DDoS-атаки, поджоги машин журналистов и потеря позиций в рейтинге свободы слова. Казахстанские СМИ в 2023-м

ГОРЯЧАЯ ЗИМА

В январе и феврале 2023-го случилось сразу несколько нападений на представителей казахстанских медиа: разбили дверь в офисе youtube-канала Elmedia; подожгли автомобиль журналистки Динары Егеубаевой, а спустя какое-то время напали на её сына; взломали сайт UlysMedia и распространили в интернете персональные данные его главного редактора Самал Ибраевой и членов её семьи, вымазали краской дверь бывшей квартиры главного редактора издания Orda Гульнары Бажкеновой, прислали ей надгробный памятник с именем и фотографией ее сына; залили монтажной пеной дверь дома журналиста и автора youtube-канала «Гиперборей» Вадима Борейко и сожгли сразу два автомобиля видеооператора Романа Егорова, который работал вместе с Борейко.

В марте стало известно о задержании некоего Аркадия Клебанова, которого суд признал виновным в организации атак на казахстанские СМИ. По версии следствия, Клебанов якобы нанял группу хакеров и исполнителей акций устрашения. Помимо «воспрепятствования журналистской деятельности» ему вменили совершение преступлений, предусмотренных статьями «Угроза», «Нарушение неприкосновенности частной жизни», «Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества» и «Хулиганство».

Суд признал Клебанова невменяемым и отправил на принудительное лечение в психиатрический стационар. Стоит отметить, что Аркадий Клебанов — племянник казахстанского олигарха Александра Клебанова.

Мнение журналистки Динары Егеубаевой, одной из пострадавших от рук злоумышленников, отличается от вердикта суда: она считает, что нападения на журналистов организованы представителями властных структур.

— Насколько я понимаю после суда и после общения с исполнителями этого заказа, всё-таки эти угрозы были связаны с освещением Кантара, — говорит Егеубаева. — Я сразу поняла, почему это со мной происходит, и сразу же высказала свою версию, которой до сих пор придерживаюсь. И приговор суда по задержанным за поджог машины ещё раз меня в этом убедил. У меня не было ни секунды сомнения в том, что всё это произошло именно из-за моей профессиональной деятельности. Поджог машины был достаточно угрожающим сигналом, потому что давление началось в сентябре 2022 года, сразу после моего возвращения из Украины. Сначала это были информационные атаки, распространение в интернете всякой дискредитирующей меня информации, а в ноябре 2022-го, буквально перед президентскими выборами, на моей машине заклеили замки, к лобовому стеклу приклеили дворники, спустили колесо. Потом анонимный звонок о заминировании машины.

По словам Егеубаевой, эти угрозы никак не повлияли на её убеждения и журналистскую работу, но, наблюдая за тем, что происходило с казахстанской журналистикой в течение всего 2023-го года, она пришла к выводу, что теперь на журналистов будут оказывать давление более тонкими методами, в первую очередь через поправки в законодательстве. «Это касается закона об онлайн-платформах, где речь идёт о распространении ложной информации, и этот закон о массмедиа», — добавляет журналистка.

ЗАКОН О МАССМЕДИА И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

В длинный перечень тревожных событий казахстанского медиасообщества в 2023-м входит суд над шымкентской журналисткой Мариной Низовкиной, которую заместитель начальника департамента полиции Шымкента Ермахан Абдраманов обвиняет в клевете. Особняком стоит дело журналиста Думана Мухаметкарима, который находится под стражей как подозреваемый в «финансировании экстремизма». Его адвокат Галым Нурпеисов связывает преследование подзащитного с профессиональной деятельностью. Оказалась на скамье подсудимых и журналистка Айгерим Тлеужанова, которую осудили на четыре года по делу о «захвате аэропорта Алматы».

Все эти события, безусловно, повлияли на то, что в рейтинге свободы слова организации «Репортёры без границ» Казахстан опустился сразу на 12 позиций: с 122-го до 134-го места. Впрочем, по мнению медиаэкспертов, стране ещё есть куда падать и ускорить это падение может активно обсуждаемый законопроект «О масс-медиа», который может усилить контроль государства над сферой медиа и негативно повлияет на свободу слова.

Целесообразность принятия нового закона и его влияние на свободу слова обсуждали весь 2023 год. За время работы над законопроектом было проведено более двух десятков заседаний с участием министерства, неправительственных организаций и медиаэкспертов, внесено более 200 дополнений, но всё равно он продолжает оставаться довольно дискуссионным и болезненным предметом обсуждения.

Наиболее сильное возмущение вызвали такие пункты, как отсутствие срока исковой давности по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, введение пресс-карт для журналистов, которое, по мнению многих экспертов, приведёт к сегрегации в профессии, а также требование согласования текстов с должностными лицами в «особых условиях», то есть во время чрезвычайных ситуаций, военных действий и режима техногенного или социального характера.

