Хайдеггер вычленил у Ницше удивительную концепцию «отказа от мести». По мысли фрайбургского отшельника, месть — это постоянное воспроизведение того же самого. Ибо она построена по принципу бинарных оппозиций «преступление — наказание», «хороший — плохой» и т. п. Поэтому любая оппозиция воспроизводит свою противоположность. И нет выхода из этого порочного круга.
Вот и мы, как привязанные, постоянно возвращаемся к марксизму или к русской классике, например. Но ведь есть и иная литература. И иная философия. Та, требование которой: не повторяться. Искать всегда новое. Хотя бы по краям, на маргиналиях. А у нас? У нас всегда стремятся к унификации. Как тут не вспомнить Диогена Синопского. «Александр, я у тебя одного прошу, не заслоняй мне солнца!» Наши писатели попросили бы у Македонского машину или квартиру где-нибудь на Олимпе.
У нас уникальная ситуация, когда можно развить и казахскую национальную культуру и прочие национальные культуры. Но мы не развиваем, заорганизовываем. Топим в прекраснодушной болтовне. В юбелиизмах. Как будто от количества выпитого спиртного увеличится масштаб наших дел. Между тем современная западная культурология дает нам замечательный шанс осмыслить себя заново. Но нашим горе-патриотам трудно осознать, что западными способами можно осмыслить родную культуру.
Но в нашем натуральном состоянии мы никому не интересны. На культурной карте мира нас нет. Для Запада мы всего лишь экзотика; туземцы, сидящие на мешках с золотом. Они, конечно, разумеют под ними наши природные богатства. А между тем наш фольклор, эпос, наша поэзия жырау, наши сказки и мифы, наши айтысы — это уникальные явления, не имеющие аналогов в мире!
Наше «выпадение» из контекстов мировой культуры пока обратимо, поправимо. Но лет через пять оно станет необратимым. И тогда вслед за своей рухнувшей инфраструктурой уйдет в небытие и казахстанская культура. Ибо культура не делается сверху. Она делается по зову души. Любой чиновник даже самого крупного ранга не напишет за меня стихотворение. Зато я могу написать и стихотворение и собрать людей, чтобы прочитать его им. Главное, чтобы мне в этом не мешали. Ведь помочь-то всё равно не догадаются... А если серьезно, нашу культуру прежде всего нужно деполитизировать. Она не должна служить кланам и партиям и вообще другим каким-либо привходящим интересам.
Культура должна развиваться из собственного истока. И здесь нам неоценимую услугу может оказать философия. Мы, на всю жизнь оглохшие от треска марксистского категориального аппарата, плохо понимаем, в чем суть этого древнего явления. Между тем как и во времена греков, так и ныне философия — это любовь к мудрости самой по себе, без всяких дум о последствиях и прочих второстепенных моментах. Ведь что всегда укорачивает мысль? Ангажированность, прислужничество, оглядка на чужое мнение.
Однако человек, влюбленный в мысль о бытии, непременно станет Парменидом и породит технократическую модель Запада. Казахам тоже надо осмелиться настолько полюбить мысль, чтобы она стала основой их существования. У нас это произошло с Абаем и Шакаримом, позже — с Магжаном, значит, это возможно? Чем меньше тождества друг с другом, чем больше различий — в мировоззрении, симпатиях и устремлениях, — тем богаче мы будем. И тем больше уверенности найти ту идею, которая объединит нас на развалинах национальной спеси и чиновничьего верхоглядства.
Если ранее казахская мысль развивалась в антиколониальном дискурсе, то есть была ориентирована на негацию, теперь нам надо настроиться на позитив, на взаимное сотрудничество в строительстве суверенного Казахстана. Что касается старшего поколения нашей интеллигенции, она привыкла кормиться с барского стола и потому неспособна даже на гримасу недовольства. Но я боюсь, что скоро даже она будет кричать как горный муфлон, погибающий в пропасти с голоду. Так давайте вести роман с собственной независимой мыслью.
Это всё же лучше, чем бесконечное угодничество перед всеми и вся, грозящее превратиться в черту национального менталитета... У Райнера-Марии Рильке есть стихотворение о конце века, где какие-то «мирные силы»... друг друга смутно узнают». Мне кажется, что у нас происходит то же самое. Мы все сейчас полны неподдельного интереса друг к другу.
Надо к этому добавить порядочность во взаимоотношениях, и все будет о’кей. По идее, наши правители сами должны заботиться о гражданском обществе. Мы на то их и избрали, чтобы они заботились. Но почему-то, как только их избирают, они меняют психологию «не вошедших в трамвай» на психологию «вошедших». Или соблазн власти слишком велик? В таком случае надо создавать какие-то институты согласия, коллегиальные органы из властных и невластных структур, наделенные правом принимать решения и претворять их в жизнь.
Всякая борьба предполагает, прежде всего, уважение к противнику. Так же как и к союзникам. Вот эту немудрящую истину, пожалуй, и надо усвоить как властям предержащим, так и всем нам, «мирным силам».