Верхи не могут, низы не хотят. Эксперт — о всплеске коронавируса, причинах и последствиях

С начала текущего месяца количество инфицированных коронавирусом нового типа в Казахстане увеличилась почти втрое, число летальных исходов от COVID-19 — в три с половиной раза. Последнюю неделю в стране регистрируют более тысячи новых случаев заражения в сутки.

Загруженность инфекционных стационаров в крупных городах близка к критической. Сообщения о нехватке койко-мест поступают и из регионов. Врачи заявляют о чрезвычайно высокой нагрузке, тогда как министерство здравоохранения говорит об «имеющихся ресурсах» и возможности перепрофилировать больницы.

Елена Хегай, семейный врач первой категории, преподаватель Ассоциации семейных врачей Казахстана, участник группы по разработке протоколов лечения COVID-19, с первых дней вспышки коронавируса в стране бесплатно консультирует пациентов в онлайн-режиме. В последнее время среди обращающихся к ней немало тех, кто не смог попасть в больницу. В разговоре с Азаттыком Елена Хегай рассуждает о причинах всплеска заболеваемости и вероятности разворачивания в стране негативных сценариев, говорит о неспособности властей разговаривать с людьми и о «неосознанном» отношении многих соотечественников к риску заражения.

Азаттык: Госпожа Хегай, увеличилось ли количество обращений к вам на фоне роста заражений коронавирусом?

Елена Хегай: Когда Ассоциация семейных врачей Казахстана только начинала консультировать, в день поступало по семь-восемь обращений. Сейчас бывает до 50 обращений, не успеваем отвечать. В период карантина мы бесплатно консультировали людей с разными заболеваниями и продолжаем делать это сейчас. Мне пишут люди с симптомами, задают один и тот же вопрос: «Что делать?» Попасть сейчас больницу не так-то просто, хотя поначалу многие смеялись, говорили, что больницы пустые, и просили показать хоть одного больного коронавирусом.

Елена Хегай, семейный врач первой категории, преподаватель Ассоциации семейных врачей Казахстана.

Азаттык: Можно ли утверждать, что в Казахстане оказались не готовы к пандемии?

Елена Хегай: Не готовы, как и во всем мире. Но надо сказать, изначально мы быстро отреагировали, у нас ввели режим чрезвычайного положения — это было эффективно. Количество зараженных росло постепенно. Но люди — скажем так, большинство — не отнеслись с пониманием. Естественно, было сложно, люди потеряли работу, им не выплачивали компенсации, и можно понять негодование и сопротивление ограничительным мерам. Государству нужно было лучше продумать именно социальную сторону: как компенсировать, как людям помочь, чтобы они не остались без средств к существованию. Мы могли бы справиться [с пандемией] лучше, если бы были совместные координированные усилия — правительства и населения.

Азаттык: Почему этих скоординированных усилий нет?

Елена Хегай: У нас очень страдают коммуникации правительства с населением. Есть недоверие к властям. Наши власти не умеют с нами разговаривать. Премьер-министр Новой Зеландии ведет живые эфиры, она разговаривает с людьми, отвечает на их вопросы, ничего не скрывает. Мы о таком можем только мечтать. У нас власти далеки от нас. Сообщения, которые они распространяют, пресс-конференции — все сухие, все официальные и не внушают доверия.

У нас еще всегда противостояние власти и населения. Мы друг друга обвиняем. Власти говорят: «Вот вы такие неосознанные, вы пока на карантине сидели, мы всё сделали. И вот мы вас отпустили, и вы все заразились». А люди говорят: «Вы нас не кормили, мы должны, что ли, с голоду помереть. И раз вы умные, то должны были всё это предусмотреть». Получается перекладывание вины друг на друга. У нас нет самоосознанности, ответственности и нет и желания сотрудничать. Мы вообще как будто на параллельных планетах и в параллельных реальностях живём и абсолютно не готовы к диалогу.

Чтобы достучаться до народа, нужно сначала завоевать его доверие. Вот этого наши власти не делают. Чтобы тебе поверили, нужно для этого что-то делать, надо разговаривать, надо говорить простым языком с людьми, менее официально.