— Токаев говорил, что нам нужен новый закон о СМИ, который будет гарантировать свободу слова, а также права и безопасность журналистов, но сейчас это не тот закон, который бы мы хотели видеть, — говорит директор «Правового медиацентра» Диана Окремова. — Мы бы хотели, чтобы это был новый, прогрессивный текст, с учётом международного опыта, каких-то европейских стандартов. То есть направленный на гарантию и защиту профессиональных прав журналистов. В итоге мы получили странный микс из старых законов, где две трети текста посвящено функциям и полномочиям министерства: что журналистам нельзя, за что они могут быть наказаны, и, к сожалению, ни слова о гарантиях безопасности. Складывается впечатление, что у государства нет намерений и желания действительно поддерживать свободу слова и усиливать медиарынок Казахстана.

Косвенным подтверждением этих слов, по мнению эксперта, является и система госфинансирования, когда власти платят частными СМИ за публикации. «Это один из самых разумных и безболезненных способов давления, потому что если у тебя есть СМИ, которому ты постоянно платишь, то, наверное, это некий гарант проявления лояльности со стороны этих СМИ», — добавляет Окремова.

— В последние месяцы мы пытаемся работать с депутатами, чтобы внести хоть какие-то нормы по гарантиям безопасности журналистов, — продолжает Диана Окремова. — У нас есть уголовная статья «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста», но она абсолютно нерабочая, потому что нарушения, которые случаются в отношении журналистов, недотягивают до возбуждения уголовных дел. Например, если журналиста куда-то не пустили или толкнули без физического ущерба. То есть это такие мелочи, которые невозможно притянуть к уголовной статье. Поэтому за такие нарушения нужно ввести административную ответственность, и мы сейчас настаиваем на включении в Административный кодекс норму за воспрепятствование законной деятельности журналистов, чтобы чиновники каким-то образом начали осознавать свою ответственность, если они попытаются помешать работать журналистам.

DDoS-АТАКИ И ДРУГИЕ МЕТОДЫ

В декабре 2023 года сразу несколько казахстанских медиаресурсов — ProTenge, Kursiv.Media и КазТАГ — подверглись масштабной хакерской атаке. Под ударом оказались не только сайты этих медиа, но и социальные сети: так, на telegram-канал Kursiv.Media в короткое время подписались почти 90 тысяч ботов, а рассказывающий о финансах ProTenge, который представлен исключительно в социальных сетях, на некоторое время потерял доступ к своему instagram-аккаунту.

В разговоре с Азаттыком автор проекта ProTenge Джамиля Маричева говорит, что её редакция сейчас пытается понять, «какая именно единица контента» стала причиной атаки на её медиа.

Джамиля Маричева

— В начале 2023 года была одна из теорий, которую активно раскачивали то ли ботофермы, то ли искренне верящие в это люди, что журналисты сами придумали все эти атаки, — говорит Джамиля Маричева. — Прошло время, и мы убедились, что это не придуманные истории, что за ними стоят конкретные люди, исполнители, хакеры. Да, мы не знаем конечного заказчика, кто стоял за Аркадием Клебановым, но мы точно знаем, что это не сами журналисты придумали: не сами себе двери запенивали, не сами себе нехорошие слова в подъездах писали, не сами себе аккаунты взламывали и не сами себе DDoS-атаки устраивали. А что мы увидели в конце года? Массовую системную атаку на СМИ. Мы сейчас пытаемся понять, какая именно единица контента стала раздражителем, после которого была организована атака на нас.

Сайты Азаттыка в 2023-м столкнулись с троттлингом — технологией, которая замедляет доступ к веб-страницам и которую эксперты называют формой интернет-цензуры. Исследование неправительственной организации Open Observatory of Network Interference, которая отслеживает интернет-цензуру в странах мира, показало, что сайты Азаттыка подвергаются блокировкам либо их загрузка существенно замедляется на уровне провайдеров.

Нерасследованными и, следовательно, безнаказанными остаются и многочисленные физические атаки на журналистов, которые произошли в предыдущие годы. Как, например, инцидент в Алматы летом 2019 года, когда группа агрессивно настроенных женщин накинулась на журналистов, пришедших на пресс-конференцию в Казахстанское бюро по правам человека, избила репортёров, повредила технику, сорвала мероприятие. Полицейские заявляют, что «не могут найти» нападавших, хотя Азаттык установил личности некоторых из этих женщин.

Джамиля Маричева из ProTenge отмечает: работать независимым журналистам становится всё сложнее.

— Мы видим, что количественные показатели говорят нам о том, что атаки на журналистов участились, мы потеряли позиции в международном рейтинге свободы слова, и этот тренд не может не настораживать.

Мы не увидели конечного заказчика ни в истории о нападении на журналистов, которые были в начале 2023 года, и мы пока что не совсем понимаем, кто стоит за DDoS-атаками, которые произошли в конце года. И не имея этих данных, сложно говорить о том, каким будет следующий год с точки зрения возможности реализовываться в журналистике и иметь возможность работать без оглядки на возможные цифровые или физические атаки, — считает Маричева. — В прошлом году мы не ограничивали себя в работе, не ставили внутренних ограничителей, внутренних цензов, но стресса стало гораздо больше, и это не может не беспокоить.