Один из сыновей Рахата Алиева находится уже в Англии. Удалось вырваться в Вену его отцу. Мать осталась в Казахстане. Рахат Алиев говорит, что его дети и даже бывшая жена страдают от того, что происходит в их семье.
«ПРЕЗИДЕНТ УВЕРЯЕТ РОДНЫХ, ЧТО ОСТАВИЛ МЕНЯ В ПОКОЕ»
В Русском драматическом театре имени Лермонтова в Алматы идет шекспировский «Король Лир». Конечно же, все пытаются, насколько могут, уберечь себя от проекции на казахстанские реалии, но ничего не получается.
На то он и Шекспир, и все шушукаются, и почти в каждой произнесенной со сцены фразе звучит то, что заставляет зрителя чувствовать себя неловко. Великий английский драматург из своего семнадцатого века как в воду глядел.
Как говорит граф Глостер о ситуации в стране: «…везде братоубийственная рознь... и рушится семейная связь между родителями и детьми. ...как с королем. Тут отец идет против родного детища...»
В который раз я разговариваю по скайпу с бывшим близким родственником Нурсултана Назарбаева, бывшим мужем его дочери, венским скитальцем - Рахатом Алиевым. В этом разговоре я веду себя не как журналист, а как театральный режиссер, коим я был в своей прошлой жизни в Ленинграде.
Я не хочу говорить с ним о политике. Ее было много в наших прошлых интервью. Я говорю в основном о большой семье президента. О детях. О внуках.
Ведь еще недавно, до своей опалы, Рахат Алиев был в самом центре этой большой семьи. Он знает многое о ней. И даже из его отрывистых ответов складывается не очень радужная картинка. Совсем даже не радужная.
Ее пронзают и драмы, и отчетливая боль как самого Нурсултана Назарбаева, так и многих его близких. И не заслоняется эта боль даже всей исторически-государственной миссией первого президента свободного Казахстана. Рахат Алиев очень близок к эпицентру этих драм.
Я спрашиваю его: хочет ли он увидеть свою бывшую жену. Бывшую, потому что государство развело их без его согласия. По венценосному приказу. Рахат Алиев даже не представляет, как это все выдерживает его жена. Неспроста ведь одному из его сыновей позволили уехать в Англию. Рахат Алиев получает сигналы, что в семье не все гладко, как кажется.
Как сам король Лир говорит о дочери своей:
Но все ж ты плоть, ты кровь, ты дочь моя,
Или, верней, болячка этой плоти
И, стало быть, моя болезнь, нарыв,
Да, опухоль с моею гнойной кровью…
У Рахата Алиева и Дариги Назарбаевой трое детей. И он хочет их видеть. Так открыто и признается мне, что очень хочет их видеть. Особенно свою младшую дочь.
Рахат Алиев уверен, что все его дети да и бывшая жена воспринимают ситуацию, сложившуюся с отцом, совсем не однозначно. Дети явно страдают от того, что происходит. И Нурсултан Назарбаев это тоже хорошо знает. Он с ними иногда встречается. Эти переживания электризуют всю родню.
Шекспир так описывает состояние короля:
Все время он сгорает со стыда,
Что так ее обидел: отказался
Благословить, отринул, обделил...
Собственно говоря, напряжение в семье Назарбаевых со временем не уменьшается. Как говорит Рахат Алиев, президент пытается всех родственников успокоить тем, что, мол, ничего страшного он против Рахата не замышляет. Он, мол, оставил его в покое.
РАЗГОВОР С МАТЕРЬЮ АЛИЕВА ДЛИЛСЯ ДЕСЯТЬ СЕКУНД
Но, судя по некоторым обстоятельствам, до покоя венскому отшельнику еще далеко. После многих мытарств удалось каким-то образом вырвать в Вену отца Рахата Алиева – человека достаточно заслуженого и известного в Казахстане, академика и бывшего министра. Но заложницей оставили мать Рахата Алиева: конфисковали паспорт и держат под полным государственным надзором.
Хотел я уйти от политики. Хотел держаться только на семейной драме, а не получается. Правда, даже у великого Шекспира не получалось. Нет-нет, а настигала личную, семейную трагедию короля Лира государственная муть.
Отверженным быть лучше, чем блистать
И быть предметом скрытого презренья.
Для тех, кто пал на низшую ступень,
Открыт подъем и некуда уж падать.
Опасности таятся на верхах...
Подобные опасности сполна сегодня навалились на мать Рахата Алиева, Минавару Кадышевну, которая отбывает свое одинокое затворничество в Казахстане, вдали от мужа и детей. Вблизи от приставленных надзирателей. Еще одна драма одной из ветвей назарбаевской семьи.
У нее ведь с президентом общие внуки. Я спрашиваю у Рахата Алиева – могу ли я связаться с его матерью. Насколько я тем самым могу ей навредить? Рахат Алиев считает, что хуже и дальше уже некуда. И дает мне номер телефона мамы.
Я звоню к ней из Лондона. Представляюсь. Она пытается взять себя в руки. Не выдерживает. Начинает плакать. Просит перенести разговор. Не успели ничем обмолвиться. Но, судя по ее первой реакции, я понимаю, что у женщины большое горе.
Я звоню к ней через два часа. Никто не снимает трубку. Звоню через час. Молчание. Думаю, не исключено, что Минавара Кадышевна решила не разговаривать со мной. На всякий случай пробую связаться с нею на следующий день. Она откликнулась. Успела сказать, что телефон отключили на целый день. И включили только утром. Телефон вырубился. Вот и весь был разговор.
Я не ожидал такого поворота событий. Я как-то наивно думал, что эти времена уже прошли, но оказалось, увы… Словом, связался я с матерью Рахата Алиева только через день, и опять секунд на десять. Успели только поздороваться. Это все, что нам позволили.
Горе первой в стране семьи не вырывается из контекста политики. И, как видно из всего, чуть ли не самым большим заложником этой семейной беды является ее глава.
Как говорит самый остроумный наблюдатель из свиты короля Лира, его шут :
…Лошадей привязывают за голову,
Собак и медведей – за шею,
Обезьян – поперек туловища,
А людей – за ноги.
Кто больно прыток,
Тому надевают на ноги деревянные чулки...
…Вниманье надо посвящать
Душе, а не большому пальцу,
А то мозоль не даст вам спать,
Пустяк вас превратит в страдальца.
(Журналист Александр Народецкий в данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)