Не должно было так, чтобы на съемку каких-то роликов выделяли 21 миллион тенге (в апреле Минздрав объявил конкурс на создание пяти роликов для соцсетей на 21,4 миллиона тенге на тему обеспечения граждан лекарствами и медицинскими услугами. — Ред.). Это абсолютно бесполезные ролики, и это злило народ, который сидел дома и на 42 500 тенге (пособие по утере дохода из-за режима ЧП. — Ред.) в месяц должен был выживать, а нас «кормят» новостями, что миллионы тратят на какой-то 30-секундный ролик. Это абсолютно не нужно было. И возможностей таким образом завоевать доверие людей нет, это злит людей. И на фоне происходящего, естественно, у людей будет недоверие.

Азаттык: Большинство не верящих в существование коронавируса ссылаются на то, что власти «всегда лгут». Как вы считаете, ситуация с коронавирусом проявила проблему низкого доверия властям или отсутствия такового?

Елена Хегай: Конечно, это тоже, как во всём мире. Кризисная ситуация показала, какие и где есть «косяки». То, насколько успешно страна умеет реагировать на критическую ситуацию, показывает состоятельность системы на всех уровнях, причем не только системы здравоохранения. Это межсекторальное взаимодействие. Система здравоохранения одна не справится, все сектора должны взаимодействовать друг с другом. Они должны скоординированно работать вместе. Это доказано примерами стран, которые успешно справились, — Южной Кореей, Сингапуром, Новой Зеландией и некоторыми европейскими государствами.

Конечно, большую роль играет то, насколько адекватное в стране управление, за которым основное решение. Бывает так, что система может работать хорошо, но из-за руководителей, как, например, в Соединённых Штатах или Бразилии, которые поначалу отрицали наличие вируса и говорили, что вообще всё это ерунда, развивается драма. В США мы видим 120 тысяч смертей за короткое время, которых можно было избежать, и количество зараженных могло бы быть намного ниже, если бы вовремя какие-то мероприятия были предприняты.

Азаттык: На каком этапе у нас «что-то пошло не так»?

Елена Хегай: У нас другая ситуация: мы быстро отреагировали и сделали то, что было нужно. Но опять-таки, части этой мозаики не сработали так, как нужно было. Обнажились «косяки» в плане соцобеспечения, в плане информационной поддержки. В самой системе здравоохранения всё, что могло выплыть, стало более явным, и мы это видим, и нам предстоит над этим работать. Честно говоря, я не знаю, сможем ли мы это когда-нибудь исправить или нет. И сейчас, пока не поздно, важно, чтобы люди одумались. Потому что вне зависимости от того, верим мы в коронавирус или нет, он есть, мы будем заражать друг друга, болеть и умирать. Нам никуда от этого не деться.

Уровень культуры и осознанности у нас недостаточный. Даже если в магазине есть место и можно стоять на расстоянии двух метров от другого человека, люди этого не понимают. У меня много раз такое было, что на кассе стоит человек и я становлюсь в двух метрах от него, так впереди меня сразу набегает толпа. Когда говоришь «извините, я тут тоже в очереди стою», знаете, на меня как на дурочку смотрят.

Меня очень расстраивает, когда люди с симптомами ходят в магазин купить молоко на завтрак. Такие случаи были, я знаю. Когда я вижу, что люди умеют предъявлять претензии, быть недовольными, в то же время свою часть ответственности просто игнорируют, это расстраивает. У нас куча взаимных претензий друг к другу — это большая проблема. В тех странах, где справляются с вирусом, идет хорошая [совместная] работа власти и населения.

Дети играют на площадке во время карантина. Алматы, 22 июня 2020 года.

Азаттык: На своей страничке в Facebook'е вы писали, что «нас может ожидать итальянский сценарий»...

Елена Хегай: У нас пока еще не совсем итальянский сценарий, но он может очень скоро развиться. Вы видите: на улице люди гуляют толпами, собираются большими компаниями, проводят семейные мероприятия, маски никто не носит; если носят, то маски болтаются на подбородке или на плече. Пока еще не так драматически идет рост зараженных, но возможно, что скоро мы это будем наблюдать. И даже по смертности можете посмотреть: смертность росла очень низко, раньше был один летальный исход в три-пять дней, а сейчас до 12 новых летальных исходов в день. Разница существенная.

Азаттык: В Алматы и Нур-Султане признали, что госпитализируют избирательно, в больницы забирают только тяжелых пациентов. Что делать, если человека не госпитализировали?

Елена Хегай: В больницу попадать всем подряд не нужно. Я с самого начала об этом говорю. Мы участвовали в разработке протоколов, алгоритмов и еще в марте отправили свою версию наблюдения за бессимптомными больными на дому. Но тогда ее не приняли. У нас тогда всех подряд хватали и госпитализировали в провизорные стационары, на самом деле работа была не очень хорошо поставленной и организованной, потому что в этих стационарах люди заражались еще больше, заражались медработники. С самого начала надо было изолировать на дому. Боялись, что у людей сознательности нет.

