В редакцию радио Азаттык обратилась группа заключенных, побывавших в специализированной республиканской тюрьме-лечебнице, которая находится в Степногорске Акмолинской области. Официальное ее наименование ЕЦ-166/18. Суть жалобы заключенных состоит в том, что в этом учреждении их избивали.
ЖАЛОБЫ ЗАКЛЮЧЕННЫХ
По словам заключенных Омиргали Уйсенбаева, Евгения Белика, Риимжана Курбанова, которые были направлены из крытой тюрьмы Аркалыка на лечение в тюрьму-лечебницу Семея, но потом их перенаправили в тюрьму-лечебницу Степногорска.
– Когда нас привезли в Степногорск 12 августа, мы тут же объявили голодовку в знак протеста против того, что нас направили не туда, куда мы должны были попасть изначально, – говорит Омиргали Уйсенбаев.
По словам осужденных, после объявления ими голодовки тюрьму-лечебницу Степногорска посетил прокурор Акмолинской области. Он с ними встретился и выслушал их устную жалобу.
– Однако он никаких мер не принял, – говорит Евгений Белик.
Как утверждают в разговоре по телефону с репортером нашего радио Азаттык осужденные, их в Степногорске начали бить сразу, как только они сошли с автозаков – автомобилей, в которых перевозят заключенных.
Евгений Белик, в прошлом штангист, из-за чего у него проблема с позвоночником, говорит, что однажды, когда он попросил врачебную помощь, к нему пришел сотрудник администрации с двумя активистами из числа заключенных, которые взяли его за руки и ноги и несколько раз ударили его копчиком об пол.
– После этого я начал ходить кровью. Тогда была жуткая боль, я не мог стоять. А сотрудник сказал мне, что если мне будет еще раз плохо, то чтобы я снова позвал врача. Тогда они [сотрудники] придут и еще раз мне «помогут», – говорит Евгений Белик.
Заключенные в один голос утверждают, что их запугивали изнасилованием.
– Привели здорового педераста и сказали, что если не подпишу заявление, что с нами здесь нормально обращаются, то он изнасилует меня, – говорит Риимжан Курбанов.
По его словам, когда он устал от того, что его каждый день избивают, то он предпринял попытку покончить жизнь самоубийством.
– Я порвал рукав рубашки, скрутил как веревку и попытался повеситься. Я потерял сознание. Видимо, я начал в этот момент биться, и тогда обнаружили меня. Я пришел в сознание от того, что меня били, – говорит Риимжан Курбанов.
Как только мы прибыли, один сотрудник тюрьмы в белых перчатках начал проверять у меня полость рта. То же самое он начал делать и с Курбановым, а он – ВИЧ-инфицированный.
– Как только мы прибыли, один сотрудник тюрьмы в белых перчатках начал проверять у меня полость рта. То же самое он начал делать и с Курбановым, а он – ВИЧ-инфицированный, – говорит Омиргали Уйсенбаев.
Это подтвердил и Евгений Белик. «Этот сотрудник своими перчатками залез мне в рот, а до этого он лазил в рот этими же перчатками в рот ВИЧ-инфицированному Курбанову. А у него десны кровоточат, и у меня тоже десны кровоточат», – говорит Евгений Белик.
Заключенные пробыли в тюрьме-лечебнице Степногорска с 12 августа по 9 сентября. В то же время Омиргали Уйсенбаев и Риимжан Курбанов утверждают, что просидели в штрафном изоляторе (ШИЗО) этого учреждения девятнадцать суток.
– Сначала нам дали четверо суток изолятора за объявленную нами голодовку, потом добавили еще пятнадцать суток за то, что мы якобы нарушили дисциплину, – говорит Омиргали Уйсенбаев.
Евгений Белик сообщает нашему радио Азаттык, что когда Уйсенбаев и Курбанов вышли из ШИЗО, то туда потом посадили и его.
Во время пребывания в ШИЗО, по словам заключенных, они никакого лечения не получали. Впрочем, по их словам, и после того, как их «подняли» из ШИЗО, они также не получали необходимого лечения.
«Поэтому мы попросились первым же этапом вернуть нас назад, в Аркалык, – говорит Омиргали Уйсенбаев. – При этом обратите внимание на то, что я никогда не жаловался на порядки в тех тюрьмах, где до этого я сидел, в том числе и в Аркалыке».
СВИДЕТЬСЯ НЕ УДАЛОСЬ
Аналогичные жалобы поступили на наше радио Азаттык и от заключенного таразской тюрьмы Игоря Романова, который также побывал в тюрьме-лечебнице Степногорска. Он в настоящее время находится с тремя вышеупомянутыми заключенными в пересыльной тюрьме Астаны СИ-12.
– 26 августа в Степногорск приехали моя мама и мой младший брат Александр. Им пообещали свидание со мной, но не дали. А причина заключается в том, что меня до этого избили и у меня все тело было в синяках. Мне сказали, что если я напишу, что со мной все в порядке, а также скажу родным, чтобы они после говорили, что у меня все хорошо, то тогда разрешат свидание. Но я не согласился на это, – говорит Игорь Романов.
Информацию Игоря Романова подтвердили его брат Александр и его мама Маргарита Романова. Кроме того, они добавили, что вначале им было обещано свидание с Игорем.
