕДИЦИНЕ

По мнению экспертов, пандемия показала, в каком состоянии находится система здравоохранения страны. Несмотря на то, что в Казахстане насчитывается более восьми тысяч аптек, на пике эпидемии летом прошлого года многие не могли найти в розничной сети обычный парацетамол и аспирин. Наблюдалась нехватка аппаратов ИВЛ, некоторые люди покупали их в складчину.

Сотрудники актюбинской больницы для пациентов с COVID-19.

— Хорошая тенденция — это то, что казахстанской медицине поставили правильный диагноз. Система здравоохранения была закрытой, и ни правительство, ни администрация президента особо туда не лезли, сама по себе система была обособленной, изолированной. Она была неинтегрированной. Кумовство и коррупция были там запредельные. А общество было инертным. И вот пандемия полностью вскрыла этот гнойник. Показала немощность системы. Система обязательного страхования потерпела фиаско. Кажется, само правительство было в шоке. Вице-министр, министр... на протяжении всего коронавирусного периода не было недели, когда бы не задерживали какого-нибудь высокопоставленного чиновника Минздрава. Это было болезненно для народа, для системы, но это была необходимо, чтобы оздоровить всю эту систему, — говорит Конеев.

Пандемия год спустя. Что говорят депутаты?

По словам эксперта в области здравоохранения Максата Мамаева, во время вспышки коронавируса было выявлено слабое межведомственное взаимодействие. Пандемия также продемонстрировала важность развития первичной помощи, считает он.

— Бытует мнение, что пандемия должна научить нас придавать высокий приоритет стационарному звену и подтолкнуть к масштабному строительству новых больниц. Тяготение к больничному сектору проявилось и в период борьбы с COVID-19, когда длительное время в казахстанском клиническом протоколе отсутствовал раздел, посвящённый амбулаторному уровню. Однако такой взгляд — образец довольно прямолинейного мышления. В случае с COVID-19 в больницах всё заканчивалось — это отсутствие эффективных лекарств, дефицит точек кислорода и койко-мест, низкая выживаемость пациентов на ИВЛ. В действительности пандемия продемонстрировала наивысшую важность звена первичной медико-санитарной помощи, эпидемиологического надзора, безопасности труда и квалификации медработников, — говорит эксперт.

ЧИСЛО БЕДНЫХ УВЕЛИЧИЛОСЬ НА 14–16 ПРОЦЕНТОВ

По мнению экспертов Всемирного банка, 2020 год стал самым тяжелым годом для Казахстана за последние 20 лет. Пандемию пережили хуже, чем кризисы 2008 и 2015 годов. Во втором квартале 2020 года цены на основной экспортный товар Казахстана, нефть, упали до 21 доллара за баррель.

Внутренняя экономическая активность ослабла, и в январе — сентябре прошлого года ВВП (валовой внутренний продукт) снизился до 2,8 процента. В позапрошлом году рост ВВП составил 4,1 процента.

По оценкам экспертов, количество бедных в стране увеличилось на 14–16 процентов. Пандемия ударила по таким секторам, как торговля и транспорт, гостиничный бизнес и общественное питание, привела к сокращению рабочих мест.

По словам экономиста Максата Халыка, эпидемия показала, что официальная статистика безработицы и бедности далека от реальной картины.

— Если мы не опишем ситуацию более точно, ни механизмы, ни принятые в этой связи решения не будут эффективными, —говорит он.

Однако есть отрасли, на которые пандемия оказала положительное влияние.

— Онлайн-сервисы продвинулись вперед, интернет достиг сёл, где его не было, и в этом направлении была проделана большая работа. То есть пандемия оказала значительное влияние на цифровизацию экономики в целом. Это немаловажно, — считает Максат Халык.

Он отмечает также, что в «Индексе восприятия коррупции» международной организации Transparency International Казахстан поднялся с 124-го на 94-е место (всего в рейтинг включено 180 стран). «Это показывает, что коррупция в стране снижается», — говорит он.

Кроме того, «пандемия стала большим уроком для казахстанцев, которые страдали от тоев», полагает Максат Халык. «Мы поняли, что женить детей можно без пышных свадеб и помпы. Теперь начали понимать, что многое было лишним», — убежден экономист.

В период пандемии в Казахстане подорожали социально значимые продукты питания, в том числе сельскохозяйственная продукция. Власти утверждают, что делают всё возможное, чтобы удержать цены на низком уровне.

Как сообщил министр торговли и интеграции Казахстана Бахыт Султанов на заседании правительства 10 декабря прошлого года, цены на социально значимые продукты питания за год выросли на 9,6 процента.

— Это было связано с обменным курсом и ростом мировых цен. Например, цены на сахар и гречку, в основном импортируемые из России, выросли на 33,6 процента и 34,6 процента соответственно. Некоторые экспортные товары, такие как растительное масло (53,8 процента) и картофель (46,1 процента), также подорожали, — сказал министр.

Восемь из 19 наименований социально значимых продуктов питания подорожали до 30 процентов.

