После объявления о мобилизации Россию покинули сотни тысяч людей. Это было бегство — самолетами, поездами, автобусами, машинами. На границах стояли многокилометровые, на несколько дней, пробки, и кто-то добирался до пунктов пограничного контроля пешком.
В Казахстан, по данным властей страны, с 21 сентября въехали 200 тысяч граждан России.
У КПП «Маштаково» на дороге между Самарой и Уральском, ближайшим к России крупным казахстанским городом, пробка начиналась за 40 километров до границы. Водители фур и легковых машин стояли в очереди по несколько дней и никого не пропускали, возникали конфликты. Люди ночевали в поле. Некоторые таксисты объезжали очередь по степи. Рейсовые автобусы через пробку проводили сотрудники ГИБДД и пограничники.
В Уральске хозяйка кинотеатра Сinema Park организовала бесплатный ночлег для бежавших от мобилизации россиян. В кинотеатр пускали после 23 часов, когда заканчивались последние сеансы, утром нужно было покинуть залы. Ночью в залы приходили волонтёры — продавали дешёвые сим-карты, меняли валюту, угощали едой. В Центральной мечети Уральска беженцам также предоставляли ночлег и душ. На улицах к россиянам подходили местные жители и спрашивали, чем могут помочь, предлагали жильё.
Среди тех, кто бежал из России, был молодой московский поэт Никита Левитский. Его задержали во время антивоенного митинга, и в ОВД вручили повестку в военкомат. Через несколько дней он собрал вещи и отправился вместе с подругой Дарьей в Казахстан. В Уральске они встретили парня, с которым познакомились в автозаке в Москве. Вместе перебрались южнее, в другой казахстанский город, Атырау, и сняли там жилье — на недолгое время, поскольку деньги подходят к концу, а Левитский не может найти работу в Казахстане и думает подать на гуманитарную визу в Германии.
Российские беженцы в Казахстане — в фильме документального проекта «Признаки жизни».
Монологи беженцев
— Я говорю, Даша, мы едем, мы, может быть, никогда не вернемся сюда. Она: как, никогда не вернемся? Я говорю, ну это входит в понятие эмиграции.
Никита Левитский
Мы спали не одну ночь на улице, в поле.
— Мы доехали до Палласовки (город в Волгоградской области. — Прим.), а там такси — и до границы. Там очередь. В Жанибеке (казахстанский поселок на границе с Россией. — Прим.) довольно комфортно всё сделано волонтерами из местных, из людей, которые также пересекают границу, — организована очередность, ведутся списки, журналы, всё это транслируется в телеграм-каналах. Очередь большая, мы спали не одну ночь на улице, в поле. На погранпосту не было никаких вопросов. Я человек не служивший, ничего, что могло бы их заинтересовать, никаких таких вопросов они не задавали. Направляюсь в «Леруа Мерлен» в Алматы. Я был сотрудником «Леруа Мерлен» в Москве более четырех лет, поэтому хочу попробовать передать опыт нашим друзьям из Казахстана.
Беженцы в помещении у мечети
От Минвод до КПП 60 тысяч с каждого, плюс 100 тысяч на взятки.
— Два дня назад я читаю «Твиттер» и говорю: едем, не знаю, эмоциональное это решение или нет. Решили сначала через «Верхний Ларс» (КПП на границе с Грузией. — Прим.), уже взяли билеты на Минводы, но там просто какая-то жесть, реально невозможно. Нам сказали, что доехать от Минвод до КПП стоит 60 тысяч с каждого, плюс надо заготовить 100 тысяч на взятки. Мы бы даже поехали, но они не гарантировали стопроцентно, что доедем: там очень много народу. Мы испугались, решили через Казахстан. Вчера вечером, ровно 24 часа назад, сели в машину, в 8 утра мы доехали до КПП «Теплое». Нас высадили, мы пешим ходом прошли [через границу]. [В Уральск] приехали где-то в 8 вечера.
Незаслуженно круто они к нам относятся.
В «Твиттере» я увидела, что есть кинотеатр, где помогают тем, кто убежал. В России читали, что тут такой оверпрайс [за жилье], и решили сразу в кинотеатр поехать.
[Отношение казахстанцев] — просто огромное спасибо, очень неожиданно, незаслуженно круто они к нам относятся. Сейчас к нам подошли, сказали: мы сейчас откроем еще один зал, вы там с комфортом ляжете. Если бы, не дай бог, у них какая-то такая ситуация произошла бы, я, надеюсь, что мы тоже так бы отреагировали, я была бы готова быть волонтером.
Беженцы в кинотеатре
Что я делаю, зачем, куда я еду?
Я вообще ничего не чувствую пока, до сих пор не осознаю, что произошло. Когда за нами [дома] приехало такси, мы с мамой сидели, и я реально думала: может, остаться? Что я делаю, зачем, куда я еду? Мама сказала: «Если хочешь, оставайся». Я в итоге думаю: по фигу, поедем.
Честно, у нас был план просто приехать, просто перейти границу. Сейчас будем сидеть, думать, что дальше делать. Не знаем, возможно, в Грузию поедем, либо тут в другой город. Наш офис — я из Казани — открыл в Алматы другой офис, возможно, туда, а возможно, в Грузию.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
В Казахстан сбежали около 300 тысяч россиян. Есть ли среди них «маргиналы-пропутинцы» и как идет интеграция? Как мобилизация в России коснулась мигрантов. История скрывающегося от отправки на войну«Ущерб будет сказываться десятки лет». Мобилизация лишает экономику России самого важного ресурса «Не все могут убежать из России». Как российский бизнес вынуждают сдавать сотрудников «на мобилизацию»Алексей Скалозубов, основатель курсов казахского языка: «Этнические русские — это как отдельный род в казахском обществе»