13 марта в Капшагайском городском суде были рассмотрены ходатайства двух осуждённых однофамильцев — активистов Асета Абишева и Кенжебека Абишева, отбывающих наказание в колонии общего режима (учреждение средней безопасности ЛА-155/14) в поселке Заречный Алматинской области, — о пересчете их тюремного срока. В их ситуации применима вступившая в силу норма в уголовно-процессуальном кодексе о зачете содержания в следственной тюрьме (следственном изоляторе — СИЗО) из расчета один день за полтора. С учетом этого Асету Абишеву тюремный срок сокращается на три месяца и 19 дней, а Кенжебеку Абишеву — на восемь месяцев. Это обстоятельство позволяет Кенжебеку Абишеву сразу подать ходатайство об условно-досрочном освобождении (УДО), а для Асета Абишева такая возможность может открыться в апреле.
Сами активисты участвовали в заседаниях через видео-конференц-связь из учреждения.
Поддержать заключенных приехали около 25 активистов из Алматы, в том числе приговоренные к году ограничения свободы по обвинению в участии в запрещенной организации Оксана Шевчук, Гульзипа Джаукерова, а также активисты незарегистрированного движения «Көше партиясы».
Ранее, в феврале, суд отказал Асету Абишеву в просьбе заменить оставшийся тюремный срок на ограничение свободы. 30 ноября 2018 года Асет Абишев был приговорен к четырехлетнему тюремному сроку по обвинению в участии в деятельности запрещенного в Казахстане движения «Демократический выбор Казахстана» (ДВК), созданного живущим за рубежом экс-банкиром и критиком казахстанских властей Мухтаром Аблязовым. В принятой в прошлом году резолюции Европарламента ДВК названо «мирным оппозиционным движением».
Кенжебек Абишев 21 декабря 2018 года был приговорен к семи годам тюремного заключенного по обвинению в пропаганде терроризма и публичном призыве к актам терроризма, а также в возбуждении национальной розни. В мае 2019 года апелляционный суд оставил приговор без изменения.
Ряд казахстанских правозащитных организаций признали Асета Абишева и Кенжебека Абишева политическими заключенными. Казахстанские власти отрицают существование политзаключенных в стране и отвергают обвинения в преследовании инакомыслящих и несогласных.