Побывав четыре дня в детской инфекционной больнице, первым делом решила заглянуть на сайт министерства и управления здравоохранения, чтоб узнать обстановку с инфекционными заболеваниями, в частности, в Астане.
Но для начала я пошла в ванную отмываться (ребенка врачи запретили купать в течение пяти дней), предварительно закинув в стиральную машину все вещи, которые мы брали с собой в больницу.
«УСТОЙЧИВАЯ ТЕНДЕНЦИЯ СНИЖЕНИЯ…»
Скажу сразу: нет повода, чтобы жаловаться на медперсонал и обслуживание. Мне даже показалось, что врачи и медсестры в этой больнице ответственно относятся к своей работе. Медсестры вовремя приходят, хорошо выполняют свою работу. Дежурный врач почти сразу приходит к вновь поступившему. Даже среди глубокой ночи медсестер можно было застать на своих постах.
Табличка над входной дверью в главный корпус детской инфекционной больницы. Астана, 30 января 2011 года.
Это я сравниваю с другими больницами, в частности с роддомом – последним медучреждением, где мне пришлось лежать и где часто приходилось, обхватив живот, по ночам искать дежурных сестричек по кабинетам и даже по этажам…
На случай жалоб в детской инфекционной больнице размещены телефоны доверия. Удивило, что у больницы есть свой сайт. Кстати говоря, по сравнению с сайтами некоторых министерств, информация обновляется и не остановилась на новости по поводу проведения мероприятий к 65-летию Победы во Второй мировой войне.
Понравилось, что на сайте больницы в конце объявления «В случае нарушений ваших прав при медицинском обслуживании вы можете обратиться с жалобой (письменной или устной) к руководству организации или общественной организации по защите прав пациента по следующим телефонам» даны все телефоны руководителей больницы, причем с именами и отчествами. Тут же телефоны и даже полный адрес комитета по контролю медицинской и фармацевтической деятельности и управления здравоохранения.
Итак, на сайте министерства здравоохранения сообщается: «Сегодня состоялась итоговая коллегия санитарно-эпидемиологической службы Республики Казахстан под председательством Главного государственного санитарного врача РК Кенеса Оспанова. Сайт Минздрава сообщает, что в 2010 году в республике отмечалась устойчивая тенденция снижения инфекционной и паразитарной заболеваемости населения по большинству нозологий. Не зарегистрировано случаев чумы, холеры, дифтерии, туляремии, паратифа, столбняка, отмечено снижение по 21 инфекции».
Эта информация лично меня изрядно обрадовала и успокоила. Ведь, не дай бог такой эпидемии случиться, первыми клиентами инфекционной больницы станут дети – самая уязвимая категория.
«Подъем заболеваемости зарегистрирован в Западно-Казахстанской, Восточно-Казахстанской, Павлодарской, Карагандинской, Костанайской и Северо-Казахстанской областях, а также в г.г. Астана и Алматы.
Основная доля больных приходится на детей в возрасте от 0 до 14 лет, удельный вес которых составил 69,8%», – пишут на сайте министерства.
И тут у меня появились большие сомнения и даже опасения, что наши медучреждения справятся с таким наплывом больных.
ПАЛАТА НА ДЕСЯТЕРЫХ
В приемном покое детской инфекционной больницы в воскресенье полно родителей с плачущими малышами. Очередь. На машине скорой помощи через каждые 20–30 минут еще привозят детей. Взволнованные родители лихорадочно, не оглядываясь на очередь, распахивают дверь в кабинеты, где врачи принимают больных детей. На возмущение других таких же мамаш и папаш: «Куда? В очередь!» – они наивно так отвечают: «Какая еще очередь? Мы на скорой приехали!» Им в ответ, ухмыляясь, отвечают: «Так мы тоже не на автобусе сюда добрались».
Через два с половиной часа мы, наконец, попадаем на прием. Мы в палате. Перед нами освободили палату от других больных – эта палата для сегодняшних поступивших больных детей с мамами. Еще через пару часов нас в палате уже десять человек. Пять малышей и пять мам.