Азаттык: Что нужно делать людям, если они заметили у себя симптомы коронавируса?

Елена Хегай: Если нет тяжелых симптомов, то необязательно идти в больницу. Как только почувствовали первые признаки заболевания, нужно в первую очередь самоизолироваться, не выходить на улицу, не контактировать с другими людьми. Если есть отдельная комната, где человек может находиться, — это лучший вариант. Еду заразившемуся лучше оставлять под дверью. Если он идет в туалет, пусть надевает маску и перчатки. За собой он должен всё помыть и обработать. Следующий человек, который за ним идет — тоже в маске и перчатках, — должен обработать дверные ручки и всё, к чему заболевший мог прикоснуться. Постоянно нужно квартиру или дом проветривать.

На тяжесть заболевания влияет вирусная нагрузка, то есть количество вирусных частиц, которые поступают в организм человека. Чем больше частиц попало в организм человека, тем тяжелее протекает заболевание.

Медицинские работники в пункте сдачи тестов на коронавирус. Алматы, 17 июня 2020 года.

Азаттык: Как нужно лечить?

Елена Хегай: Любая вирусная инфекция в основном лечится самим организмом, организм сам с ней должен справиться. Против этого коронавируса нет эффективного препарата, его просто не существует; всё, что есть, — экспериментальное лечение, метод научного тыка. Многие препараты уже показали неэффективность — например, препарат против ВИЧ, который вначале давали даже бессимптомным. Его убирают из многих протоколов. Сейчас у нас на первое место вышел противомалярийный «Гидроксихлорохин». Но вышли исследования, что он неэффективен, токсичность превышает пользу.

Во всех странах лечили только тяжелых. Ассоциация семейных врачей Казахстана была не согласна тем, что у нас лечили бессимптомных и больных без пневмонии. Меня включили в группу разработчиков протоколов в марте, я постоянно говорю об этом, но это мнение одного врача. Если основная группа думает по-другому, то у нас пересмотр занимает время. В Казахстане доказательная медицина не очень развита, поэтому решения у нас принимаются на основании большого опыта и авторитета.

Азаттык: Сейчас, по алгоритму Минздрава, за бессимптомными больными наблюдают две недели, на десятый день берут ПЦР-тест. По словам алматинских врачей, с которыми мы говорили, бессимптомных с положительным результатом теста отпускают после двухнедельного наблюдения, как того требует алгоритм. И эти люди свободно передвигаются по улицам. Насколько это безопасно?

Елена Хегай: Это из международной практики. Вирус может выделяться из организма человека на протяжении нескольких недель. Это уже доказано, случаи есть. Но в ситуации с бессимптомными больными непонятно, как долго они остаются заразными. И здесь международная практика такова, что если у бессимптомного был выявлен COVID-19, но не развились клинические симптомы, то наблюдение проводится на протяжении двух недель. Если после первого положительного результата за две недели никаких симптомов не проявилось, то на десятый день (в некоторых странах на 14-й день) берут тест и, если он отрицательный, тогда всё нормально. Если тест положительный, есть рекомендация (во многих странах нет возможности всем бессимптомным делать повторный тест, потому что это недешево), чтобы бессимптомный человек две недели сидел дома, а потом он может возвращаться к обычной жизни. Вне зависимости от того, переболел или не переболел, не нужно выходить в общественные места без надобности.

У кого положительный тест и есть симптомы, они должны находиться дома до тех пор, пока полностью не выздоровеют. Считается, что можно выходить на улицу через три дня после полного исчезновения симптомов, но в маске и в перчатках. Мы должны эту мысль в голову вбить, смириться с этим. Я говорю, что наша жизнь на самом деле изменилась надолго, если не навсегда.

Сейчас у нас резко увеличилась количество больных, идет рост заболеваемости пневмонией. Стационары забиты. Всем пора задуматься и максимально «включить» гражданскую сознательность. Если раньше считалось, что вирус щадит детей, то сейчас мы понимаем, что это не так. У детей тоже развиваются тяжелые формы болезни, которые требуют лечения в реанимации, и некоторые дети умирают. Даже если вы не верите в коронавирус, подумайте о своих пожилых родителях, подумайте о детях.