«ПОЛИТИКА ПРОДОЛЖАЕТ ПРЕВАЛИРОВАТЬ НАД ПРАВОМ»

В год пандемии в Казахстане был принят закон «О порядке организации и проведения мирных собраний». Власти заявили о переходе к уведомительному характеру проведения митингов, тогда как правозащитники отметили, что у акиматов на местах по-прежнему остаются инструменты для запрета неугодных им акций протеста. Кроме того, мирные собрания можно проводить в местах, специально отведенных для этого акиматами.

Как принимался закон о мирных собраниях и что с ним не так?

Проводить митинги в стране проще не стало. С лета 2020 года акиматы по всему Казахстану нередко отвечали отказами на заявки активистов, желающих организовать акции. За теми, кто согласовал протест, строго следили, чтобы на площадях не было нарушений, связанных с указанным количеством участников, темой, местом и временем проведения митинга. Власти прилагают все усилия, чтобы участники «не отклонялись от темы» митинга и даже содержание плакатов, с которыми они выступают, соответствовали указанной теме.

Перед анонсированными оппозиционными группами несогласованными митингами полиция проводит обыски у активистов, превентивные задержания, и это стало тенденцией. Акиматы часто делают замечания и запугивают выходящих на одиночные пикеты. Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис говорит, что власти не изменили своего отношения к гражданскому обществу во время пандемии.

— Политика продолжает превалировать над правом. В представлении властей с обществом нужно обращаться как с объектом государственной заботы, контроля и надзора. В их понимании общество не равноправный партнёр государства, а тот, за кем следят, кого контролируют, кем управляют, и по собственному разумению разбираются с инакомыслящими, оппозицией, независимыми журналистами, правозащитниками. А дальше уже технологии и инструменты, которые при этом применяются, будь это новый закон о мирных собраниях или разного рода задержания мирных протестующих, применение пресловутой тактики кеттлинга, блокировки интернета, привлечение к ответственности за распространение ложной информации, — говорит правозащитник. — Президент Касым-Жомарт Токаев объявил о концепции «слышащего государства», которое будет прислушиваться к гласу народа. Оно, может, и слышит, но прислушиваться пока не получается.

ШКОЛЬНИКИ «ОТСТАЛИ НА ГОД ИЛИ ТРИ»

Школьники, которые в основном учились онлайн с марта прошлого года, в этом году поэтапно возвращаются в кабинеты. С марта школу посещают выпускные классы и ученики начальных классов. Руководитель бюро образовательных технологий UniverSity Жанна Мендибаева говорит, что система образования Казахстана оказалась не готова к дистанционному обучению.

— Год назад мы узнали, что у нас нет никакой системы дистанционного образования — E-learning. Хотя об этом формате обучения разговор шёл давно и довольно много денег на него было потрачено, но мы столкнулись с тем, что мы не готовы. Не готовы к дистанционному обучению, не готовы использовать интернет-ресурсы, необходимые для современного общества, — говорит эксперт.

По ее словам, прежде, когда ученики ходили в школу, многие не обращали внимания на качество учебников и содержание образования. «Всё стало явным, когда дети начали заниматься дома», — убеждена Мендибаева.

На уроке в начальной школе в Шымкенте. 2 марта 2021 года.

Кроме того, отмечает эксперт, пандемия высветила социальное неравенство и различия между регионами.

— В некоторых регионах вообще не было интернета, а в некоторых регионах родители не могут позволить себе гаджеты для своих детей. Это был вызов, — говорит Жанна Мендибаева.

По ее словам, министерство образования не дает школам свободы при выборе формы обучения, ограничивает их возможности.

— Мы столкнулись с тем, что всё наше образование находится в режиме ручного управления. То есть мы говорим «цифровизация», а на самом деле она не работает. На мой взгляд, министерство [образования и науки] хочет всё время управлять процессом и не даёт свободу выбора школам, не даёт свободу выбора там, где школа чётко понимает, какой ресурс, какой контингент, какие возможности у родителей. Мы понимаем, что школа в селе в Северо-Казахстанской области несравнима со школой в Алматы. Это две разные школы и два разных подхода, — говорит Мендибаева.

По ее словам, дистанционное обучение привело к отставанию школьников по программе.

— Многие учителя сегодня констатируют, что некоторые наши ученики отстали на год, а некоторые — на три от того темпа, который они поддерживали, когда образование находилось в нормальном режиме. Отставание связано с отсутствием нормального учебного процесса. Самостоятельно маленькие граждане осваивать предметы не могут. Здесь играет роль и организация, и воспитательный процесс, также нужен постоянный мониторинг. Пандемия показала, в какой школе какой уровень образования и академической политики. Кажется, нам становится понятно, почему мы провисаем, когда проводим глобальные исследования. Понятно, почему мы находимся в третьем десятке от хвоста. Потому что наши инструменты заточены на реформы, но не заточены на результат, который получает каждый отдельный ученик, — говорит Жанна Мендибаева.