Медперсонал категорически запрещает общаться мамам и их детям с больными из других палат. Больные послушно и с пониманием выполняют все их «Нельзя!». Соседка по койке общалась по сотовому телефону со своей мамой, которая лежала с ее старшим ребенком в соседней палате. Те поступили на три дня раньше. Им нельзя видеться. По сотке она просит у мамы зарядку для телефона и предлагает схемы, как можно той где-то в коридоре оставить зарядку, а ей потом оттуда забрать. Смешно, конечно, как в шпионском фильме каком-то.
Входная дверь в приемный покой для больных с кишечной инфекцией детской инфекционной больницы. Астана, 30 января 2011 года.
Хочет попросить заварку, но боится. Им нельзя делиться едой. Она жалуется маме, что голодна. Но из дому их некому навестить. Муж этой молодой женщины – также в инфекционной больнице, но для взрослых. Брат сидит дома с другим их ребенком.
К нам всем после поступления приходили сотрудники санэпидемстанции, делали опрос, заполняли форму. Из ответов моих соседок я поняла, что в инфекционную больницу попадают чаще люди, живущие в частных домах, и те, кто пьет воду из-под крана.
Медсестра, опрашивавшая меня, изрядно удивилась, когда я сказала, что мы используем только покупную воду и для приготовления пищи никогда не пользуемся водой из-под крана. К этой семье, отведавшей согыма (мясо забитой лошади или крупного рогатого скота) и попавшей в больницу всем семейством, сотрудник санэпидемстанции обещала направить домой, то есть «на очаг», бригаду для проверки. По поводу тараканов даже дала номер платной службы.
БОЛЬНИЧНАЯ ПОХЛЕБКА
К слову, о голоде. Не ей одной пришлось испытать чувство голода. В один день ни у кого из наших родственников не приняли передачу. И плов нельзя, мясо, курицу – тем более, фрукты – и подавно нельзя. В общем, одной из нас повезло – разрешили батон хлеба и масло. Кое-как мы поделили на пятерых этот батон, но все равно ближе к двенадцати часам ночи опять все говорили о еде и том, кто что обычно готовит дома и у кого какая плита. Пытались говорить о высоком, о духовном, о предстоящей Азиаде, например, но все равно возвращались к теме пищи.
Если говорить о питании в больнице, то, наверное, нам за эти четыре дня не повезло. В тот день нам на ужин дали по тарелке манной каши. Каша пшеничная оказалась с сырыми недоваренными кусками. Мой привередливый к еде малыш не захотел даже снять пробу с нее. Потом был суп молочный. Я также не стала пробовать, но мои соседки, по их словам, ведь отменные хозяйки и повара, пришли к выводу, что вермишель варили отдельно, а потом сверху налили немного молока. Никто так и не смог одолеть и половины тарелки этого супа.
Дважды был гороховый суп. Все мамаши с удовольствием его съели почему-то. Хотя, на мой взгляд, зря. И так в палате с десятью душами нечем было дышать, а тут бесконечные их шутливые команды: «Внимание, ложись! Газы!»
Как-то раз они остались довольными и рыбной котлетой. Правда, сожалели, что порция уж слишком мала. Спрашивали у раздатчицы, когда дадут гречневую кашу, на что получили компетентный ответ, что нынче это дорогое удовольствие.
ВЛАЖНАЯ УБОРКА
С медобслуживанием, квалификацией медперсонала и питанием выяснили. Гигиена. Моют пол утром и вечером. Нам не повезло. Наша уборщица плохо мыла туалет. Тумбочки ей лень, видимо, было передвигать – крошки еды все время так и валялись вплоть до самой нашей выписки. Хотя мы ей показывали лично, на что обратить внимание, и даже сами подвинули тумбочки, выходя из палаты.
К слову, в Национальном центре материнства в этом отношении была идеальная чистота. Там чуть ли не через каждые два часа приходила девушка с тряпками и чистила, мыла, чистила. Помню, там соседка по палате от удивления предполагала каждый раз, что сейчас нагрянет комиссия какая-то. Но никакой комиссии не было. Убиравшая нашу палату девушка из Шымкента призналась, что так требуют, что она с большим трудом устроилась на эту работу, получает 30 тысяч тенге (около 200 долларов) и ей не хотелось бы лишиться этого места.