– Мы живем в Павлодаре. Ездить в Тараз не можем. А тут, когда узнали, что он в Степногорске и что его там будут «ломать», то сын Александр отпросился на сутки с работы и мы всю ночь ехали в Степногорск. Утром там я обратилась к капитану юстиции Дархану Мурзабекову, проверяющему из Астаны, с просьбой помочь встретиться с сыном. Он пообещал помочь и дал слово офицера. Сказал, что мы с ним сможем переговорить через решетку, но, мол, вначале он переговорит с моим сыном. Нам он сказал, что «мы вас пустим, но говорите, что у нас все хорошо». Мы прождали целый день, наступил вечер, и Дархан Мурзабеков нам сообщил, что ему не удалось
Мать заключенного Игоря Романова полагает, что руководству тюрьмы-лечебницы не удалось уговорить ее сына. Поэтому ей, по ее словам, не разрешили свидание, но придумали другую отговорку.
– Начальник тюрьмы сказал, что подобное свидание не положено по закону, – добавила она.
НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ ВСЕ ОПРОВЕРГАЕТ
Начальник тюрьмы-лечебницы Степногорска Талгат Сулейменов опровергает все обвинения в адрес своих сотрудников, а жалобы в адрес возглавляемого им учреждения считает следствием строгого порядка и соблюдения законности, которые, мол, царят в этом учреждении.
– На нас часто жалуются. Есть сомгород (соматический город) № 35 в Семипалатинске, № 15 – в Павлодаре) и № 90 – в Степногорске. Они едут в те больницы. Там – бардак. Они могут в карты поиграть, могут уколоться, могут напиться, накуриться. У нас всего этого нет! Те же «особисты» – им охота отдохнуть от камер, где они постоянно сидят. Они же хотят как-то развлечься. Поэтому они отказываются к нам ехать и едут туда: в 35-ю в Семипалатинск или в 15-ю в Павлодар. Об этом в курсе вся республика, весь комитет (комитет уголовно-исполнительной системы), – говорит Талгат Сулейменов нашему радио Азаттык.
При этом, по словам Талгата Сулейменова, на возглавляемую им тюрьму-лечебницу жалуются далеко не все заключенные, побывавшие там на лечении, а только те, кто изначально хотели «отдохнуть и развлечься».
Талгат Сулейменов изложил свою версию того, почему 26 августа не состоялось свидание заключенного Игоря Романова с его матерью и братом. Он также отрицает факт избиения Игоря Романова сотрудниками тюрьмы.
– Если бы было такое, то они сняли бы побои и отправили бы. Этого же всего нет! Я им объяснял, что ему свидание не положено. У Романова не было ни поощрительных, ни положенных свиданий. В связи с этим я не дал свидания, – говорит Талгат Сулейменов.
Его особенно возмущает такое явление, когда жалуются родные тех, кто совершил особо тяжкие преступления.
– Вот жалуются, что, мол, моему сыну еще не исполнилось и двадцати двух лет, а его стукнули палкой. А он изнасиловал пятилетнюю девочку, и когда в комнату зашел ее семилетний братишка, то он убил его, а затем убил и эту девочку. Естественно, другие заключенные не могли простить ему такое преступление. Почему когда жалуются, то не учитывают, что натворил их сын? Точно так же хорошо бы задаться вопросом, за что сидит этот Романов? – говорит начальник тюрьмы-лечебницы Степногорска Талгат Сулейменов.
Он также отрицает слова Риимжана Курбанова о его неудачной попытке суицида.
– Если бы было такое, то у нас был бы акт. Он когда приехал к нам, то отказался от пищи. Согласно законодательству я должен его закрыть в ШИЗО, изолировать от общей массы. Я его закрыл, он тут же снял голодовку. Он просто не хотел у нас лечиться. Хотел на 35-ю. Он приехал к нам с крытого режима и хотел свои права предъявить. Но у него не получилось. Он отсидел по закону у нас пятнадцать суток, после этого мы его «подняли» на сомгород, пролечили и отправили. Перед отъездом он написал объяснительную, что претензий к администрации не имеет, – говорит Талгат Сулейменов.
Он прокомментировал и слова заключенного Омиргали Уйсенбаева, который звонил на радио Азаттык, а накануне, в понедельник, 13 сентября, его жена Шолпан Уйсенбаева сообщила в Алматы журналистам, что ее мужа в тюрьме якобы сделали калекой, а в тюрьме-лечебнице Степногорска его состояние только ухудшилось.
Талгат Сулейменов изложил свою версию причин жалоб со стороны заключенного Уйсенбаева.
– Омиргали Уйсенбаев сидит в тюрьме с 1974 года. Он – «смотрящий». Он в свое время сидел с девятью ворами вместе. Сидел в «Белом лебеде» в России, – говорит Талгат Сулейменов.
По его словам, человек, просидевший в тюрьме двадцать восемь лет, априори не может иметь цветущее здоровье.
– Уйсенбаев – наркоман с двадцатилетним стажем. У него ломки были. Они хотели здесь уколоться. У меня здесь нет такой
В заключение Талгат Сулейменов попытался в своих рассуждениях поднять проблему на более глобальный уровень.
– На каждого осужденного в год уходит 378 тысяч тенге. Их кормят творогом, сметаной, все-все дают. Не дай Аллах, не дашь – они жалобу напишут. Почему бы государству наших детей в школе или в садике хотя бы один раз в день не накормить? Мы за это платим. А осужденных мы кормим бесплатно, которые абсолютно ничего не делают. Этого же никто не берет в учет, – глубокомысленно заключил Талгат Сулейменов.
Что же касается возвращающихся в свои тюрьмы вышеупомянутых заключенных, которые в настоящее время находятся в пересыльной тюрьме Астаны, то они, по их словам, с 10 сентября объявили там голодовку – в знак протеста против якобы жестокого обращения с ними в тюрьме-лечебнице Степногорска.
