Репортер Пражской редакции Азаттыка, путешествующий по Кыргызстану для освещения выборов парламента, делится впечатлениями о том, как изменилась страна со времен его предыдущей поездки.
ДОРОГИ ПОЛУЧШЕ
Одним из самых приятных сюрпризов стало состояние дорог. Первый раз я был в Кыргызстане в 1992 году, тогда там был один большой аэропорт в Бишкеке и другой в Оше. Во все другие места нужно было добираться по автомобильным дорогам, поэтому мне была до боли знакома тряска по ухабам, иногда рядом с захватывающими дух горными обрывами. Однажды в 1996 году я подсчитал, какая часть 650-километровой дороги от Бишкека до Оша заасфальтирована: оказалось, что более 400 километров покрыто гравием. Я отлично помню эту езду со скоростью 25 километров в час, когда виляешь из стороны в сторону, объезжая ямы на грунтовой дороге. Дорога из Оша в Баткен была еще хуже. Сейчас состояние дорог гораздо улучшилось.
Многое говорят о растущем влиянии Китая в Центральной Азии, и состояние дорог — его наглядное подтверждение. На пути из Баткена к кыргызским селам на таджикской границе мы несколько раз проезжали мимо смешанных китайско-кыргызских бригад дорожных рабочих. В другом конце страны, в горах на пути в Нарын, мы несколько раз проезжали мимо больших строительных площадок. Крупная строительная техника с надписями на китайском языке была на каждой площадке.
Конечно, дорожную сеть улучшают, чтобы ускорить поставки из Центральной Азии в Китай, но, несомненно, эти улучшения сразу привели к сокращению времени в пути между различными городами Кыргызстана. И этому весьма рады как поставщики товаров внутри страны, так и путешественники.
ИСТОЧНИК РАБОЧИХ МЕСТ
Жители Кыргызстана, однако, относятся к китайским рабочим со смешанными чувствами. Когда я путешествовал по Центральной Азии в 1990-х годах, я не припоминаю, чтобы видел хоть одного китайца. Впервые я встретил китайцев в Центральной Азии в 2006 году в кыргызском городке Кара-Суу. Все они торговали на местном базаре. Я слышал, что местные жители не проявляли к ним симпатии, что, по моему мнению, происходило в связи с тем, что местным жителям не нравилась конкуренция чужаков. Китайские торговцы занимали нишу местных предпринимателей.
Сейчас в Баткенской и Нарынской областях китайские дорожные компании — источники рабочих мест. Люди в Нарыне, как мне показалось во время поездки по наблюдению за выборами, живут лучше, чем жители других областей Кыргызстана, где я побывал. Почти законченный 200-километровый участок новой дороги, ведущий из города Нарын на север, определенно помог местным жителям найти как минимум временную работу. Баткен также сейчас производит впечатление более процветающего города, чем во время прошлой моей поездки в 2000 году. Новый рынок, маленькие гостиницы (в 2000 году была только одна), дорожные знаки (в 2000 году их не было совсем), а также обновленный аэропорт указывают на то, что в городе появился новый источник дохода.
НАТЯНУТЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В первый раз, когда я увидел китайско-кыргызскую дорожную бригаду на пути к таджикской границе, я спросил своего водителя, как люди относятся друг к другу и как они между собой разговаривают. Водитель Данияр — родом из Баткена и был знаком с дорожными рабочими. Он сказал, что китайцы пользуются услугами переводчиков. По его словам, эти два разных народа не слишком тесно общаются в рабочее время, а после работы кыргызы возвращаются по своим домам, а китайцы уходят в один из своих придорожных комплексов, несколько из которых нам встретилось на пути.
Мне удалось понаблюдать за общением между жителями Кыргызстана и китайцами совсем немного — в ресторанах. В Нарыне трое китайцев сели за стол и просто показали официантке пальцем в меню, какие блюда они хотят. Ни они, ни официантка не произнесли ни слова. В Караколе — к востоку от озера Иссык-Куль — четверо мужчин-китайцев сели за соседний столик в углу кафе, где я находился. Они были одеты в костюмы и выглядели как управляющие каким-то проектом, возможно по строительству нарынской дороги в 200 километрах оттуда. Заказать еду им оказалось нелегко. Официанты пробовали заговорить с ними по-русски, по-кыргызски и по-английски, но всё безуспешно. Китайцы отвечали на своем языке. Обе стороны всё более раздражались от этой бесполезной затеи смешивания языков.
Мне показалось странным, что никто из этих китайских бизнесменов не говорил по-русски или по-английски. В свою очередь, казалось, что эти бизнесмены были изумлены тем, что никто в кафе не говорил по-китайски. В конце концов им удалось заказать еду и пиво, и они — с недовольным видом и громко разговаривая — сжались в своем углу.
По чистой случайности они остановились в той же гостинице, что и я, поэтому я снова увидел их на следующее утро. Завтрак был в форме шведского стола, поэтому они взяли себе всё, что хотели, даже не глядя ни на кого в ресторане. Официантке пришлось принести настоящее яйцо, чтобы эти четверо мужчин поняли, что их спрашивают, хотят ли они омлет на завтрак. Вновь и эти китайские мужчины, и официантка выглядели недовольными.
Мне стало любопытно узнать, стала ли эта невозможность общения причиной того, что никто даже не улыбнулся. Поэтому когда один из этих мужчин встал из-за стола, чтобы уйти, я посмотрел на него, а когда он меня заметил, сказал: «Ни хао!» (приветствие на китайском. — Ред.) — и улыбнулся. Он удивился, остановился на мгновение, улыбнулся и ответил: «Ни хао!»
Я не уверен, стало ли это доказательством того, что невозможность понять друг друга — главный фактор плохих отношений между китайскими рабочими и жителями Кыргызстана, но очень похоже на то, что они друг с другом не ладят.
Перевела с английского Анна Клевцова.