Мамаши в нашей больнице говорили, что где-то в отделении есть душ. Но нам не повезло. При нас душ не работал. Соответственно, женщины более десяти дней не могли помыться. И это в инфекционной больнице, где врачи не уставали мамашам повторять о важности личной гигиены.
Дверь в кабинет для приема поступающих в детскую инфекционную больницу пациентов. Астана, 30 января 2011 года.
Пока мыли пол, мы с детками должны были ждать в коридоре. Сидели на корточках, прислонившись к стенке, обнимая детей. Ну а что делать – в ногах правды нет. Но кормить плачущее дитя грудью надо. Нетерпеливые мамаши не хотели ждать еще и 15 минут, пока после получасовой уборки включали кварцевую лампу. И опять в духоте мы дышали единым инфекционным воздухом. Дверь нельзя открывать, тем более нельзя открывать форточку.
Все мы с детства прекрасно знаем и без врачей, каким образом передается грипп, вирус, инфекция. С ходу скажем, что большинство вирусов передается воздушно-капельным путем. Мне, знающей это, не понятно, почему при постройке ультрасовременных больниц в новой столице Казахстана не начали со строительства инфекционной больницы. Такого рода больные должны лежать в отдельной палате, боксе как говорят, чтобы ни с кем не контактировать.
Тут же, в небольшой комнатушке, – десять человек. Причем расстояние между кроватями очень небольшое. Кстати, о кроватях скажу лишь, что до сих пор болит спина. Ощущение такое, что ночевала четыре дня на вокзале. И всегда – на боку, при постоянном страхе уронить ребенка. Мне повезло, так как мы поступили в эту палату первые: выбрала кровать у стены. Другие мамаши не раз на ходу ловили падающего ребенка или поднимали с пола. Приходилось даже вызывать невропатолога, после того как у одного из ребенка из носа пошла кровь, когда он упал с кровати.
В ИНФЕКЦИОННОЙ БОЛЬНИЦЕ НЕТ МАСКИ
Через пару дней нашей совместной болезни у двоих начали дети кашлять, у одной чихать и у третьей – сопливить. Одна мамаша без конца шмыгала носом, ее бросала то жар, то в холод. Врач сказал, чтобы родные принесли лекарства. Но видимо, ей не могли помочь родственники. И она скрывала от врачей этот факт. Среди ночи я, не выдержав ее чихания и шмыгания, пошла к медсестре с просьбой дать этой женщине что-либо от насморка и маску.
Медсестра дала какие-то капли, но маску, сказала, должны все-таки принести ей родные. Больная женщина сильно на меня обиделась, по ее понятиям, я настучала на нее. Типа она «лежит сама по себе, шмыгает носом, но никого не трогает». Но я лишь беспокоилась о наших детках. Я уж точно не хотела, чтобы мой малыш, у которого в день поступления почему-то прекратился понос, вышел оттуда с кашлем или с гриппом.
Поэтому на следующее утро я уже более настойчиво и даже категорично потребовала у врача выписать нас под расписку. Мне удалось его убедить, указывая на кашляющих и чихающих детей и на эту соседку по палате. Бланк расписки мне дали на казахском языке. И за пару секунд (уж так хотелось на свежий воздух) я умудрилась перевести на казахский язык следующее свое предложение: «В связи с неблагоприятной вирусной обстановкой в палате, где находятся десять больных, что противоестественно и опасно в инфекционной больнице».
Удивленная медсестра долго изучала указанную мною причину того, почему я покидаю больницу. После того как я ей перевела, что «жотел» – это кашель, она все-таки промолвила: «Напишите причину, что по семейным обстоятельствам». Исходя из этого я сделала вывод, что, возможно, кто-то из проверяющих читает наши расписки.
Тогда я ответила, что не буду переписывать причину. Женщина в белом халате (возможно, из другого отделения) заверила, что скоро построят новую инфекционную больницу и что там больные будут лежат по двое.
На сайте детской больницы www.gdib.kz в рубрике «Вопрос-ответ» сообщается, что «Строительство новой детской инфекционной больницы ориентировочно завершится в 2011 году». Поживем - увидим.